ВИКТОР ФРАНЦЕВИЧ ЖДАНОВИЧ
Чемпион Олимпийских игр 1960 года в личном первенстве по фехтованию на рапирах. Заслуженный мастер спорта СССР, заслуженный тренер СССР. В 1960 и 1964 годах чемпион Олимпийских игр в команде. Введен в Зал фехтовальной славы России.
– Витя, что скажешь о Марке?
– Ты спрашиваешь, что он за человек? Я и сам не знаю, что он за человек… Он хорошо фехтовал. (Из уст Ждановича «хорошо фехтовал» – высшая из возможных похвал. – А. М.). Марк раньше любого фехтовальщика страны снискал международное признание. Авторитет у него был нечеловеческий. И за рубежом, и у нас.
ХУСЕЙН БУРХАНОВИЧ ИСМАИЛОВ
Заслуженный мастер спорта, главный тренер Вооруженных Сил России по фехтованию, старший тренер и начальник команды ЦСКА, начальник Школы Олимпийского Резерва. Двукратный чемпион мира по сабле, пятикратный обладатель Кубка европейских чемпионов, многократный чемпион России. Судья международной категории. Заслуженный деятель науки и культуры РФ.
Мидлер и Исмаилов тренировались много лет в одном зале, и если кто-то из саблистов симпатизировал Марку, то, прежде всего, это был Хусейн Исмаилов. Марк ласково называл его Хусик.
Вот что рассказал мне Хусик.
– В раздражении большинство тренеров кричат, не отдавая себе отчета в том, что кричащего человека, как говорят на Востоке, хуже слышно. Ни разу за много лет нашего знакомства Марк на фехтовальной дорожке в спорной ситуации не повышал голос. Он обладал поразительным терпением, стальной волей и железной логикой. Спектакли, которые разыгрывались на дорожке, когда он хотел показать, что его или его бойца засуживают, были не более чем демонстрацией качеств человека, привыкшего побеждать. Так что, когда кто-то там, даже и олимпийские чемпионы, говорят, что Марк «базарит на дорожке», они не правы. Он не базарил. Он работал с судьей.
– Мне говорили, что Марк был в фехтовании трудоголик, что он изобрел свое фехтование и своими приемами охотно делился.
– Не знаю, кто вам это говорил, но это – полуправда. Правда в том, что он жил в фехтовании. К десяти утра приходил первым, открывал зал, капитально разминался, потом дрался, брал урок, давал уроки и покидал уже опустевшее помещение. Уходил последним. Но помимо адской работоспособности и необыкновенной тяги к поединку, Марк был склонен и к тому, чтобы его находки в искусстве фехтования становились известны тогда и только тому, кому он хотел их передать.
На раздачу бриллиантов кому попало и когда попало Марк Мидлер был скуп. Этому человеку не надо было говорить «не мечи бисер перед свиньями». Он этого не делал. При потенциальных соперниках и чужих тренерах Марк разминался, дрался вполсилы. Не давал и не брал уроков и не фехтовал в полную силу. Он говорил: «Слишком часто я видел изобретенные мной и моим старым тренером приемы и подходы в чужом исполнении. Возможно, другие тренеры и бойцы сами пришли к тому, что мы с Виталием Андреевичем Аркадьевым отыскали. Продолжайте собственный поиск». И как только народ покидал зал, начиналось главное. Начинались настоящие уроки с теми и тем, кому Марк доверял (например, Льву Корешкову, который систематически записывал в зале практически все, что рассказывал и показывал Марк, о чем я написал выше. – А. М.). И развертывались без утайки полноценные бои. Опробовались «фишки». Проверялись «коронки». Тут вопрос в другом: с кем Марк Петрович считал, что нужно быть щедрым.
Петрович обладал огромным чувством юмора и смеялся так искренне, что заражал смехом окружающих. И мог быть… ну, просто лапочка, смотришь, какой милый! Но в глубине души он был жесткий лидер. Не жестокий, но жесткий. Как все в нем совмещалось! Я так скажу: есть люди «А» – которые ведут, и люди «Б» – ведомые. Он был «А».
Пока у Марка был избыток энергии, он круто вел. Когда уровень энергии стал заметно падать, давление его на тех, кто от него зависел, например, на его учеников, и на тех, не учеников, кто считал его бесспорным авторитетом для себя, стало превращаться в подавление.
Но все дело в том, что он был успешный воспитатель. То есть он смог в значительной мере культивировать в талантливых и переимчивых учениках свои черты характера. В конечном счете, коса нашла на камень. Был бы характер, а причина его проявления всегда найдется. Я не знаю конкретных обстоятельств ухода от Марка выпестованного им чемпиона мира в личном первенстве 1995 года Дмитрия Шевченко, те, кто были свидетелями разрыва, квалифицировали это как столкновение сложившихся сильных волевых и гордых людей.
Но что я видел своими глазами, так это горе и слезы Димы, которые он не мог удержать и которые он пытался скрыть, выскочив в коридор на поминках Марка Петровича.
Но я не хочу, чтобы интервью было печальным, поэтому скажу в заключение о «внеспортивной» особенности Марка, которая меня заинтересовала. Будучи совершенно сосредоточен на фехтовании, Петрович в свободное от спорта время, которого, конечно, было мало, блестяще анализировал психологию политических деятелей. Я говорю это как выпускник Дипломатической академии. Я помню, мы с ним говорили о Горбачеве, о Тэтчер… Марк буквально проникал в психологию наших и иностранных лидеров: с его развитым, глубоким интеллектом, с его многогранным даром аналитика он мог бы стать выдающимся исследователем или… успешным контрразведчиком.
ТАТЬЯНА ЛЬВОВНА ЛЮБЕЦКАЯ
Известная писательница, заслуженный мастер спорта СССР. Обладательница главной премии «За лучшую книгу года о спорте в стране». Свою главную спортивную награду – титул чемпионки мира – завоевала в двадцатилетнем возрасте в составе сборной СССР. Победитель и призер чемпионатов России, Европы и мира по фехтованию среди ветеранов.
– Марк был первым нашим рапиристом, достигшим уровня великих артистов клинка. Он показал, как можно победить непревзойденных фехтовальщиков.
– Что было главным и особенным качеством Марка?
– Фехтуя ли на турнире, тренируя ученика, вне дорожки и на дорожке – Марк был интеллектуалом. Апеллировал к интеллекту своему. И своего ученика. К интеллекту собеседника. И – противника. Тренер Мидлера Виталий Андреевич Аркадьев был мыслителем. Марк, вероятно, самый последовательный ученик Аркадьева… В духовном смысле, как Марк ни старался быть своим среди своих, ему было тесновато в профессиональном спорте. В спорте высших достижений фехтовальщик – как гладиатор в Древнем Риме. Можно представить себе гладиатора с серьезной книгой? Можно представить себе профессионального бойца, который нашел силы, желание, способности и время на глубокий анализ самого себя, окружающих и в целом жизни?.. Марк – боец-интеллектуал.
– О нем часто говорили пачкотню. И множество людей, с которыми я разговаривал о Марке, отмечали (по-разному, но, тем не менее, в общем), что Марк – очень конфликтный человек. Насколько это справедливо?
– Глупости! Никакой он не конфликтный. Поязвить любил, чтобы держать собеседника, кем бы тот ни был, в бойцовской форме… Если бы Марк был пачкуном и конфликтным человеком, он не смог бы пятнадцать лет капитанить нашей сборной. Его – при том, что он приносил стране золото, – вышвырнули бы из капитанов… А что до его язвительности, так в ней не было злобы. А что действительно было, так это острое чувство комизма ситуации.
