Эмбер громко всхлипнула, но тут же замолчала.
Она встречалась с Троем всего раз, но тот успел сделать ей грязное предложение.
Ее печаль не была вызвана утратой любимого человека. Джина, как и Мэри-Роуз,
тихо плакала. Либбигайл со Спайком предпочитали сыпать проклятиями.
– Не волнуйтесь, – сказал Брайт, взмахивая
рукой, словно мог что-то исправить.
Бифф пялилась на Троя-младшего, и у нее
окрепла мысль о разводе. После самоубийства отца Трой стал еще более грубым и
надменным по отношению к ней. Она по понятным причинам это терпела, но больше
не станет. Бифф предвкушала первую ссору, которую затеет, когда они выйдут из
зала суда.
На благодатную почву упали и другие семена.
Толстокожие адвокаты, пережив удивление и осмыслив случившееся, встряхнулись,
словно утки, вылезшие из воды. Впереди замаячило большое богатство. Их клиенты
сидели по уши в долгах, и возможности рассчитаться с ними не предвиделось.
Иного выхода, кроме как опротестовать
завещание, не существовало. Тяжба будет длиться годами.
– Когда вы собираетесь представить завещание
на утверждение? – спросил Уиклифф.
– В течение предстоящей недели, – ответил
Джош.
– Очень хорошо. Можете сесть.
Джош вернулся на свое место с триумфальным
видом, в то время как остальные адвокаты притворялись, что ничего страшного не
случилось.
– В заседании объявляется перерыв.
Глава 19
После объявления перерыва в коридоре произошли
три стычки. К счастью, пока не между Филанами. Это еще было впереди.
Толпа журналистов ждала перед выходом из зала
суда, пока в самом зале многочисленные адвокаты пытались успокоить своих
клиентов. Первым вышел Трой-младший, на которого вмиг набросилась стая
хищников, вооруженных микрофонами, они заняли атакующую позицию. Мало того что
Трой страдал от чудовищного похмелья, так он еще лишился пятисот миллионов
долларов, поэтому был отнюдь не в настроении говорить об отце.
– Вы удивлены? – спросил какой-то идиот с
микрофоном.
– Чертовски верно подмечено, – ответил
Трой-младший, пытаясь пробиться сквозь плотную толпу репортеров.
– Кто такая Рейчел Лейн?
– Полагаю, моя сестра, – огрызнулся он.
Тощий мальчишка с неприятным лицом и тупым
взглядом встал прямо на пути Троя-младшего, сунул ему в лицо диктофон и
поинтересовался:
– Сколько незаконнорожденных детей было у
вашего отца?
Трой-младший инстинктивно оттолкнул диктофон,
который ткнулся парню прямо в переносицу, и когда тот начал заваливаться назад,
нанес ему сокрушительный хук слева, пришедшийся хиляку в ухо и отправивший его
в нокдаун. В испуге судейский помощник подтолкнул Троя-младшего в обратном
направлении, и они быстро ретировались.
Рэмбл плюнул на другого репортера, и только
напоминание коллеги о том, что мальчишка не в себе, сдержало репортера от того,
чтобы дать ему сдачи.
Третья стычка случилась, когда Либбигайл и
Спайк вышли из зала, предводительствуемые Брайтом.
– Никаких комментариев! – громко крикнул Брайт
смыкающейся вокруг них стае. – Никаких комментариев! Пожалуйста, освободите
дорогу.
Ничего не видящая от слез Либбигайл
споткнулась о телевизионный кабель и повалилась, увлекая за собой оказавшегося
на ее пути журналиста. Тот громко выругался, поднимаясь на четвереньки, и в
этот момент Брайт лягнул его в ребра. Журналист взвыл, снова повалился на пол,
заметался, пытаясь подняться, и нечаянно наступил на подол платья Либбигайл, за
что та отвесила ему полноценную оплеуху. Спайк был уже готов убить беднягу, но
в этот момент вмешался судейский помощник.
Помощники успешно предотвращали готовые
вспыхнуть драки, неизменно принимая сторону Филанов. Они помогали осажденным
наследникам и их адвокатам протолкаться через коридор, добраться до лестницы и
вырваться из здания.
Адвокат Грит, представлявший Мэри-Роуз
Филан-Джекмен, был поражен количеством собравшихся журналистов. Зов Первой
Поправки (или его собственного примитивного понимания ее) прозвучал в его
сердце, и он почувствовал неодолимое желание свободно высказаться. Обняв за
плечи свою обезумевшую клиентку, он решительно прокомментировал шокирующее
завещание: разумеется, оно явилось следствием помрачения рассудка завещателя.
Чем иначе объяснить тот факт, что Трой Филан отписал такое огромное состояние
никому не известной наследнице? Ведь его, Грита, клиентка обожала отца, была к
нему сердечно привязана, боготворила его.
По мере того как Грит болтал и болтал о
неземной любви отца и дочери, та наконец ухватила намек и начала громко рыдать.
Грит и сам был на грани слез. Да, они будут
бороться. Они опротестуют эту чудовищную несправедливость в Верховном суде
Соединенных Штатов. Почему? Потому что знают: Трой Филан, упокой Господь его
душу, любил своих детей, и они отвечали ему тем же. Между ними существовала
нерасторжимая связь, закаленная тяготами и трагедиями жизни, они будут
бороться, поскольку их обожаемый отец просто был не в себе, когда подписывал
этот чудовищный документ.
Джош Стэффорд спешил. Он тихо перебросился
несколькими словами с Хэрком Геттисом и другими поверенными, пообещав послать
им копии возмутительного завещания. Их разговор протекал на первый взгляд
дружелюбно, но враждебность нарастала с каждой минутой. В вестибюле Стэффорда
поджидал знакомый репортер из “Пост”, и Джош проговорил с ним минут десять,
умудрившись ничего не сообщить. Особенно журналиста интересовали Рейчел Лейн,
ее биография и связанные с ней факты. Вопросов было задано множество, но Джош
не имел на них ответов.
Оставалось надеяться, что Нейт разыщет ее
раньше, чем это сделает кто-то другой.
Благодаря средствам телекоммуникации и
новейшим каналам связи известие о скандале мгновенно вырвалось за пределы зала
суда и разнеслось со скоростью света. Репортеры схватились за свои сотовые
телефоны, ноутбуки и блокноты.
Крупнейшие радиостанции начали транслировать
его спустя двадцать минут после объявления перерыва в заседании суда, а через
час первая круглосуточно болтающая телепрограмма запустила нескончаемый сериал
с постоянными повторами, который вела в прямом эфире журналистка,
обосновавшаяся перед зданием суда.
– Ошеломляющая новость пришла из… – начала она
и изложила события довольно близко к фактам.
