Что получилось? Марк Мидлер – один из самых сильных фехтовальщиков в мире – с начала 60-х годов прошлого века по десятые годы века нынешнего, долгое время находился в противоборстве с лучшими рапиристами планеты, с многими влиятельными коллегами, с некоторыми из наиболее знаменитых своих учеников и со своим прямым начальством.
От жесткой критики до язвительной насмешки, от бархатной байки до нелицеприятного поучения – в арсенале средств воздействия, к которым прибегал мой брат с начальством, учениками, коллегами, близкими и дома, и на работе, была своя суровая логика (эмоции брата с детства были под его контролем). Одно из объяснений логики и прагматики Марка как капитана команды и как тренера высказал давний коллега брата, олимпийский и мировой чемпион по сабле Марк Ракита. Его слова о возможной пользе «кнута» в руке у Марка Мидлера как лидера своей команды и – как тренера-наставника своих подопечных я цитировал выше.
Другую попытку объяснить философию и психологию Марка в общем и целом, не только его логичность и прагматизм, но гуманность его общения с окружающими, сделала в беседе со мной Елена Гришина:
– При общении Марк Петрович, – сказала она, – действительно систематически находил над чем насмехаться, «цеплял», например, ученика за больные места. Не затем, чтобы утопить, а затем, чтобы вытащить. Вытащить в чемпионы. Не только благодаря положительным качествам ученика, но и вопреки лени, кто был ленив, трусости, кто был труслив, медлительности, кто был не шибко быстрым, поспешности того, кто слишком в бою торопился.
* * *
Однажды на тренировке я слышал, как Марк сказал кому-то из своих учеников:
«Я тебя облаял – ты пришел в ярость. Подцепил – ты рассвирепел. Хорошо. Тебе что-нибудь говорит фамилия Леонидас? Это виртуоз, который прославил бразильский футбол в тридцатые годы. Этот игрок во время матча Бразилия – Польша на чемпионате мира по футболу в 1938 году попытался снять бутсы и играть без обуви, босиком. Дело в том, что во время матча прошел ливень и после ливня поле превратилось в болото.
Судья был шокирован поведением Леонидаса на поле и категорически запретил ему «раздеваться». Тогда, как я слышал от отца, который знал историю футбола, Леонидас ударил кулаком свою правую бутсу, и один за другим забил полякам четыре гола. Бразилия победила 6:5.
Так что, когда проигрываешь и я на тебя наезжаю, ненавидь меня…. Тем хуже будет для твоего противника.
Тренер возится с тобой не затем, чтобы ты его любил или не любил. «Наставника и подопечного объединяет то, что вам обоим нужна победа. А для этого тренера не нужно любить», – говорил Виктор Тихонов. Благодаря этому тренеру советская сборная по хоккею в эпоху Тихонова не знала поражений. Игорь Ларионов, заслуженный мастер спорта из числа лучших хоккеистов сборной, описал в прессе, в журнале «Огонек», издевательства, которые позволял себе Виктор Васильевич над игроками.
Из этого, понятно, не следует, что каждый наставник должен быть садистом… Но это разговор на пальцах, а надо смотреть конкретно: в какой ситуации, кто и что себе позволяет как со стороны тренера, так и со стороны ученика. Истина конкретна».
* * *
Из моих записей: «Марк Мидлер – тренер».
Теперь хочу показать свои записи с уроков, которые Марк давал своим ученикам индивидуально.
В зале находились только Марк, тот или иной ученик и я. Уговорить брата на мое присутствие в зале во время индивидуальных уроков мне удалось только трижды в жизни. По договоренности с братом имена этих учеников не называю из этических соображений.
Вот он только что объяснил ученику сложную тактическую комбинацию. В ответ: бессловесное недоумение.
– Я вижу, ты боишься задать мне вопрос, – говорит Марк. – Китайская мудрость учит: «Тот, кто задает вопрос, глуп в течение пяти минут; тот, кто не задает вопрос, – дурак навсегда». Выбери!
Проводит урок и говорит ученику:
– Твоя контратака требует темпа, совсем не такого. Твои действия в ответ на мою атаку напомнили мне анекдот: «В два часа ночи раздается телефонный звонок мужчине. Он с трудом просыпается, берет трубку. Голос: «Это соседка. Ваша собака не дает мне спать». В четыре часа утра у соседки звонит телефон. Сонный голос мужчины едва выговаривает слова: «Я вспомнил, у меня нет собаки!»
Подопечный смеется, напряжение снято, и, надвинув маску, ученик стал в стойку.
Идет урок. Ученик говорит:
– Марк Петрович, я боюсь делать атаку с двумя переводами, меня опередят уколом навстречу.
Марк терпеливо объяснил, как опередить опережение, и заключил:
– Ван Гог, конечно, был странный тип. Но он верно сказал: «Ключ к успеху – сделать привычкой всей жизни делать то, чего вы боитесь». И вот что я тебе скажу и буду повторять, пока ты не поднимешься до стабильного высшего уровня во всемирной рапире: я могу лишь помогать тебе, помогать при твоем яростном стремлении к победе, бесконечном терпении, абсолютной работоспособности, при крайних усилиях твоей воли и беспощадной эксплуатации твоего таланта. В общем и целом, при твоих данных я могу помочь развить твои сильные стороны до наиболее сильных.
Другому ученику Марк угрожал тем, что запретит ему видеться с женой. Глядя в окно спортивного зала, как бы обращаясь вовне, Марк сказал:
– Мне тут довелось случайно узнать, что, если не ошибаюсь, в 1714 году Петр Первый подписал указ, по которому дворянин, не овладевший науками, необходимыми для успешной службы отечеству, не получал разрешения на женитьбу. В этом документе было ясно сказано: «Сначала цифири и геометрия, а уж потом брачные утехи»… А я тебе скажу: не осилишь технику и психологию фехтования на уровне высшей математики поединка, не буду отпускать тебя со сборов даже в субботу-воскресенье. Забудь о том, что ты женат! «Сначала цифири и геометрия, а уж потом брачные утехи».
Втолковывая талантливой ученице тактику боя, брат привел при мне аналогию с тем же петровским указом: «Дворянскую девушку, а ты, мне кажется, – сказал Марк ученице, – имеешь дворянские корни, в случае, когда родовитая особа не могла написать свою фамилию, не допускали к венчанию». Без того, чтобы ты безукоризненно знала последние достижения фехтовальной тактики, я не могу допустить тебя к турниру. Вы уж простите, ваша светлость».
Теперь о том, что показалось мне примечательным вне индивидуальных уроков – на самом турнире.
Я знал, что на турнирах большой значимости во время решающих поединков Марк жестко контролировал ход боя ученика. Был у дорожки и время от времени находил повод для остановки поединка, чтобы скорректировать подопечному ведение схватки.
Однажды я сидел в первом ряду на трибуне рядом с ним, когда он поднялся, попросил у арбитра минутный перерыв, отозвал с помоста своего ученика к лавочке, где мы сидели, и, не повышая голоса, сказал:
– Вспомни разработанную нами с тобой вместе стратегию боя против этого типа. Без своей стратегии ты попадаешь под влияние его тактики.
