– Должно быть, Трой что-то оставил мне по
завещанию?
– Можно сказать и так.
– Я не хочу говорить о делах. Хочу просто
поболтать.
Знаете, как часто мне приходится слышать
английскую речь?
– Догадываюсь, что очень редко.
– Раз в год я езжу в Корумбу пополнять запас
медикаментов. Там я звоню в главный офис и минут десять говорю по-английски. И
меня это всегда пугает.
– Почему?
– Я нервничаю. Трубка дрожит у меня в руке. Я
знаю людей, с которыми говорю, но боюсь неправильно употребить какое-нибудь
слово. Иногда даже начинаю заикаться. Десять минут в год.
– Сейчас у вас все прекрасно получается.
– Я очень нервничаю.
– Расслабьтесь. Я парень простой.
– Но вы нашли меня. Час назад, когда мне
сообщили, что здесь американец, я осматривала больного. Побежала в свою каморку
и начала молиться. Бог дал мне силы.
– Я пришел с миром.
– Вы, судя по всему, милый человек.
“Знали бы вы все”, – подумал Нейт, а вслух
сказал:
– Спасибо. Вы… э-э… сказали, что осматривали
пациента.
– Да.
– А я думал, вы миссионерка.
– Я и есть миссионерка. Но и врач тоже.
Специальностью Нейта были иски к врачам. Но
здесь не время и не место обсуждать преступную врачебную халатность.
– В моем досье этого нет.
– Я сменила фамилию после колледжа, еще до
того, как поступила в мединститут и семинарию. Видимо, тогда мои следы и
затерялись.
– Точно. Зачем вы сменили фамилию?
– Это было для меня важно, по крайней мере
тогда так казалось. Теперь это уже не имеет значения.
С реки потянуло ветерком. Было почти пять. Над
лесом собирались темные низкие тучи. Рейчел заметила, как он взглянул на часы.
– Мальчики принесут сюда вашу палатку. Это
вполне подходящее место, чтобы переночевать.
– Спасибо, не сомневаюсь. Нам ведь здесь
ничего не будет угрожать, правда?
– Правда. Господь защитит вас. Молитесь.
В тот момент Нейт был готов молиться кому
угодно. Близость реки его особенно пугала. Стоило закрыть глаза, и он видел,
как анаконда подползает к палатке.
– Вы ведь молитесь Богу, мистер О`Рейли, не
так ли?
– Пожалуйста, называйте меня просто Нейт. Да, молюсь.
– Вы ирландец?
– Дворняга. Больше всего во мне немецкой
крови. У отца были ирландские предки. Но семейные предания меня никогда не
интересовали.
– К какой церкви вы принадлежите?
– К епископальной. – Католическая,
лютеранская, епископальная – какая разница. Нейт не заглядывал в церковь со
времен второй женитьбы.
Его духовная жизнь вообще была предметом,
который он предпочел бы обойти. Он не считал знание теологии своей сильной
стороной и не хотел вступать в дискуссию с миссионеркой.
– Эти индейцы мирные? – спросил он.
– В основном – да. Ипики не воины, но белым
людям не доверяют.
– А как же вы?
– Я с ними уже одиннадцать лет. Меня они
приняли.
– И сколько времени для этого потребовалось?
– Мне повезло: до меня здесь работала
супружеская пара миссионеров. Они выучили язык и перевели Евангелие. А я врач.
Мне удалось быстро завоевать их доверие, стоило лишь помочь нескольким женщинам
при родах.
– Вы, кажется, прекрасно говорите
по-португальски.
– Бегло. Я говорю еще и по-испански, на языке
ипиков и мачигуенга.
– А это еще кто такие?
– Мачигуенга – местное племя, живущее в горах
Перу. Я провела с ними шесть лет. Только начала свободно говорить на их языке,
как меня отозвали.
– Почему?
– Партизанская война.
Как будто змей, аллигаторов, болезней и
наводнений недостаточно, подумал Нейт.
– В деревне неподалеку от моей похитили двух
миссионеров. Но Господь их спас. Через четыре года их отпустили живыми и
невредимыми.
– Здесь тоже ведутся партизанские войны?
– Нет. Это Бразилия. Здесь люди мирные.
Наркокурьеры встречаются, но так далеко в Пантанал никто из них не забирается.
– Кстати, интересный вопрос: как далеко мы
сейчас от реки Парагвай?
– В это время года в восьми часах плавания.
– В бразильских часах?
Она улыбнулась шутке:
– Вы уже поняли, что здесь время течет
медленнее. По американским меркам от восьми до десяти часов.
– Если плыть на каноэ?
– Да. У меня был когда-то подвесной лодочный
мотор, но старый, и он в конце концов сдох.
– А если иметь моторку, сколько времени займет
дорога?
– Часов пять, немного больше – немного меньше.
Сейчас сезон дождей, и здесь легко заблудиться.
– Это я уже понял.
– Реки сливаются. Вам придется прихватить с
собой одного из наших рыбаков, без проводника вы ни за что не найдете Парагвая.
– А вы ездите туда раз в год?
– Да, но в сухой сезон, в августе. Тогда
прохладнее, и москитов не так много.
– Одна ездите?
– Нет, беру с собой Лако, моего индейского
друга, он довозит меня до Парагвая. Когда вода на реках спадает, путь занимает
около шести часов. Там я жду какой-нибудь проходящий мимо корабль, потом
пересаживаюсь на рейс до Корумбы. Остаюсь в городе на несколько дней, потом
ловлю попутное судно и плыву обратно.
Нейт вспомнил, что на Парагвае они встретили
очень мало судов.
– Любое судно?
– Обычно такое, которое перевозит скот. Их
капитаны охотно берут пассажиров.
