Часа через два начнутся соревнования, потом
ужин, после чего стемнеет. Нейту снилась “Санта-Лаура” – жалкое суденышко с
каждым мигом представлялось ему все более прекрасным. Во сне оно быстро
превращалось в дорогую элегантную яхту.
Когда мужчины-индейцы начали собираться, чтобы
привести в порядок волосы и подготовиться к своим играм, Нейт и Жеви хотели
было удалиться, но один из самых крупных ипиков что-то прокричал им, сверкая
белоснежными зубами, – похоже, приглашал их поучаствовать в состязаниях.
Нейта спасла Рейчел.
Они отправились на то же место у ручейка под
деревьями и снова уселись рядом, касаясь друг друга коленями.
– Вы мудро поступили, что не пошли со мной, –
сказала она устало. Видимо, сон не освежил ее.
– Почему?
– В каждой деревне есть свой знахарь, индейцы
зовут его шальюн. Он готовит снадобья из трав и корней, а также вызывает духов
для решения всевозможных проблем.
– А, шаман.
– Что-то в этом роде. Скорее, колдун. В
сознании индейцев существует множество духов, а шальюн как бы “регулирует их
движение”. В любом случае шальюны – мои противники, ведь я представляю угрозу
для их религии. Они всегда настроены враждебно, преследуют тех, кто принял
христианство, донимают новообращенных. Они хотели бы, чтобы я убралась отсюда,
и постоянно уговаривают вождей выгнать меня.
В последней по течению реки деревне у меня
была маленькая школа, где я обучала индейцев грамоте. Я занималась с верующими,
но дверь была открыта для всех. Год назад здесь разразилась эпидемия малярии,
три человека умерли, и тамошний шальюн убедил вождя, что это было наказанием за
мою школу. Теперь она закрыта.
Нейт слушал, не перебивая. Храбрость этой
женщины и прежде удивляла его, теперь же он восхищался ею. Жара и размеренный
ритм жизни создавали иллюзию безоблачного мира ипиков. Чужак и заподозрить не
мог, что в их душах идет такая борьба.
– Родители Айеш, умершей девочки, христиане,
причем они тверды в своей вере. Шальюн распустил слух, будто мог спасти
малышку, если бы ее родители позвали его. А они, разумеется, хотели, чтобы ее
лечила я. Бимы водились здесь всегда, и у местных знахарей есть снадобья против
их укусов. Правда, я не видела, чтобы они хоть раз помогли. Но вчера, когда
девочка умерла, уже после моего ухода шальюн созвал односельчан и устроил в
центре деревни целое представление. Обвинил меня в смерти ребенка и заявил, что
во всем виноват мой Бог.
Речь ее лилась быстрее обычного, словно она
торопилась наговориться по-английски.
– Сегодня во время церемонии погребения шальюн
вместе с несколькими горлопанами начал неподалеку исполнять свои ритуалы с
танцами и песнопениями. Несчастные родители девочки были полностью сломлены
горем и унижением. А я даже не смогла закончить службу. – Ее голос дрогнул, и
она закусила губу.
Нейт погладил ее по руке:
– Ничего, ничего, все уже позади.
Перед индейцами Рейчел не могла позволить себе
заплакать. В их глазах она всегда, при любых обстоятельствах должна быть
сильной, исполненной веры и мужества. Но наедине с Нейтом можно, он поймет.
Рейчел вытерла глаза и взяла себя в руки.
– Простите, – извинилась она.
– Ничего, – повторил Нейт – ему так хотелось
помочь ей.
Со стороны деревни донеслись крики – начались
спортивные игры. Нейт подумал: как там Жеви? Нет, он ни за что не поддастся
соблазну побороться с мальчишками.
– Вам нужно уезжать, – отрешенно произнесла
Рейчел, нарушив тишину. Она полностью овладела собой, голос снова звучал как
обычно.
– Что?
– Да, уезжать как можно скорее. Немедленно.
– Я очень хочу уехать, но к чему такая спешка?
Через три часа стемнеет.
– У меня есть основания полагать, что
оставаться для вас небезопасно. Мне кажется, в той деревне я заметила сегодня
кое у кого симптомы малярии. Москиты разносят ее очень быстро.
Нейт начал чесаться и готов был тотчас
прыгнуть в лодку, но потом вспомнил о своих таблетках.
– Я в безопасности, – сказал он. – Принимаю
хлорочто-то.
– Хлорокин?
– Да, точно.
– Когда вы начали?
– За два дня до отъезда из Штатов.
– А где сейчас ваши таблетки?
– Я оставил их на судне.
Рейчел укоризненно покачала головой.
– Их следует принимать до, во время и после
путешествия, – наставительно произнесла она, словно угроза смерти уже нависла
над Нейтом. – А Жеви? – спохватилась она. – Он тоже принимает таблетки?
– Жеви служил в армии. Думаю, с ним все будет
в порядке.
– Я не собираюсь спорить с вами, Нейт. И я уже
поговорила с вождем. Он даст вам трех сопровождающих на двух каноэ, а я пошлю с
вами Лако, чтобы он переводил. Надо выбраться на реку Ксеко, тогда путь к
Парагваю будет прямым.
– Сколько туда плыть?
– До Ксеко – часа четыре. До Парагвая – шесть.
Вы ведь поплывете по течению.
– Похоже, вы все предусмотрели.
– Поверьте мне, Нейт. Я дважды болела
малярией, никому такого не пожелаю. Второй раз я чуть не умерла.
Нейту никогда не приходило в голову, что она
может умереть. С наследством Филана было достаточно забот и теперь, пока она
прячется в джунглях. Но если она умрет, потребуются годы, чтобы уладить дело.
Его восхищала эта женщина. В ней было все,
чего недоставало ему: сила, смелость, непоколебимая вера, умение радоваться
простым вещам, убежденность в том, что она нашла свое место в жизни.
– Не умирайте, Рейчел, – сказал он.
– Смерти я не боюсь. Для истинного христианина
смерть – награда. Но вы все же молитесь за меня, Нейт.
– Обещаю, что буду молиться.
– Вы хороший человек. У вас доброе сердце и
ясный ум.
Просто вам нужно немного помочь.
– Знаю. Я не слишком силен.
Бумаги в непромокаемом свернутом конверте
лежали у него в кармане. Он достал их.
– Ну можем мы хотя бы теперь поговорить об
этом?
