Денге могла привести к смерти. Отец Жеви болел
очень тяжело, целую неделю горел в лихорадке и страдал от ужасающей головной
боли, почти ничего не видел. У него так сильно болели глаза, что мать много
дней держала его в темной комнате. Отец был крепким, закаленным матросом, и
когда Жеви слышал, как тот стонет, словно ребенок, ему казалось, что отец
умирает. Врач навещал его постоянно, и в конце концов лихорадка отступила.
Из палатки высовывались только ноги Нейта,
больше Жеви не видел ничего, но надеялся, что его друг не умрет.
Глава 33
Один раз Нейт проснулся, но ничего не увидел.
Проснулся во второй раз – было по-прежнему
темно. Он хотел попросить у Жеви воды, хоть глоток, и, может, кусочек хлеба. Но
голоса не было. Чтобы Жеви его услышал, пришлось бы приложить усилия и
пошевелиться, потому что мотор очень громко ревел. Но тело было сковано,
суставы не разгибались. Его словно припаяли к алюминиевому дну лодки.
Рейчел лежала рядом под вонючим тентом
палатки, ее колени были плотно сдвинуты и касались его колен так же, как там,
на берегу ручья под деревьями. Легкое прикосновение женщины, чье тело
истосковалось по невинным плотским ощущениям. Как давно она никого не обнимала,
не похлопывала по плечу? Разумеется, Рейчел никогда не прикасалась ни к одному
из ипиков-мужчин.
Нейту хотелось поцеловать ее, хотя бы в щеку,
потому что она со всей очевидностью много лет не знала ласки.
“Рейчел, когда вы в последний раз целовались?
– хотелось спросить ему. – Вы ведь были влюблены. Была ли та любовь только
платонической?”
Но он не решился задать ей эти вопросы, они
говорили лишь о каких-то неизвестных им людях. Когда-то у нее была учительница
музыки, от зловонного дыхания которой клавиши слоновой кости на пианино
желтели. А у него был тренер по лакроссу, парализованный ниже пояса из-за
спинномозговой травмы, которую получил во время соревнований.
В приходе, к которому она принадлежала,
забеременела одна девочка, и отец проклял ее с амвона. Неделю спустя девочка
покончила с собой. А у него брат умер от лейкемии…
Нейт погладил ее по колену – ей это, похоже,
доставило удовольствие. Но дальше он не пошел. Не следовало позволять себе
лишнего с миссионеркой.
Рейчел пришла, чтобы спасти его от смерти,
поскольку сама дважды болела малярией. Температура то поднималась, то падала,
ледяной холод сковывал живот, потом медленно отступал. Волнами накатывала
тошнота. За этим следовали часы полного забытья. Она гладила его по руке и
уверяла, что он не умрет. Наверное, она всем это говорит, подумал Нейт.
Смерть казалась ему сейчас избавлением.
Ощущение прикосновения вдруг исчезло. Он
открыл глаза, потянулся к Рейчел, но ее не было.
Жеви дважды слышал, как Нейт начинал бредить.
Он каждый раз останавливал лодку, заглядывал в палатку, вливал в рот Нейту
немного воды и осторожно поливал его взмокшие волосы.
– Мы уже почти доплыли, – повторял он снова и
снова. – Мы почти на месте.
Когда появились первые огни Корумбы, глаза
Жеви наполнились слезами. Сколько раз он видел эти огни, возвращаясь из
плавания по северному Пантаналу, но никогда они не казались ему такими
желанными. Сейчас он пересчитывал мерцающие на склоне горы фонарики, пока они
все не слились у него перед глазами.
Было почти одиннадцать часов вечера, когда
Жеви выпрыгнул из лодки и вытащил ее на берег, покрытый потрескавшимся цементом.
Причал был пуст. Жеви побежал вверх по склону к телефонной будке.
Валдир в пижаме смотрел телевизор и курил
последнюю вечернюю сигарету, не обращая внимания на ворчание жены, когда
зазвонил телефон. Он поднял трубку, не вставая с места, но уже в следующий
момент вскочил как ошпаренный.
– Что случилось? – заволновалась жена, когда
он стремительно побежал в спальню.
– Жеви вернулся! – бросил он через плечо.
– Кто такой Жеви?
Пробегая мимо нее на обратном пути, он сказал:
– Я еду к реке.
Ей это было совершенно безразлично.
Из машины он позвонил своему приятелю-врачу,
который только что лег спать, и уговорил его немедленно приехать в больницу.
Жеви шагал вдоль причала взад и вперед.
Американец сидел на камне, опустив голову на колени. Не говоря ни слова, они
осторожно уложили его на заднее сиденье и рванули вперед – только гравий
полетел из-под колес.
– Когда он заболел? – спросил Валдир
по-португальски.
Жеви сидел рядом на переднем сиденье и тер
глаза, стараясь отогнать сон. Последний раз он спал, когда они были еще у
индейцев.
– Не знаю, – ответил он. – Все дни слились.
Это лихорадка денге. При ней сыпь появляется на четвертый или пятый день, а у
него она уже два дня.
Они мчались через центр города, не обращая
внимания на знаки и светофоры.
– Вы нашли женщину?
– Да.
– Где?
– Где-то близко к горам. Думаю, это Боливия. В
дне езды от Порту-Инду.
– На карте селение обозначено?
– Нет.
– Как же вы ее нашли?
Ни один бразилец никогда в жизни не
признается, что заблудился, тем более проводник. Это нанесло бы ущерб его
самолюбию, а возможно, и деловой репутации.
– Мы были в зоне разлива рек, там карты
бесполезны. Я нашел рыбака, который нам помог. Как Уэлли?
– С Уэлли все в порядке. А вот корабль
затонул.
– Я никогда не видел таких штормов. Мы
попадали в них трижды.
– Что сказала женщина?
– Не знаю. Я с ней почти не говорил.
– Она удивилась, когда вас увидела?
– Не похоже. Она вообще совершенно
невозмутима. Но, думаю, ей наш друг понравился.
– Как прошла их встреча?
– Узнаете у него.
Нейт лежал на заднем сиденье и ничего не
слышал, а Жеви, судя по всему, был не в курсе, поэтому Валдир прекратил
расспросы.
Когда они прибыли в больницу, на обочине у
ворот уже ждала каталка. Они переложили на нее Нейта и последовали за санитаром
по тротуару. Воздух все еще был горячим.
