Дом, разумеется, был обставлен стильной
мебелью, удобно устроен и сиял чистотой. Джош сказал, что горничная приходит
убирать каждую среду. Миссис Стэффорд проводила здесь две недели весной и одну
– осенью. Джош за последние восемнадцать месяцев ночевал здесь лишь трижды.
В доме были четыре спальни и четыре ванные
комнаты. Ничего себе коттедж!
А вот кофе Нейт не нашел, и это оказалось
первым огорчением за весь день. Он запер дверь и отправился в город.
Тротуары были чистыми, но мокрыми от тающего
снега.
Если верить градуснику, висевшему в витрине
парикмахерской, температура составляла тридцать пять градусов. Магазины и
мастерские были закрыты. Проходя мимо них, Нейт изучал витрины. Вдали зазвонили
церковные колокола.
Согласно врученному Нейту буклету, пастором
здесь был отец Фил Ланкастер, низенький жилистый человечек с очками в толстой
роговой оправе на носу. Ему могло быть от тридцати пяти до пятидесяти лет.
Паству, явившуюся на одиннадцатичасовую службу, представляли десятка два
стариков, остальных, надо полагать, испугала погода.
Церковь была прелестной: сводчатый потолок,
пол и скамьи из темного дерева, четыре витражных окна… Отец Фил Ланкастер,
облаченный в черную сутану, приветствовал пришедших в церковь Святой Троицы,
где все они, похоже, чувствовали себя как дома. Голос у пастора был высокий и
сильный – микрофона не требовалось, слова он произносил немного в нос. Святой
отец возблагодарил Бога за снег и зиму, за смену времен года как свидетельство
того, что Господь, как заведено, контролирует ход жизни.
Потом все пели гимны и молились. Во время
проповеди пастор заметил нового прихожанина, сидевшего в предпоследнем ряду.
Они улыбнулись друг другу, и на миг Нейт испугался, что его пригласят подойти
поближе и присоединиться к остальным.
Проповедь была посвящена вдохновению – странный
выбор темы, если учесть средний возраст собравшихся. Нейт с трудом заставлял
себя прислушиваться, внимание рассеивалось, мысли улетали к маленькой часовенке
в Корумбе с открытыми дверями, высоко расположенными окнами, тяжелым горячим
воздухом, умирающим на кресте Иисусом и юношей с гитарой.
Чтобы не обидеть Фила, Нейт старательно
сосредоточивал взгляд на расплывчатом световом пятне над кафедрой за его
спиной. Слава Богу, что у священника были такие толстые стекла в очках – с его
зрением он не мог заметить отсутствие у Нейта интереса к проповеди.
Сидя в маленькой теплой церквушке и чувствуя
себя наконец в безопасности после своего великого приключения – в безопасности
от лихорадок и штормов, от соблазнов Ди-Си, от дурных привычек и духовного
угасания, – Нейт вдруг осознал, что впервые, сколько себя помнит, пребывает в
состоянии душевного покоя. Он ничего не боялся. Бог вел его, куда – Нейт пока
еще не понимал, но страшно ему не было.
“Будь терпелив”, – напомнил он себе и зашептал
молитву.
Он благодарил Бога за то, что тот спас ему
жизнь, молился за Рейчел, зная, что и она молится за него.
От ощущения безмятежности на его лице заиграла
улыбка. Закончив молиться, он открыл глаза и увидел, что Фил улыбается ему.
Вытянувшись в цепочку, прихожане подходили к
пастору, провожавшему их, стоя у дверей, и, получив благословение, выражали
восхищение прекрасной проповедью, перекидывались несколькими словами насчет
приходских новостей. Очередь двигалась медленно, таков был ритуал.
– Как ваша тетушка? – спрашивал Фил одного из
своих прихожан и внимательно выслушивал подробную информацию о течении
тетушкиной болезни. – Как ваше бедро? – спрашивал у другого. – Как вам
понравилась Германия? – обменивался рукопожатием с третьим и, слегка
наклонившись вперед, не упускал ни единого слова из их ответов. – Добро
пожаловать в церковь Святой Троицы! – Священник с таким воодушевлением пожал
руку Нейту, что тот подумал: уж не является ли он первым за много лет новым
лицом в этом храме?
– Я – Нейт О`Рейли, – представился Нейт и
добавил: – Из Вашингтона, – словно это могло помочь получше узнать его.
– Нам было очень приятно, что вы провели это
утро с нами, – ответил Фил. Его большие глаза лучились за стеклами очков.
Теперь, с близкого расстояния, были видны морщины вокруг его глаз, и Нейт
понял, что священнику ближе к шестидесяти. Серых прядей в волосах было гораздо
больше, чем рыжих.
– Я остановился на несколько дней в коттедже
Стэффордов, – пояснил Нейт.
– Да-да, очень милый дом. Когда вы приехали?
– Сегодня утром.
– Один?
– Да.
– Тогда вы непременно должны с нами пообедать.
Такое гостеприимство смутило Нейта.
– Спасибо, но…
Фил расплылся в улыбке:
– Нет-нет, я настаиваю. Когда идет снег, моя
жена готовит жаркое из ягненка. Оно уже на плите. Зимой у нас так мало гостей.
Прошу вас, мой дом прямо здесь, за церковью.
Нейт оказался в руках человека, за воскресным
столом которого обедали, наверное, в разное время сотни людей.
– Нет, поверьте, я просто проходил мимо и…
– Вы доставите нам большое удовольствие. – Фил
уже тащил Нейта за руку обратно к кафедре. – Чем вы занимаетесь в Вашингтоне?
– Я адвокат, – ответил Нейт. Дать более
подробный ответ было слишком сложно.
– Что привело вас в наши края?
– Это долгая история.
– Замечательно! Мы с Лорой обожаем длинные
истории.
Будем обедать долго и рассказывать друг другу
истории. Мы прекрасно проведем время.
Его энтузиазму было трудно противиться.
Бедняга истосковался по новым людям. “Почему бы и нет?” – подумал Нейт. В
коттедже есть было нечего, а все магазины, похоже, закрыты.
Пройдя мимо кафедры, они вышли через заднюю
дверь.
Лора как раз выключала свет на крыльце.
– Это мистер О`Рейли из Вашингтона, – громко
представил Нейта Фил. – Он любезно согласился отобедать с нами.
Лора улыбнулась и пожала Нейту руку. У нее
были короткие седые волосы, но она выглядела минимум на десять лет моложе мужа.
Если гость и застал ее врасплох, она ничем этого не выдала. У Нейта сложилось
впечатление, что для них это вовсе не редкое событие.
– Пожалуйста, называйте меня просто Нейтом, –
попросил он.
– Хорошо, Нейт, – сказал Фил, разоблачаясь на
ходу.
