Телевизор, стоявший в нише, был включен, и
каждые полчаса они собирались перед ним, чтобы прослушать последние сообщения
Си-эн-эн, связанные со смертью Троя.
Корреспондент, разбирающийся в проблемах
финансов, слепил десятиминутный сюжет о необъятной империи Филана.
Просматривая его, все улыбались.
Одна Лилиан, сжав губы, правдоподобно
изображала горе. Завтра она займется организацией похорон.
Хэрк Геттис прибыл около десяти и сообщил
семье, что разговаривал с Джошем Стэффордом. Погребения не будет, не будет и
никакого отпевания; только вскрытие, кремация и рассеивание праха. Так завещано
Троем, и Стэффорд готов отстаивать волю своего клиента в суде.
Лилиан, равно как и ее детям, было совершенно
наплевать, что станут делать с телом Троя, но из чувства противоречия они стали
спорить с Геттисом: недостойно, мол, расставаться с Троем безо всякой
заупокойной службы. Либбигайл удалось даже выдавить слезу и изобразить дрожь в
голосе.
– Я не стану это оспаривать, – стоял на своем
Геттис. – Мистер Филан оставил письменное распоряжение на этот счет, и любой
суд с уважением отнесется к его предсмертной воле.
Родственники быстро согласились. Нет никакого
смысла тратить уйму времени и денег на судебные тяжбы и продлевать срок траура.
Зачем усугублять положение? Трой всегда получал то, что хотел. К тому же на
собственном горьком опыте они знали – лучше с Джошем Стэффордом не связываться.
– Будем действовать согласно его воле, –
вздохнула Лилиан, и четыре головы за спиной матери одновременно закивали.
Никто не спросил о завещании и о том, когда
можно будет наконец с ним ознакомиться, хотя именно этот вопрос волновал их
больше всего. Лучше еще несколько часов поизображать безутешное горе, а уж
потом перейти к делам. Поскольку не будет ни отпевания, ни похорон, ни
траурного приема, вероятно, они смогут встретиться завтра утром и все обсудить.
– А зачем вскрытие? – спросил Рекс.
– Понятия не имею, – ответил Геттис. –
Стэффорд сказал, что это распоряжение содержится в предсмертной записке, но
даже он не понимает, зачем это нужно.
После ухода Геттиса все выпили еще. Поток
визитеров иссяк, и Лилиан отправилась в постель, а Либбигайл и Мэри-Роуз – по
домам. Ти Джей с Рексом спустились на первый этаж в бильярдную, заперлись там и
стали накачиваться виски. К полуночи, надравшись, как матросы в портовом
кабаке, они гоняли шары по столу, ликуя по поводу свалившегося на них
баснословного богатства.
В восемь часов утра на следующий день после
смерти мистера Филана Джошуа Стэффорд обращался к взволнованным директорам
“Филан групп”. Два года назад мистер Филан ввел самого Джоша в совет
директоров, но эта роль ему абсолютно не нравилась.
Последние шесть лет “Филан групп” работала
вполне успешно и прибыльно без активного участия ее основателя. По какой-то
причине, вероятно, из-за депрессии, Трой утратил интерес к повседневному
руководству своей империей. Он довольствовался мониторингом рынков и докладами
о доходах.
Сейчас исполнительным директором компании был
Пэт Соломон, бывший высокопоставленный служащий, которого Трой привлек к работе
двадцать лет назад. Когда Стэффорд вошел в зал заседаний, Пэт нервничал так же,
как остальные семь членов совета.
Для беспокойства оснований хватало. Вокруг
компании всегда сшивалась куча приспешников жен Троя и их отпрысков. Малейший
намек на то, что контрольный пакет акций может перейти в их руки, привел бы в
ужас любой совет директоров.
Джош начал с оглашения распоряжений мистера
Филана относительно похорон.
– Никаких похорон, собственно, не будет, –
мрачно сказал он. – Честно говоря, у нас нет возможности отдать ему последнюю
дань уважения.
Это присутствующие выслушали без комментариев.
Если бы умер обыкновенный человек, подобное
пренебрежение условностями показалось бы ошеломляющим. Но поскольку речь шла о
Трое, удивляться не приходилось.
– Кто станет владельцем компании? – спросил
Соломон.
– Сейчас я не могу этого сказать, – ответил
Стэффорд, прекрасно отдавая себе отчет в том, насколько уклончиво и
неудовлетворительно прозвучал его ответ. – Трой подписал завещание за несколько
мгновений до того, как спрыгнул с балкона, и распорядился держать втайне его
содержание в течение некоторого времени. Ни при каких условиях я не могу
разгласить его. По крайней мере пока.
– А когда же?
– Скоро. Но не сейчас.
– Значит, работать, как прежде?
– Именно. Совет директоров сохраняет прежние
полномочия; все продолжают выполнять свои обязанности. Завтра компания будет
жить так же, как вчера.
Это звучало утешительно, но никто не поверил
Стэффорду. Рано или поздно компания должна перейти в другие руки.
Трой никогда не был сторонником раздела акций
между акционерами “Филан групп”. Он хорошо платил своим служащим, но не
позволял им стать собственниками даже малой доли компании. Лишь три процента
акций принадлежали нескольким избранным.
Около часа они прокорпели над пресс-релизом, а
потом расстались на месяц.
В коридоре Стэффорда ждал Тип Дурбан, и они
вместе отправились в Маклин к судмедэксперту. Вскрытие к тому времени
закончилось.
Причина смерти, как и ожидалось, была
очевидной. Следов наркотиков или алкоголя в крови не обнаружено.
Но не обнаружено и опухоли. Никаких признаков
рака.
В момент кончины Трой пребывал в добром
здравии, хотя сказывалось недоедание.
Когда они переезжали через Потомак по мосту
Рузвельта, Тип наконец нарушил молчание:
– Он говорил тебе, что у него опухоль мозга?
– Да. Несколько раз. – Стэффорд, сидевший за
рулем, едва замечал улицы, мосты, машины, проносившиеся мимо.
Сколько же у Троя было секретов?
– Зачем он лгал?
– Кто знает? Ты пытаешься найти логику в
поступках человека, только что спрыгнувшего с четырнадцатого этажа.
Рак мозга хоть как-то оправдывал его
поведение. Все, и я в том числе, думали, что он умирает. Из-за странностей
поведения Троя созвать консилиум психиатров было очень уместной идеей. Он
поставил ловушку, и они попали в нее, а теперь эти психиатры клянутся, что Трой
был абсолютно вменяемым. Думаю, кроме всего прочего, ему хотелось сочувствия.
