Е. ГРИШИНА: Да-да, вижу.
М. МИДЛЕР: Вот, а это за Будапешт. Фарфоровый. Вот, Люся его звала «Боннский лев». Такой невоспитанный мальчик, можно принять за шпану. Его брать никуда не хотели. Я его взял. У него грудь была впалая, вот такая вот. Сразу сказали: да он не выдержит соревнований, он больной, его обследовать надо у врача. Я говорю: «Ладно, я беру». А вижу, он такой хитренький. Хитренький был. Я его взял. Вилявин отказался.
Е. ГРИШИНА: То есть вы таких хитреньких брали?
М. МИДЛЕР: Нет, я брал из приглянувшихся мне тех, которых уступали тренеры. Или тех, кто на момент нашего с ним знакомства фактически не имел своего тренера… Я приехал в Подольск на сбор – Олег Глазов был тогда старшим тренером по юниорам. Вижу – они работают. Ко мне Глаз подошел, говорит: «Петрович, ну, что, у меня тренеров нет никого. У тебя есть здесь твой ученик, все равно ты приезжаешь. Возьми еще учеником одного кого-то». Я говорю: «Ну, ладно, возьму кого-нибудь. Только одно условие, чтобы у него не было родного тренера. Беру беспризорного».
Е. ГРИШИНА: (смеется).
М. МИДЛЕР: «А вот, – говорит Глаз, – вот Шевченко. Смотри, – говорит, – длинный. Чувствует дистанцию. Когда его уже почти колют, действует в последний момент…»
Я различаю в уколе две фазы. Укол, как снаряд, сначала долетает и только затем взрывается. Сначала полет, траектория – он хорошо чувствовал доставку клинка… И – укол. И когда его атаковали, он в последний момент… Дай руку (показывает) – в последний момент, вот буквально два сантиметра оставалось отсюда, он выхватывал…
Е. ГРИШИНА: Снимал.
М. МИДЛЕР: Снимал. Да. И колол. И ничего. И навстречу с отходом. Рука длинная – при его-то росте. Вот это его репертуар был. Но психика такая… Упертый… Терпит, терпит до поры… Я имею в виду не только фехтование. А в фехтовании он мог ходить по дорожке сто лет, что-то там выхаживать, никогда сломя голову не бросался и, конечно, отлично пользовался своими физическими данными.
Отработал я с Шевченко в нагруднике каждый день пятнадцать лет. Готовил его ко всем соревнованиям. Все, что он выиграл, – это «из-под меня». А он со мной даже не здоровается. Я – враг. Вот так и родители многим детям видятся врагами, поскольку ругают… Я требовал все время, добивался чего-то, заставлял. Стаса Позднякова не надо заставлять, потому что он сам изнутри такой – боец. А Шевченко надо было побуждать.
Е. ГРИШИНА: А Анвар Ибрагимов?
М. МИДЛЕР: Он выступал за «Локомотив». Тренером там был Меламед. И мне Меламед сказал: «У меня такой мальчик есть! Приглядись. Особенный». Я говорю: «Ну, давай». Анвар интересный: рост у него мой, сто семьдесят восемь, а растянутый такой, что, шаг вперед, выпад делает – аж до конца дорожки… До Меламеда тренером Анвара был Аюпов из Уфы. Тот в основном ставил Анвара в классическую стойку в шестой линии и говорил: «Острее кончик, кончик острее, – вот самое частое его замечание. – Держи кончик острее». Я начал Анвара учить, как надо обходить оружие… Он физически одаренный, пластичный. На дорожке был по-спортивному злым. А по жизни добрый. Мягкий…
Е. ГРИШИНА: А Ильгар?
М. МИДЛЕР: Ильгар – боец. И к тому же, у него какое свойство: он не будет сидеть и ждать, он ищет варианты. Знаешь, есть такие активные муравьи, которые первые пролезают – раз, сунет нос, усами туда-сюда, нет, сюда-туда. Он варьирует в поединке и шире в своей деятельности в целом. Он и бизнес, там, и фехтование, и то, и сё, и пятое-десятое. Везде в курсе, везде хорош. Я его профессионализм и предприимчивость в бою и в жизни высоко ценю.
* * *
Рассказывает ученик Марка Ильгар Мамедов:
– Меня предупреждали, что когда я стану учеником Мидлера, меня будут душить. Душить, чтобы убрать Мидлера как неугодного людям, авторитетным в Федерации фехтования. Вытеснить его из зарубежных поездок.
…16-го августа 1986 года я получил от Марка Петровича первый фехтовальный урок. Через месяц был первый положительный результат… В сентябре 1986 года я выиграл открытый чемпионат вооруженных сил. Может быть, это было соревнование среднего уровня. Но я в жизни так не фехтовал. Получались обманы, получались домашние заготовки, получались примочки… Получалось! Чемпионат вооруженных сил позволила выиграть не техника моя, а тактика, выношенная Мидлером… Еще через семь месяцев занятий начались частые победы. Советы Мидлера имели практический характер. Марк Петрович щедро отдавал секреты, которые он накопил. Я их тут же переносил в бой.
– Например?
Задавая этот вопрос, я осознавал, что ставлю Ильгара в двусмысленное положение. Мидлер относился к фехтовальщикам, которые считают приемы поединка ноу-хау того, кто эти приемы придумал. Годами вынашивал. Это золотой арсенал. Интеллектуальная собственность. И правильно, что многие выдающиеся спортсмены и тренеры не выставляют напоказ свои приемы.
Я ведь не мог запамятовать, что брат часто проводил тренировки в пустом зале, дожидаясь с учеником, когда кончатся общие занятия. Как фехтовальщик, в прошлом мастер спорта, я ясно сознавал неэтичность своего вопроса. Но во мне победило желание услышать неразглашаемое профессиональным фехтовальщиком от самого этого профессионала. Во мне рапириста победил журналист. Я, не удержавшись, спросил Ильгара:
– Что из рекомендаций Марка Петровича вы могли бы привести в качестве примера?
– Множество фехтовальщиков, – сказал Ильгар, – работают в зале почти бесшумно, только слышны клинки. Марк мне говорил, что если в решающие моменты боя рапирист дерется тихо, это значит, что он не уверен, нанесет ли он укол. Мидлер требовал «работать с голосом», то есть кричать. Это придает силу, от крика получаешь удовольствие, что переиграл противника. Он многократно мне говорил: «Крик придаст твоим действиям силу, точность и быстроту». Психологическая сторона здесь похожа на удар в карате, где, если хочешь победить, крикнешь, даже если не желаешь кричать. Я кричал и побеждал. Таких «маленьких» секретов Марк Петрович знал множество…
Обратите внимание, читатель! Ученик Марка Мидлера, заслуженный мастер спорта Ильгар Мамедов, чемпион мира и Олимпийских игр, открывает то, что, кажется, широко известно фехтовальщикам и ни в коем случае не является тайной. Множество бойцов работает в зале почти бесшумно, а множество кричат. И для того чтобы кричать, не надо быть учеником Мидлера.
И все-таки это секрет. Почему? Именно потому, что брат выделил и акцентировал то, что считается само собой разумеющимся. Бойцу необходимо сознательно работать голосом. «Маленький секрет» Мидлера состоит в доведении «психологии крика» до сознания бойца. Знание, таким образом, превращалось в дополнительную силу. Я бы применил к такому знанию слово «тонкость».
Вернусь к беседе с Мамедовым. Ильгар закончил ее так:
– Я воспринимал совершенно все, что предлагал мне Марк Петрович. Конфликтов между нами не было. Конфликты у него были с начальством.
* * *
Это правда. С 1968 года, когда брат перешел на работу тренера, он после каждых Олимпийских игр, после каждого первенства мира по фехтованию указывал руководству Федерации фехтования России на ошибки, «уронившие» результат выступления российских фехтовальщиков на международной арене. Поскольку обвинения имели персональный и конкретный характер, Марк стал вызывать у начальства стойкое недоброжелательное отношение, я бы сказал оборонительно-наступательный рефлекс, что не мог не отметить наблюдательный ученик Марка, ставший в наше время главным тренером по фехтованию России, Ильгар Мамедов.
