“Привет. Как дела? Как тебя зовут? Сколько тебе
лет? Приятный день”. Мальчики медленно выговаривали эти фразы по-португальски,
чтобы Нейт слышал, как надо их произносить, затем он учил их говорить то же
самое по-английски.
Жеви вернулся с картами, и они снова стали
звонить. Похоже, военные готовы были помочь им. Ткнув пальцем в карту, Милтон
сказал:
– Фазенда “Эсперанса”. – Жеви повторил то же
самое с большим энтузиазмом, который, впрочем, испарился после того, как Милтон
повесил трубку.
– Они не смогли найти командира, – перевел
Жеви, стараясь, чтобы слова не звучали безнадежно. – Рождество, вы же
понимаете.
Рождество в Пантанале. Девяносто пять градусов
выше нуля, влажность – и того хуже. Палящее солнце при почти полном отсутствии
тени. Жуки и насекомые при отсутствии противомоскитной жидкости. Веселые
детишки – и никаких подарков. Никакой музыки, потому что нет электричества.
Нет ни елки, ни рождественских угощений, ни
вина, ни шампанского.
“Но ведь это же приключение, – повторял себе
Нейт. – Где твое чувство юмора?”
Убрав телефон в футляр, он щелкнул крышкой.
Милтон с Жеви снова направились к самолету. Женщина ушла в дом.
Марко что-то делал на заднем дворе. Снова
усевшись в тени, Нейт стал думать о том, как было бы хорошо, потягивая шипучку,
послушать хоть один куплет “Белого Рождества”.
Вдруг появился Луис. Он вел три невероятно
тощих кобылы. На одной было седло – чудовищное сооружение из кожи и дерева,
покоящееся на ярко-оранжевой подстилке, которая оказалась куском старого потертого
ковра. Седло предназначалось Нейту. Луис и Оли вскочили на своих неоседланных
доходяг без малейшего усилия.
Нейт внимательно оглядел свою лошадь.
– Онде? – спросил он. – Куда?
Луис махнул рукой вдоль дороги. Еще за обедом
Нейт понял, что она ведет к реке, где была лодка Марко.
Почему бы и нет? Это же приключение. Как еще
можно убить еле тянувшееся время? Он стащил с веревки свою рубашку и
взгромоздился на лошадь, умудрившись не упасть.
Как-то в конце октября Нейт с несколькими
товарищами по Уолнат-Хиллу провел прекрасное воскресенье: они верхом ездили в
Блу-Ридж любоваться осенними красотами.
После этого ягодицы и бедра болели у него
целую неделю, зато он преодолел страх перед лошадьми. Это уже кое-что.
Нейт не без труда вставил ноги в стремена и
изо всех сил натянул поводья – лошадь не могла сдвинуться с места. Мальчики с
огромным любопытством наблюдали за ним, потом пустили своих коней рысью.
Наконец и лошадь Нейта затрусила мелкой рысцой. При каждом ее шаге Нейта больно
ударяло в промежность и болтало из стороны в сторону. Он отпустил поводья, и
лошадь замедлила шаг, но все равно Нейт предпочел бы идти пешком. Мальчики
сделали круг и пристроились по бокам от него.
Дорога шла через небольшой выгон и делала
крутой поворот, так что дом вскоре скрылся из виду. Впереди была вода –
затопленное болото, одно из тех, что Нейт во множестве видел с самолета.
Мальчиков это нисколько не беспокоило – лошади проделывали этот путь много раз.
Ребятишки даже не придержали коней. Вначале вода поднималась всего на несколько
дюймов, потом на фут и наконец достигла стремян. Разумеется, мальчишки были
босиком, кожа у них была дубленая, и они совершенно не боялись ни воды, ни
того, что могло в ней оказаться. На Нейте же были любимые кроссовки фирмы
“Найк”, которые вмиг промокли насквозь.
По представлениям Нейта, Пантанал должен был
кишеть пираньями – маленькими злобными рыбками с острыми как бритва зубами.
Он предпочел бы вернуться, но понятия не имел,
как объяснить это мальчикам.
– Луис… – сказал он, не сумев скрыть страха.
Мальчики посмотрели на него совершенно беззаботно.
Когда вода дошла всадникам до груди, они
поехали чуть медленнее. Еще несколько шагов – и Нейт снова увидел свои ноги.
Лошади вынесли их на мель, и опять появилась дорога.
Они проехали мимо какого-то разрушенного
жилища и останков когда-то окружавшего его забора. Дорога стала шире и влилась
в старый тракт.
Из своего обширного справочного материала Нейт
знал, что Пантанал стали осваивать двести лет назад и с тех пор здесь мало что
изменилось. Люди жили на удивление изолированно. Нигде не было и намека на дома
соседей. Должно быть, здесь и детей-то других нет. “А где же учатся эти
мальчики? – продолжал размышлять Нейт. – Наверное, повзрослев, молодежь уезжает
в Корумбу, там находит работу, женится. Или основывает свои маленькие фермы.
Интересно, Умеют ли Марко и его жена читать и писать, а если умеют, Учат ли
грамоте своих детей? Надо будет спросить у Жеви”.
Впереди снова показалась вода, повсюду плавали
связки сгнивших деревьев. И разумеется, дорога шла прямо через топь. Сейчас
ведь сезон дождей, все вокруг залито водой.
В сухое время года здешние места представляют
собой сплошное месиво, но новичок по крайней мере может ездить по дороге, не
опасаясь быть съеденным. “Нужно будет вернуться сюда в другой сезон”, – сказал
себе Нейт без особой уверенности.
Лошади упорно двигались вперед, словно машины,
не обращая внимания на воду. Полусонные мальчики мерно покачивались у них на
спинах. По мере того как вода поднималась выше, движение немного замедлялось.
Когда она достигла колен Нейта и он уже был готов в отчаянии окликнуть Луиса,
Оли небрежно указал направо, туда, где футов на десять над водой торчали два
гнилых пня. Между ними, глубоко погрузившись в воду, лежала большая черная
рептилия.
– Жакарэ, – через плечо бесстрастно сообщил
Оли. – Аллигатор.
Глаза у рептилии были словно подзорные трубы,
и Нейт не сомневался, что они следят именно за ним. Сердце у него бешено
заколотилось, ему захотелось закричать, позвать на помощь. Луис, понявший, что
американец боится, обернулся и широко улыбнулся ему. Гость попытался выдавить
ответную улыбку и сделать вид, что он всю жизнь мечтал увидеть подобную тварь
вблизи.
Топь становилась все глубже, лошади задрали
морды.
Нейт лягнул свою пятками под водой, но та
никак не прореагировала. Аллигатор медленно погрузился в воду, так что над
поверхностью остались только глаза, потом сделал рывок вперед, по направлению к
ним, и исчез под черной водой.
Нейт выдернул ноги из стремян и подтянул
колени к груди, балансируя в седле. Мальчики, захихикав, обменялись какими-то
репликами. Нейту было все равно.
