Мидлер об Аркадьеве:
«Я, может быть, единственный из учеников Виталия Андреевича, кто встретился с ним в бою. Я тогда уже чувствовал себя очень преуспевающим и сильным и сразу повел 4:0. Казалось, бой уже мною выигран. Но Виталий Андреевич, олицетворение выдержки и спокойствия, все же переиграл меня – 5:4. Тонкий, гибкий тактик, он терпеливо тщательно ставил мне тактические ловушки одну за другой. И вот именно тогда я понял, что фехтование – это не только выпады и взрывы скоростей. То был наглядный урок тактики».
Одна из характерных черт Аркадьева – он в каждом человеке и в каждой ситуации находил положительные стороны. Но то, что говорил и писал Виталий Андреевич, не было комплиментарно. Скорее это заинтересованный, но спокойный, сбалансированный взгляд на объект рассмотрения. «Марк Мидлер, – пишет Аркадьев, – атлетически развитый спортсмен, который сочетал в себе волю и мощность с тонкой и прочно поставленной техникой. В бою он стремился к максимальной надежности, что придавало характер холодной рассудочности и некоторой сухости всей его манере ведения боя. Уловив в движениях противника момент, подходящий для внезапного нападения, Марк садился в засаду, поджидая очередного возникновения подобной ситуации. При этом часто пропускались другие моменты для атаки, требующие экспромтных действий. В это время он походил на зверя в засаде, не допускающего риска потерять добычу. Возникал поединок не слишком разнообразного репертуара, но крайне острый в своих редких вспышках».
Размолвки между Марком и Виталием Андреевичем носили, если можно так сказать, философский характер. Это было несовпадение некоторых жизненных позиций, вполне понятное с учетом того, что Марк – яростный скептик и иронист, а Аркадьев – благодушный оптимист. Марк часто выказывал недовольство жизнью. На это Аркадьев как-то сказал: «Может быть, это твоя жизнь тобою недовольна? Жизни нравится быть с тем, кому она нравится».
После этого случая жалоб на жизнь от Марка я не слышал.
* * *
Марк писал в своей неформальной «Автобиографии»: «Я буквально выжимал информацию из Виталия Андреевича. Он ее и сам давал, не жадничал, но мне было мало. Идем, допустим, с тренировки до метро «Курская», по улице Казакова, я его провожаю. И всю дорогу: «Виталий Андреевич, а вот это как, а вот это почему?» А он мне не просто отвечает, а предлагает встречный план».
Перескажу в общих чертах мой разговор с Марком, в котором он пояснил мне, что имел в виду под «встречным планом».
Они ушли с тренировки позже всех, шли медленно. Обоим нравился этот усталый неспешный путь по Казакова до метро «Курская».
– Виталий Андреевич, можно задать вам неприличный вопрос?
– Очень неприличный?
– Да!
– Задай.
– Не могли бы вы рассказать мне обо мне? Обо мне – мне. Прояснить, так сказать…
– Интересная тема, – улыбнулся Аркадьев. – А ты исполняешь закон Янте?
– Какой закон?
– Закон Янте, – сказал Виталий Андреевич, – это правила отношения человека к себе и к другим. Сформулировал правила в тридцатых годах двадцатого века Сандемусе – норвежский мыслитель. Он написал роман, который одновременно является своего рода философским трактатом. Называется «Беглец пересекает свой след». Действие происходит в городе, который называется Янте. Там приняты правила человеческого общежития. Их десять. Я тебе их сейчас назову.
Марк не прерывал Виталия Андреевича, так как по опыту знал, что Аркадьев из самой, кажется, дальней дали обязательно выйдет к реальной проблеме. Причем вырулит на нестандартное ее решение.
– Забыть эти установки трудней, чем их запомнить. Первое – не думай, что ты особенный. – Аркадьев в упор взглянул на Марка. – Второе – не думай, что ты в том же положении, что и мы. Третье – не думай, что ты умнее нас. Четвертое – не хвались тем, что ты лучше нас. Пятое – не думай, что ты знаешь больше нас. Шестое – не думай, что ты важнее нас. Седьмое – не думай, что ты хорошо что-то умеешь делать. Восьмое – не смейся над нами. Девятое – не думай, что нам есть до тебя дело. И десятое – не думай, что ты можешь нас чему-то научить.
Оба шли молча.
– Ну, и что? – спросил Марк.
– А то, – ответил Аркадьев, – что, хотя в этих законах есть доля юмора и правила Янте несколько пародийны, удивительная их особенность в том, что они являются в наши дни в Норвегии и Швеции вполне практическими и очень распространенными установками на общение людей друг с другом и на отношение человека к себе самому. Сквозь эти шутки и самоиронию просвечивают реальные правила поведения. Теперь вернемся к тебе. Ты, Марк, прямо нарушаешь первую заповедь, седьмую и восьмую. Тебе объясняют, что не надо думать о себе, будто ты особенный, но ты именно так о себе и думаешь. Вопреки правилу номер семь ты уверен, что умеешь хорошо фехтовать, хотя прошел только часть пути до права на такую самооценку, до зрелого чемпиона еще далеко. А восьмая статья закона Янте? Как ты над людьми иронизируешь! Смеешься над многими коллегами. Особенно часто над теми, кто младше тебя. Извини. Вместо сочинения на тему «Марк Мидлер» я коснулся некоторых черт твоего характера.
Марк подавленно молчал.
– А теперь оставлю в покое критику и скажу другое. Ты и есть особенный. Правильно ты о себе думаешь. Ты истинно хорошо фехтуешь. Я бы даже сказал, отлично фехтуешь. И отлично, что ты иронизируешь над младшими. Ты вызываешь у них всплеск адреналина, а это ценно для бойца. Так действовал Македонский, когда отбирал воинов на битву. Воины входили в его палатку по сигналу по одному, и каждый получал от Александра внезапную пощечину. Если испытуемый краснел от боли, неожиданности, возмущения, унижения, ярости, хозяин палатки подавал знак – этого отправить на битву. Когда испытуемый бледнел от пощечины, его, как не готового к сражению, слуги царя отправляли в обоз… Мораль: словесную пощечину используй и впредь – как инструмент активизации человека к бою. Только, Марк, уравновесь иронию самоиронией… Без этого нельзя, Марк. А вот и метро.
Глава четвертая. Сложный человек
Когда однажды я заговорил о Марке с первым его тренером Раисой Ивановной Чернышевой, она припомнила, что Марк с первых дней обучения вел себя нетипично. Обыкновенно начинают заниматься фехтованием те, кто увлечен мушкетерской романтикой. Интеллектуальное удовольствие от поединка новичок начинает понимать только после нескольких десятков тренировок.
«Но тут, – сказала Раиса Ивановна, – я с первого занятия заметила на лице двенадцатилетнего человека, кроме привычного для новичков любопытства и азарта, редкую для подростков, не по возрасту серьезную, пронзительную сосредоточенность. Марк как бы сразу нырнул и по самую макушку погрузился в глубину фехтования».
Заслуженный тренер СССР Владимир Гансон, ныне член Совета старейшин Российской федерации фехтования, воевавший на фронте, тоже подчеркивал удивительную взрослость Марка и добавил: «Марк при этом считал, что он лучше всех смыслит в фехтовании. И надо сказать, что в определенной мере он был прав».
