Я: Как тренер и спортсмен должны вести себя, когда фехтовальщик травмирован (мы не можем сказать, что этого не бывает!), а отказаться бойцу не по характеру, да и это значит обрушить результаты команды? Спортсмен, выполняя выпад, повредил себе голеностопный сустав. Медицинская сторона дела очевидна: хлорэтилом заморозили сустав. Наложили тугую повязку из эластичного бинта. Категорически запретили бойцу делать выпад. Что в итоге? Как без выпадов выстроить бой технико-тактически?
МАРК: Я советую ученику то, что делал сам, – без единого выпада все время боя осторожно сближаться с противником. Осмотрительно провоцировать его на атаку. Отступая и теряя поле боя, соперник вынужден в конце концов броситься на тебя в атаку. Надо суметь вынудить его на это. И тогда парад-рипост. Элементарно, Ватсон. А можно очень короткую, без глубокого выпада, сжатую в пространстве контратаку. Тоже не бином Ньютона.
И не настраивайся на проигрыш.
Но это общая схема. Ее легко высказать и трудно воспроизвести. Противник тоже не кретин. Редко повезет, когда противник идиот.
Я: Какие эмоции мешают в бою?
МАРК: Раздражение по отношению к противнику. Спортивная злость помогает, а раздражение из-за того, что в противнике тебе «не нравится», мешает. Далее опасны – и надо в бою от них отказаться – недоумение, огорчение, сожаление и радость. Радуешься – теряешь бдительность. А слабых противников нет.
Еще из моих записей «Марк Мидлер – тренер».
Фрагмент интервью Елены Гришиной с Марком. (Я многократно обращаюсь к беседам Елены Гришиной с моим братом, поскольку она в прошлом высокого класса фехтовальщица, кроме того, она по сей день как пресс-секретарь Федерации фехтования России находится в центре фехтовальных событий. Лена умела разговаривать с Марком так, что ему легко было быть с ней открытым и искренним).
Е. ГРИШИНА: Вы сейчас помогаете сборной?
М. МИДЛЕР: Помочь можно тому, кто за помощью обращается. Не навязывать, как я иногда раньше делал… А они лишний раз не позвонят, не придут на тренировку посмотреть, не узнают сами… Можно же сесть, мои уроки записать…
(Это место интервью меня удивило. Я потому и начал цитировать сразу с него. Необычным мне показалось то, что, по другим источникам, Марк раньше не допускал на свои индивидуальные уроки и индивидуальные тренировки посторонних. Тем более тех, кто записывал… Марк считал ненужным делиться своими наработками с – по его выражению – «халявщиками». Я могу объяснить перемену его отношения к посторонним «любопытствующим» разве что тем, что брат каким-то образом различал и отфильтровывал «халявщиков» от – как опять же он говорил – «нормальных людей, которые желают учиться, а не воровать приемы». – А. М.).
М. МИДЛЕР: Вот Корешков Лева – знаешь?
Е. ГРИШИНА: Конечно.
М. МИДЛЕР: Пришел на тренировку в свое время, какой-то серенький такой мужичок… сел на скамеечку гимнастическую в зале и начал что-то записывать. Я узнал, посмотрел – записывает уроки: что даю, как объясняю. В конечном счете у Левы сформировались четырехкратный олимпийский чемпион и семикратный чемпион мира Витя Кровопусков, чемпионка страны Надя Кондратьева…
В частной беседе со мной Елена Гришина напомнила, что к Марку как наставнику приезжал учиться даже тренер из Соединенных Штатов: «Слава Григорьев прилетел к Марку Петровичу из США. Конечно, гигантский опыт и гениальность Мидлера как тренера – достаточное основание для приезда откуда угодно»…
Однажды в беседе с Еленой Гришиной я вспомнил, как брат с такой довольно горькой усмешкой сказал мне, что за спиной его часто называют «Глот». Раздражение против соперника (кто бы ни был этот соперник), найдя у Марка свое выражение в ходе его боевой практики в привычке «наезжать», перешло и на тренерскую работу.
– Да, – сказала Гришина, – Марк Петрович как-то посетовал, что он своими наездами «наверно, всем надоел, особенно судьям и ученикам». А я бы не сказала, что он надоел. Мидлер был боец. Мидлер был профессионал.
В 1964 году, когда Марк стал двукратным олимпийским чемпионом, он дал мне по приезде с Олимпиады короткий рапирный урок. Брат вдоволь надо мной похохмил. И вдруг, прервав иронические ремарки, совершенно неожиданно для меня спросил:
– Ты в претензии на мою иронию? А тебе не приходило в голову, что это способ самозащиты?
– Я на тебя не нападаю. Это ты надо мной иронизируешь и постоянно издеваешься.
– Я готовлю тебя к жизни, которой живу сам.
– Ты собираешься поднять меня до олимпийского уровня?
– Я собираюсь опустить тебя до рояля, по клавишам которого меня постоянно возят лицом. Так как спорт – это модель нашей реальной жизни, могу сказать, что состояние, которое мы испытываем, когда нам не удалось победить, является бочкой дегтя. Наши победы – ложка меда в бочке дегтя, в которой время от времени нам удается найти грязную ложку меда. Это и есть наш «мед победы». Его быстро съедают журналисты и спортивные деятели, что-то малое достается и нам. Но стоит проиграть, как нам покупают билет на следующие соревнования не в купе, а на боковую полку в непосредственной близости от туалета. Спортсмен в нашей стране сейчас, как гладиатор, имеет достоинство, только когда он победитель или на второй, третьей ступени постамента. Во всех остальных случаях он может спать в поезде на боковом верхнем месте рядом с клозетом, как приходилось «отдыхать» после поражений и мне… Ссылки на природу спорта и объективные обстоятельства: травму, семейное горе и прочее – всё воспринимается руководством враждебно и с брезгливостью. В такой атмосфере ты перестаешь себя чувствовать человеком.
– С каких это пор личное достоинство стало в нашей стране проблемой? Что, у нас нет более важных проблем? Марк, да о чем ты!
– Не знаю, как ты, но я лично всегда хотел чувствовать себя в жизни человеком. А не вошью.
Глава девятая. Мюнхен
Я писал, что Марк был в бою – одновременно – азартным, осторожным и бесстрашным. Он, по большому счету, ничего и никого не боялся. За одним исключением: он опасался государственной машины. На серьезных основаниях.
Возьму Хельсинки. Первую Олимпиаду, в которой участвовали советские спортсмены. Марку Мидлеру двадцать один год.
Из всех отечественных фехтовальщиков, впервые выехавших за рубеж, Мидлер – самый молодой.
Он рассказывал, как перед отъездом всю сборную еще раз, как следует, проинструктировали, каждому члену команды определили, кто он – рабочий, студент, военнослужащий… чтобы за рубежом не подумали, что он профессиональный спортсмен, и объяснили, как нужно себя вести в той или иной ситуации: ходить по Хельсинки рекомендовали минимум по трое, а разговаривать только с членами делегаций дружественных нам стран. Шла «холодная война», поэтому особое внимание обращалось на то, чтобы не вступать в контакты с югославами и тем более с представителями капстран.
Как-то корреспондент спросил у Марка, что ему особенно запомнилось на первой Олимпиаде.
