– Марк Петрович, я вас молю, как мать, не подавайте на него в суд, – жалостно попросила женщина, кивая на Антона.
– Марк Петрович, – повторил за ней, как эхо, папаша Паши, – простите нас и примите от нас…
Он неловко вытащил из бокового кармана конверт.
Марк спросил:
– Что я вам плохого сделал?
Папаша судорожно запихнул конверт обратно в карман.
Теперь гости молчали.
Марк тоже молчал.
– Хорошо, – наконец решил он. – Вы свободны… до следующего раза!
Гости, бормоча слова благодарности, заспешили к выходу.
Все это время Люся, сложив ладони на коленях, молча наблюдала происходящее. Теперь она вынула из сумочки крохотные блокнот и ручку, черкнула несколько слов, отдала блокнот Марку и, не попрощавшись, стремительно вышла…
Пробежав глазами записку, Марк протянул ее мне. Круглые веселые буквы выстроились в признание: «Хочу быть твоей женой!»
– Слава Богу! – с облегчением сказал Марк, поднимаясь.
– Обожди минуту, – попросил я. – Недавно ты мне сказал: со шпаной в уличные драки не вступай, лучше быть на минуточку трусом, чем на всю жизнь мертвецом. Говорил ты это или нет?
– У меня не всегда слово сходится с делом, – с улыбкой, но виноватым голосом признал Марк. – Часто мы говорим одно, делаем другое. Мало кто точно знает, как он поступит в опасности. Разум говорит: отдай медаль – трое молодых трезвых многовато. А подсознание диктует, кого и как бить. От кого и как защищаться. Как защитить девушку. Разум считает риски – это конечно. Но «суха, мой друг, теория всегда, а древо жизни вечно зеленеет». У меня подсознание сильнее сознания…
– Как это возможно, – сказал я, – осторожный человек, а морда кирпича просит…
– Не знаю, – удивился брат…
…Когда он отозвал свое заявление, уже было отправленное в суд, я спросил:
– Чего отпустил их? Они же будут продолжать в том же духе.
Марк ответил:
– Зачем за один проступок наказывать дважды? Я побил немного. Надо дать возможность их побить и другим.
Этот случай, который завершился свадьбой Марка и Люси, позволил мне сделать наблюдение, интересное для меня по факту, – расчетливый и осторожный брат, казалось бы, вопреки логике своего характера, готов внезапно драться при обстоятельствах, совершенно не гарантирующих благополучный для него результат.
Это противоречие между декларацией Марка («Лучше быть на минуточку трусом…») и его действиями побудило меня вспомнить, что брат несколько лет в 90-х годах отказывался от моего предложения написать вместе с ним на примере его жизненных впечатлений книгу о подковерной борьбе и подсидках, запрещенных приемах, закулисных интригах и финансовых махинациях в нашем отечественном профессиональном спорте на примере постсоветского фехтования.
Я возвращался к этому своему предложению каждый год. Последний раз, за полтора месяца до инсульта, Марк сказал:
– Настрочить такую книгу – значит плюнуть в прошлое.
– При чем тут это? Мы просто расскажем честно…
– Да? – с иронией спросил Марк и отвернулся.
Кроме меня, ему предлагал написать о нем книгу Валерий Штейнбах, талантливый и глубокий литератор – исследователь спорта высших достижений.
Марку предлагали написать книгу о нем множество спортивных журналистов.
Он отказывался и терпеливо повторял:
– Я навидался… Но… не плюну в прошлое.
Мне он пояснил (за несколько недель до потери сознания):
– Сделать нормальную книгу о спорте невозможно. Нормальной я считаю работу, которая не скрывает изнанку нашего спорта высших достижений. Я видел лицевую сторону олимпийского спорта и его изнанку крупным планом. Не договаривать нет смысла. А говорить правду в полном объеме… Я никогда не хотел, чтобы, пока я жив, с моих слов вышла книга о том, например, какими способами наши спортсмены и тренеры увеличивали в двадцатом веке свое благосостояние…
– Могу тебе сказать не для книги, – повторил однажды Марк, – пока я жив… а там, что хочешь, то и делай. Представь себя на месте старшего тренера страны перед поездкой на международный турнир. Вот тебе конкретный разговор тренера и спортсмена, который пробивается и не может пробиться в поездку. Ты приватно говоришь спортсмену: «Я тебя включу в международный турнир на выезд за рубеж, а ты мне отдашь свою валюту». С этого момента мы начали полоскать с тобой грязное белье! Ради чего, спрашивается? Разве только из-за того, что без полоскания белье так и останется грязным. А после промывки?.. Хорошо, мы, предположим, продолжаем разоблачать прошлое…
– А может, и настоящее? – спросил я.
– Нет! – решительно сказал Марк. – Для настоящего придет свое время. «Жаль только жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе». Н. А. Некрасов, – хмуро улыбнулся брат. И продолжал: – Варианты сделки бывают разные: например, по результатам прикидок боец не попадает в сборную. Тем не менее его берут запасным номером, и он едет с основным составом команды. Только идиот не догадается, что при победе команды балласт (его в нашей среде кличут «пассажир») получает наравне со всеми главными действующими лицами огромную премию и звание заслуженного мастера спорта. Звание ему оставят, а премию себе заберет тот спортивный вип-деятель, который протолкнул «пассажира» в поездку… Ну, ладно, продолжим патолого-анатомическое и «патоаналитическое» вскрытие. Теперь я скажу и вовсе запрещенку – специально для того, чтобы, когда и если ты после моей смерти будешь цитировать наш разговор, редактор, главный редактор и генеральный директор издательства трижды выкинули мои слова из книги.
Сначала скажу нечто вполне благопристойное. Во второй половине двадцатого века множество наших спортсменов завоевывали золотые медали не столько ради материальных благ (эти блага – деньги, квартиры, машины – были в сопоставлении с сегодняшними сравнительно скромны), сколько ради личного престижа, неразрывно связанного с престижем страны. Тогда принимали всерьез ныне осмеянное понятие «трудиться во благо Отечества».
А теперь главное, ради чего я «начал заживо»: патриоты тоже хотели кушать и кормить своих жен и детей. Наконец, они хотели кормить свои команды. А жили бойцы и тренеры, как правило, так, что Эвери Брендедж публично назвал их «бедными русскими ребятами». Напомню тебе, что Брендедж с 1952 по 1972 год был президентом МОК.
Так вот шли 60-е – 70-е – 80-е годы. И, конечно, тренеры и руководители делегаций пускались на уловки, чтобы как-то обеспечить и свою жизнь, и жизнь команды – манипулировали командировочными деньгами.
– Давай уж говори до конца, – сказал я.
– Смотри. Как главный тренер и руководитель делегации ты распоряжаешься средствами, которые отпущены на гостиницу, на автобус для команды, на то, на се, на пятое, на десятое. На какое мошенничество совершенно сознательно ты идешь? Например, оформляешь квитанцию на автобус, даешь шоферу пятьдесят долларов, а там на автобус – сто пятьдесят долларов, значит, сто долларов остаются у тебя в руке. Так же можно в гостинице сделать – поселить в пристойные, не тесные комфортабельные комнаты не по одному, а вдвоем. Есть люди – и их немало, – которые предпочитают иметь соседа по просторному номеру, не жить одному. Вдвоем для них психологически комфортней. А оформить можно каждому отдельный апартамент. Бутылку водки, банку икры тому, кто оформляет, и он выпишет все, что хочешь…
