– Там написано про вас.
Нейт обул ботинки и, пройдя два квартала до
кофейни на Мейн-стрит, купил “Метро”, на первой странице которой красовалась
статья о загадочной наследнице Троя Филана.
Газеты сообщали, что накануне вечером была
завершена подача документов, и она, действуя через своего адвоката, некоего
мистера Нейта О`Рейли, вступила в тяжбу с теми, кто опротестовал завещание ее
отца в окружном суде Фэрфакса. Поскольку о ней самой никто ничего толком не
знал, газеты вовсю судачили о ее адвокате.
Мистер О`Рейли до недавнего времени был
партнером юридической фирмы Стэффорда, а некогда – известнейшим судебным
адвокатом. Он покинул фирму в августе прошлого года. В октябре оказался под
следствием в связи с банкротством. В ноябре ему было предъявлено обвинение.
Дело об уклонении от уплаты налогов еще не завершено. Налоговая инспекция
считает, что он скрыл налогов на сумму шестьдесят тысяч долларов. Неизвестно
зачем газеты упоминали также, что он был дважды разведен. И уж чтобы унизить
его окончательно, статью сопроводили отвратительной фотографией, сделанной
несколько лет назад. На ней он был снят в баре со стаканом в руке. Нейт
разглядывал свое изображение: блестящие глаза, темные – видимо, раскрасневшиеся
от выпивки – щеки, глуповатая улыбка. Он стоял в окружении людей, обществом
которых, судя по всему, наслаждался. Отвратительно, но то было в другой жизни.
Разумеется, статья была бы неполной без
пересказа поразительной истории жизни самого Троя – три жены, семеро детей,
одиннадцать миллиардов, оставшихся после его смерти, и, наконец, прыжок с
четырнадцатого этажа.
Комментария мистера О`Рейли получить не
удалось ввиду невозможности найти последнего. Мистер Стэффорд заявил, что ему
нечего сказать. Адвокаты наследников Филана, похоже, уже так много наговорили
журналистам, что их больше ни о чем не спрашивали.
Сложив газету, Нейт вернулся в коттедж. Было
половина девятого. До возобновления строительных работ в полуподвале оставалось
полтора часа.
Итак, теперь гончим известно его имя, но
напасть на его след будет нелегко. Джош устроил так, что вся корреспонденция
Нейта приходила на адрес почтового отделения в Ди-Си. У Нейта был теперь другой
номер телефона, зарегистрированный на имя Натана Ф. О`Рейли, поверенного в
суде.
На звонки отвечала секретарша в офисе Джоша,
которая затем передавала сообщения ему.
В Сент-Майкле только пастор и его жена знали,
кто он.
Для остальных он был богатым юристом из
Балтимора, который приехал сюда писать книгу.
Желание спрятаться, оказывается, заразительно.
Вероятно, и Рейчел когда-то подхватила эту инфекцию.
Копии письменного объяснения ответчицы, Рейчел
Лейн, были разосланы всем адвокатам детей Филана. Юристов это потрясло. Значит,
она и в самом деле жива и полна решимости бороться. Хотя выбор поверенного
несколько озадачивал. Репутация О`Рейли была известна: квалифицированный
адвокат с проблесками гениальности, не способный, однако, выдерживать сильное
давление. Но так же, как судья Уиклифф, они понимали, что за веревочки дергает
Джош Стэффорд.
Адвокаты детей Филана встретились в пятницу
утром у миссис Лэнгхорн, в деловом квартале Пенсильвания-авеню, в современном
здании, зажатом среди других, очень похожих друг на друга. Это была фирма
средней руки, в которой работали сорок человек и которая не могла привлечь
клиентов высшего класса. Тем не менее миссис Лэнгхорн была дамой весьма
амбициозной, о чем свидетельствовала броская, даже кричащая обстановка конторы,
которую она возглавляла.
Поверенные договорились встречаться раз в
неделю, по пятницам, в восемь, чтобы обсуждать ход дела и вырабатывать общую
стратегию. Идея принадлежала миссис Лэнгхорн. Она понимала, что роль миротворца
ей придется взять на себя: мужчины любят задирать носы друг перед другом и
драться. А ставка слишком высока, поэтому никак нельзя допустить, чтобы истцы,
сидящие по одну сторону стола, пыряли друг друга в бок ножами.
Казалось, что взаимные наскоки наследников
прекратились. Ее клиенты, Джина и Коуди, наконец успокоились. Йенси, судя по
всему, держал Рэмбла на коротком поводке. Уолли Брайт практически жил у
Либбигайл и Спайка. У Хэрка было теперь три клиента – Трой-младший, Рекс и
Мэри-Роуз, – и он, похоже, остался доволен таким урожаем.
Заботой номер один для них был Снид. Они
провели несколько часов, просматривая видеозапись его первой репетиции, потом
каждый приготовил длинный список замечаний и предложений по усовершенствованию
спектакля.
Адвокаты беззастенчиво фабриковали ложь.
Йенси, когда-то бывший вдохновенным сценаристом, фактически написал для Снида
пятидесятистраничный сценарий, изобиловавший эпизодами, способными убедить
любого, что Трой был клиническим идиотом.
Второй заботой была Николетт, секретарша. Они
несколько дней работали над видеозаписью ее выступления – кое-что должна была
сказать именно она. Брайт придумал, что старика якобы хватил удар в то время,
как он занимался с ней сексом за несколько часов до встречи с психиатрами – это
должны были подтвердить оба, и Снид и Николетт, – и после удара он утратил
способность трезво мыслить. Идея показалась соблазнительной и была встречена
одобрительно, но породила бурную дискуссию о результатах вскрытия.
Пока никто этих результатов не видел. Бедолагу
расплющило о камни, и можно было предположить, что у него были чудовищные
черепно-мозговые травмы. Могло ли вскрытие показать, что покойный пережил
апоплексический удар незадолго до самоубийства?
Третьей заботой были их собственные эксперты.
Эксперт Грита демонстративно вышел из команды вместе с адвокатом, поэтому
теперь их осталось четверо – по одному от каждой фирмы. Договорились
отрепетировать и выступления психиатров, при этом как следует помучив их, чтобы
быть уверенными, что они не дрогнут под натиском адвокатов противной стороны.
Еще одна забота – другие свидетели. Нужно было
найти людей, которые соприкасались со стариком в последние дни. в этом должен
был помочь Снид.
Последним пунктом обсуждения было явление
Рейчел Лейн и ее адвоката.
– В деле не содержится ни единого документа,
подписанного ею лично, – сказал Хэрк. – Она отшельница. О том, где она, не
известно никому, кроме ее адвоката. Чтобы найти ее, понадобился месяц. Она
ничего не подписала. Формально суд не может даже открывать слушания. У меня нет
сомнений, что эта женщина не желает выходить из тени.
– Так же, как любой человек, сорвавший крупный
выигрыш в лотерее, – вставил Брайт.
– А что, если она не хочет брать деньги? –
предположил Хэрк.
Все замерли.
