– Я не хочу ничего прятать.
– Как же!
Она повернулась к нему, гордо вскинув голову. (Беатриче из «Много шума из ничего»).
– Я говорю серьезно.
Он посмотрел на нее, его презрение отразилось в усмешке, появившейся у него на губах.
– Миранда, ты же хочешь, чтобы она держала в секрете твой непрошенный визит к ней.
– Как ты можешь такое говорить? Я надеялась, что мы станем друзьями. – Она наклонилась вперед и протянула руки, как умоляющая Изабелла.
Он процитировал ей строки из Шекспира:
– «Но нет соблазна опаснее того, что нас ведет на путь греха, пленив нас чистотою…»
[29]
Миранда спрятала руки за спину и бросила на него сердитый взгляд.
– Что ты хочешь этим сказать? Если бы ты видел все собственными глазами! Моя маленькая сестренка живет в этой ужасной школе, носит отвратительную форму и уродливые ботинки.
– Директриса бьет ее кнутом?
– Нет.
– Твоя сестра выглядит изможденной? У нее на лице синяки?
– Нет.
– Она умоляла забрать ее оттуда?
– Нет.
Он очень театрально пожал плечами.
– Твои собственные слова обвиняют тебя.
– Черт возьми, это не пьеса!
– Нет, не пьеса. Но ты не можешь перестать играть. Это жизнь твоей сестры. Она заслуживает жить так, как считает нужным. Она ведь не собирается бежать?
Миранда неохотно покачала головой.
– Вот и забудь о ней. И моли Бога, чтобы она не захотела написать письмо Уэстфоллу. Или еще хуже – твоей матери.
– Я просто пыталась ей помочь. Он выставил ее из дома. Так же, как когда-то меня. И моя мать позволила это сделать, как и прежде.
Шрив повысил голос, чтобы заставить ее прислушаться к его словам.
– Он послал ее в одну из самых престижных школ в Чикаго. Вероятно, там учатся многие ее подруги. Она получит прекрасное светское образование. Когда она закончит школу, то сможет поехать в Вашингтон и быть принятой в высшем обществе.
– Он разлучил ее с матерью. Они уехали и оставили ее.
– Она уже достаточно взрослая, чтобы разлучиться с матерью. Ей столько же, сколько было тебе, когда ты сбежала. Я уверен, она сама решила остаться. – Он пристально посмотрел на Миранду. – Она что-нибудь сказала тебе об этом?
Миранда наклонила голову.
– Она просто притворялась.
– Ты же этого не знаешь. – Он развел руками. – Самое главное – заставить всех забыть о твоем визите. Твоя мать считает тебя умершей. Но если ей станет известно, что ты жива, она захочет увидеть тебя. Твоя профессия приведет ее в смущение. А когда она узнает о наших отношениях…
Миранда почти забыла, как она чувствовала себя, когда краснела, но теперь ей пришлось об этом вспомнить.
– Я не подумала, что Рейчел может кому-то рассказать обо мне. Я думала, она будет сердита на него так же, как была я.
– Ты ошиблась в первом случае. И вероятно, ошибаешься во втором. Будем надеяться, что она не захочет причинить боль своей матери. Нам совершенно не нужно, чтобы твой отчим появился здесь. Он может создать нам массу неприятностей.
Миранда вскочила на ноги и погрозила ему пальцем.
– Теперь я понимаю, почему ты так противился моей встрече с сестрой. Мне следовало сразу это понять. Ты беспокоишься о делах.
Шрив и глазом не моргнул.
– Кто-то должен беспокоиться о делах. Наша карьера может пострадать.
– Не говори глупостей. Мы теперь знамениты. Ты – Шрив Катервуд, «Романтическая звезда трех континентов». Я – «Таинственная и очаровательная Миранда». Я взрослая женщина. Он не может явиться с детективом и упрятать меня в исправительный дом. Он ничего не может сделать.
Шрив только махнул рукой и отвернулся. Устало опустившись в кресло, он положил ноги на маленькую скамеечку.
– Он может причинить нам неприятности. Он по-прежнему пользуется влиянием здесь, в Чикаго, а теперь еще и в Вашингтоне. Я полагаю, что он полностью восстановился по службе в армии.
– Он даже не считает нужным ходить в театр, – презрительно сказала Миранда. – Рейчел рассказала мне об этом.
– Ничего удивительного, учитывая то, где он нашел тебя.
– Он же считает, что я умерла.
– Он перестанет так думать, как только твоя сестра расскажет ему о вашей встрече. А может быть, он никогда и не верил, что ты умерла. Может быть, он просто хотел сломать тебя и напугать до полусмерти, чтобы ты впредь не пыталась увидеться с матерью. Скорее всего уже через несколько часов он узнал, что ты убежала.
– Я говорю тебе…
– Нет. – Он поднял руку. – Нет. Позволь мне кое-что сказать тебе, Миранда. Выслушай меня. Ни один театральный агент не захочет неприятностей. Слово здесь, слово там, и наше турне может внезапно прерваться. Ангажементы будут отменены. Более того, дурная слава начнет распространяться, и мы останемся без работы.
– Но у нас контракт.
– Он ничего не будет стоить, если кто-то захочет повредить нам.
Она смотрела в его невозмутимое лицо и мысленно ругала его всеми известными ей словами.
Шрив поднял одну бровь.
– Живая леди Макбет! Если бы ты могла с таким же жаром играть на сцене!
Гнев, печаль, разочарование, отчаяние слились в одном громком крике. Она бросилась на него, растопырив пальцы как когти. Он схватил ее за руки, скрутил их у нее за спиной и прижал ее к себе так, что грудь Миранды оказалась прижатой к его груди. Их лица были в дюйме друг от друга. Он улыбался.
– Не смей, – пригрозила она. – Не смей целовать меня.
– Почему же? Все идет так, как мы репетировали. Прекрасное укрощение. Жаль попусту тратить такую сцену.
– Это не сцена, – прошипела она. Он потерся носом о ее нос.
– Идеальное расстояние.
– Прекрати. – Она начала извиваться в его руках, стараясь высвободиться.
Шрив вздохнул.
– Я отпущу тебя, если ты пообещаешь не царапать мне лицо. Грим поверх царапин ложится очень плохо. И с ним столько хлопот.
Она надула губы.
Он крепче сжал ее руки, подняв голову так, чтобы его лицо оказалось выше.
– И не плюйся! У тебя это никогда не получалось. К тому же ты находишься так близко от меня, что попадешь и в себя тоже.
– Чтоб черти утащили тебя в ад!
