– Не знаю… Не в случае со мной. Когда я заканчивал учебу в спортивном интернате, я в принципе остался без тренера. Мне было семнадцать лет. Первый мой наставник, Геннадий Иванович Мякотных, осознавал, что уровень определенный, тот, что он мог дать, он дал. Алла Семеновна Тимошенко, второй мой наставник, работала в интернате не только тренером, но и преподавателем. Достаточного времени отводить мне она не могла. И вот в 1985 году я попадаю на сбор сборной СССР. Команда готовилась к международному турниру соцстран по фехтованию. Меня взяли на сбор ни за какие-то особенные заслуги, а потому, что был москвичом (я даже не входил в число кандидатов в сборную). Но в то время была широко распространена пословица: «Не родись счастливым, а родись в Москве». Своего тренера на сборе у меня не было. Мне в доступной форме объяснили, что я буду пушечным мясом для серьезных фехтовальщиков, так сказать, движущейся мишенью. Тем не менее, будучи на сборе, я мог даже стать участником соревнований, если кто-то из иностранцев не приедет. Так сказать, для количества. Это был шанс… Так и получилось. Кто-то не доехал, меня поставили, и я стал третьим призером на этом турнире. Практически сразу же Марк Петрович подошел ко мне и предложил сотрудничество. Мы начали с ним работать.
– И это не вызвало никаких вопросов у Мякотных и Тимошенко? – спросил я. – Бывшие тренеры не досадовали, что Мидлер увел чужого бойца, на которого они потратили годы? Марк сам мне говорил: вот растишь, растишь ученика, а его потом уводят.
– Я так скажу: Мидлер для сборной страны по рапире, для спортсменов и для тренеров лидер высшей лиги, гранд. Попасть к нему – необыкновенная удача для фехтовальщика. Это понимали спортсмены и, тем более, это осознавали тренеры.
(Это же подтвердила в беседе со мной Елена Гришина: «При том, что к Марку Петровичу попасть в подопечные было крайнее сложно, но в случаях, когда это удавалось, ученик становился чемпионом страны, мира или олимпийским чемпионом». – А. М.)
Но вернусь к беседе с Дмитрием Шевченко.
– Попасть в подопечные к Мидлеру было тем большей удачей, что он не гнался за количеством учеников. Он давал тогда в день в среднем пять уроков. А так как Мидлер – профессионал, то тренировать абы как он не умел. Работал беспощадно. Ни мне не давал поблажки, ни себе. Ни в темпе урока, ни в интенсивности, ни в продолжительности, ни в психологической напряженности. При такой работе много учеников не бывает. Штучная работа.
В поединке можно добиться победы, в конце концов, за счет физических данных, где-то хитростью, где-то техникой. Марк Петрович выращивал бойца универсального, но с акцентом на, так сказать, именную изюминку, заложенную в каждом. И культивировал ее.
Урок не был набиванием приемов, дрессировкой. Мы постоянно обсуждали – каждый со своей особенной точкой зрения – конкретные боевые ситуации: как в этой ситуации поступить. «В поединке, – говорил он, – нет неразрешимых проблем, есть неправильные решения». И поэтому он все время заставлял напряженно размышлять. Сначала в уроке, а потом в реальном бою – размышлять и учиться. Причем и в общетактическом плане, и конкретно – направленно к победе над вполне определенным противником. Например, спрашивал: «Ну, кого ты в первую очередь особенно хочешь победить? Ага, Романькова? Еще бы!» Александр Романьков – чемпион Олимпийских игр по рапире в командном первенстве 1988 года и пятикратный чемпион мира в личном первенстве в 1974, 1977, 1979, 1982 и 1983 годах. Романькова в фехтовальном мире назвали «Царь фехтования». За спортивные достижения он попал в «Книгу рекордов Гиннеса». «Ну, что же, – говорил Марк Петрович, – Романьков так Романьков», и предлагал тактическую схему фехтования против Романькова. Абсолютно конкретно.
Когда нужно было овладеть каким-то приемом, Марк Петрович вместе с учеником выбирал того фехтовальщика в стране и в мире, кто лучше всех исполнял этот прием. «Старайся сделать, как он. Представь себе его. Будь в его образе. Сделай так же, но постарайся сделать чуть лучше». И повторял известные слова Ньютона: «Если я видел дальше других, то потому, что стоял на плечах гигантов». И Марк Петрович раз от разу повторял: «Стойте на плечах гигантов – не лежите на плечах карликов!» И мы сознательно шли на заимствования у самых опасных для нас бойцов, на улучшение самых результативных приемов и выработку контрдействий.
Марк Петрович говорил: «Для того чтобы победить, нужно уметь всё, что умеет противник, плюс немного того, в чем он не силен». Вот мы и брали лучшее у соперников. Отечественная школа поединка на дуэльном холодном оружии на том и строилась – рапире и шпаге учились у итальянцев, французов и венгров, сабле – у венгров и поляков. И приемы даже называли именами европейских фехтовальщиков.
Например, я высокого роста, и у меня были проблемы всегда с фехтовальщиками низкорослыми: они очень быстрые, опережали меня в скорости, успевали под меня подныривать, и очень проблематично мне было в первое время в них попадать. И был такой французик Виард. Он до сих пор ездит на международные турниры, теперь уже в роли судьи. А тогда, в девяностые годы, мы с Марком Петровичем после долгих мытарств и экспериментов противоядие против француза выработали и назвали этот контрприем «виард». И закрыли проблему. Недавно я видел Виарда…
Марк Петрович был третьим моим тренером. Первый – Геннадий Мякотных – приучал меня к приоритету в фехтовании командных общих целей над личными интересами – выше всего ценить правило «один за всех и все за одного». Второй мой тренер в жизни, это когда я уже учился в спортивном интернате, – Алла Тимошенко – учила меня принимать как руководство к действию то, что, ее словами, «трудолюбие выше таланта».
Марк Петрович обучил меня тактике ведения боя, как строить схватку, как получать удовольствие от поединка. Так что я ему очень благодарен за то, что он с определенного уровня (это несколько нескромно, зато правда) поднял меня на высший этаж мастерства.
* * *
Из интервью Елены Гришиной с Марком:
Е. ГРИШИНА: Начиная с какого уровня спортивных успехов можно было надеяться попасть к вам в ученики?
М. МИДЛЕР: Пусть на уровне секции, на первенстве «Буревестника» или МГС «Динамо» фехтовальщик занимает где-то третье место, второе, где-то первое. Надо убедиться в том, что его не все бьют, он – не мешок…
Е. ГРИШИНА: Но «не мешков» много. Вы же не всех брали…
М. МИДЛЕР: Мой принцип был такой: отсматривал «полуфабрикаты». Они имели своих «родных» тренеров, у кого они начинали. Нередко тренеры не делали секрета из того, что считают Мидлера колючим и пакостным. Это – во-первых. Во-вторых, Мидлер заберет, а премия дается тренеру, который слепил чемпиона, – как это Мидлеру отдать, когда в корне есть свой первый учитель!.. Но некоторые тренеры хотели своим ученикам добра. Вот Вилявин Валерка в Горьком, он сказал: «Забери Володю, если хочешь с ним работать. Я не претендую».
Е. ГРИШИНА: А Володя – это какой?
М. МИДЛЕР: Денисов. Его моя жена звала – Боннский лев. Он первый из наших выиграл крупнейший международный турнир – «Боннский лев». Вот его приз стоит, он мне подарил. Лев в синюю клетку…
