Он где-то читал, что у миссионеров бывают
длинные отпуска, во время которых они возвращаются в Штаты и “подзаряжают свои
батарейки”. Почему бы Рейчел не взять такой отпуск, не слетать домой прямо
вместе с ним и не провести там какое-то время, чтобы уладить то, что натворил
ее папаша? За одиннадцать-то миллиардов уж хоть это можно сделать? Нейт
непременно ей это предложит, если, конечно, ему выпадет шанс с ней
познакомиться.
Удар, грохот, треск – и Нейт оказался на полу.
Они врезались в прибрежные заросли.
Как и все суда в Пантанале, “Санта-Лаура” была
плоскодонной яхтой, приспособленной для встречи с мелями и плавающими по реке многочисленными
обломками деревьев. После окончания шторма Жеви запустил мотор и с полчаса
дергал яхту взад и вперед, медленно высвобождая ее из прибрежного песка и ила.
Когда это ему наконец удалось, Уэлли с Нейтом очистили палубу от сучьев и
веток, а потом, обыскав все судно, убедились, что оно не взяло на борт новых
пассажиров в виде змей и аллигаторов. Во время краткого отдыха за чашечкой кофе
Жеви рассказал, как несколько лет назад в подобной ситуации анаконда каким-то
образом пробралась на корабль и потом напала на спящего матроса.
Нейт, хоть и заявил, что рассказы о змеях его
не волнуют, осмотр яхты проводил медленно и очень осторожно.
Облака рассеялись, и красивый полумесяц
показался в небе над рекой. Уэлли сварил еще кофе. После недавнего шторма
Парагвай, похоже, решил дать себе отдых. Река была гладкой, как стекло. Луна
вела их. Она исчезала, когда Парагвай делал очередной поворот, но неизменно
появлялась вновь, когда курс на север восстанавливался.
Поскольку теперь Нейт ощущал себя наполовину
бразильцем, наручных часов он больше не носил. Время здесь не играло большой
роли. Было поздно, вероятно, около полуночи. Значит, дождь бомбил их часа
четыре.
Нейт проспал в гамаке несколько часов и
проснулся, когда уже рассвело. Он увидел, что Жеви храпит на скамье в крохотном
отсеке позади рубки. Полусонный Уэлли нес вахту. Нейт послал его за кофе, а сам
встал за штурвал “Санта-Лауры”.
Облака снова покрыли небо, но дождь пока не
собирался. По реке плыли обломки деревьев, ветки, листья и всякий мусор,
оставшийся после вчерашнего шторма. Она была широка, полноводна и пустынна,
поэтому Нейт, чувствуя себя бывалым шкипером, без особых опасений отправил
Уэлли подремать в гамаке и принял командование яхтой на себя.
Как же мало он сейчас напоминал адвоката:
босой, в рубашке с короткими рукавами, потягивающий сладкий кофе и ведущий
экспедицию в самое сердце величайшей в мире топи. В былые времена он бы – с
телефонными аппаратами, рассованными по всем карманам, – мчался в это время дня
в какой-нибудь суд, придумывая на ходу уловки, чтобы выиграть несколько дел
одновременно. По правде говоря, Нейт совершенно не тосковал по тем временам –
ни один находящийся в здравом уме адвокат не скучает по залу суда, хотя ни за что
на свете в этом не признается.
Судно фактически скользило по воде само собой.
С помощью бинокля Нейт вглядывался в берег в поисках жакарес, змей, капиварас и
считал туиуйюс – высоких белых птиц с длинными шеями и красными головами,
которые были символом Пантанала. На одной из отмелей виднелась стайка таких
пернатых. Птицы стояли неподвижно, наблюдая за проплывающим мимо кораблем.
Капитан и его спящая команда вели судно на
север. Небо постепенно приобретало оранжевый оттенок, начинался новый день. Они
углублялись все дальше и дальше в топи Пантанала, не ведая, что их ждет в конце
этого путешествия.
Глава 21
Координатором южноамериканских миссий была
женщина по имени Нива Колльер. Она родилась в иглу, в Ньюфаундленде, где ее
родители в течение двадцати лет изучали жизнь индейцев. Сама она одиннадцать
лет проработала миссионеркой в горах Новой Гвинеи, поэтому не понаслышке знала
обо всех трудностях и испытаниях, с которыми сталкивались девять сотен
подвижников, чью деятельность она координировала.
И она была единственной, кому было известно,
что Рейчел Портер когда-то была Рейчел Лейн – незаконной дочерью Троя Филана.
Окончив медицинский институт, Рейчел не раз меняла фамилию, желая навсегда
избавиться от своего прошлого. Семьи у нее не было; приемные родители умерли.
Никаких родственников – ни тетушек, ни дядюшек, ни двоюродных братьев и сестер.
У нее был только Трой, и она отчаянно старалась сделать все, чтобы изгнать его
из своей жизни. Пройдя курс обучения в ВОМП, Рейчел доверила свою тайну Ниве Колльер.
Руководство ВОМП знало лишь, что у Рейчел есть
какая-то тайна, но не представляло, в чем она состоит, – так было нужно, чтобы
ничто не мешало Рейчел в ее стремлении служить Богу. Она была дипломированным
врачом, выпускницей духовной семинарии, преданной и смиренной служительницей
Христа, желавшей посвятить себя миссионерской деятельности. И представители
ВОМП поклялись никогда не разглашать никаких фактов, касающихся Рейчел, в том
числе держать в секрете место ее пребывания в Южной Америке.
Сидя в своем уютном маленьком кабинете в
Хьюстоне, Нива читала чрезвычайное сообщение об оглашении завещания мистера
Филана. Она следила за развитием событий с самого момента его самоубийства.
Чтобы связаться с Рейчел, требовалось немало
времени, Они обменивались корреспонденцией два раза в год, в марте и августе, и
Рейчел обычно один раз в год звонила из автомата, когда приезжала в Корумбу,
чтобы пополнить кое-какие запасы. Нива разговаривала с ней последний раз год
назад. Рейчел не брала долгосрочного отпуска с девяносто второго. Тогда, пробыв
в отпуске шесть недель, она прервала его и вернулась в Пантанал, признавшись
Ниве, что ей совершенно не интересно в Соединенных Штатах – это больше не ее
дом. Ее дом теперь среди других людей.
Судя по приводившимся в сообщении комментариям
адвокатов, дело далеко еще не было завершено. Нива отложила папку в сторону и
решила подождать. В нужное время, когда бы оно ни пришло, она проинформирует
свое руководство о том, кто такая Рейчел.
Ей хотелось, чтобы этот момент никогда не
настал. Но как спрячешь одиннадцать миллиардов долларов?
Никто не ожидал, что адвокатам будет легко
договориться о месте встречи. Каждая фирма настаивала на своем выборе.
Удивительным было уже то, что им так быстро удалось прийти к соглашению о
необходимости встречи вообще.
В конце концов они собрались в отеле “Ритц” на
Тайсон-корнер, в банкетном зале, где столы поспешно сдвинули в каре. Когда
дверь закрыли, в зале оказалось почти пятьдесят человек, поскольку каждая
фирма, чтобы произвести впечатление, считала своей обязанностью привести как
можно больше партнеров, помощников и даже секретарей.
