VI. Как империя стала либеральной и как война 1870 г. привела к ее падению
1. Начиная с 1860 г. император и империя клонились к своему закату. Император, утомленный сладострастными излишествами, страдал постоянной мучительной болезнью мочевого пузыря. Империя сталкивалась с растущей оппозицией. Духовенство, озлобленное римскими событиями, обвиняло императора в отказе помощи Ватикану. Газету католического памфлетиста Вейо «Юниверс» закрыли. Духовенство выразило враждебность, и тогда правительство приняло суровые меры. Было запрещено проводить сбор денег для папы. Пасторские послания епископов обложили гербовым сбором и потребовали предъявления властям обязательного экземпляра, если речь шла о политике. В ответ на недовольство императрицы император заявил: «По правде говоря, Евгения, вы забываете о двух вещах: вы теперь француженка и замуж вы вышли за Бонапарта». Правые, монархисты и духовенство создали странное на первый взгляд движение, которое требовало свободы, но на том этапе это послужило бы им на пользу. Тьер присоединился к духовенству, отчасти из-за своих честолюбивых устремлений, отчасти из чувства патриотизма. Он опасался позднейших результатов решений императора в вопросах национальной политики и полагал необходимым вернуть парламентские свободы. Подобная операция могла быть осуществлена лишь поэтапно. Вначале Законодательный корпус добился права ежегодно голосовать, согласовывая текст адреса в ответ на тронную речь. Для защиты правительственной политики назначались министры без портфеля. Затем была разрешена публикация дебатов. Либеральный союз – образование консерваторов и парламентариев – вместе с республиканцами получил 2 млн голосов на выборах 1863 г. Довольно много для противников правительства в стране, где не существовало ни свободы печати, ни свободы собраний и где бесчинствовали официальные кандидаты.
Ученик чародея. Немецкая карикатура на Наполеона III. 1864
2. Император мог пренебрегать республиканской оппозицией, но боялся оттолкнуть от себя консерваторов, которые его создали. В свое время принц Наполеон хотел, чтобы империя развивалась по якобинскому образцу и опиралась на рабочих. Более реалистичный Наполеон III чувствовал себя пленником буржуазии. Поскольку пристрастие буржуазии к парламентаризму возрастало, то следовало пойти на уступки. В новом Законодательном корпусе Тьер сумел отстоять «необходимые свободы». К нему тем больше прислушивались, что Syllabus папы Пия IX (1864), казалось, угрожал духовным свободам. Силлабус осуждал основные принципы XIX в., называя их «чудовищными», провозглашая Церковь выше государства, требуя для нее монополии в области образования и не допуская ни свободы печати, ни свободы вероисповеданий для некатоликов. В целом он возвращал к доктрине наиболее деспотичных пап Средневековья. В такой позиции заключался вызов, а также желание создать трудности для Наполеона III, но главной жертвой новой политики Ватикана становился либеральный католицизм, и народное христианство получило удар, от которого оно оправлялось на протяжении последующих двадцати пяти лет. Что касается императора, которого всегда увлекали масштабные и запутанные прожекты, то начиная с 1861 г. он вбил себе в голову, что для подъема престижа в глазах духовенства и военных необходимо вмешаться в дела Мексики, где две мятежные группировки, одна – антиклерикальная (группировка диктатора Хуареса), другая – католическая, оспаривали власть. Считалось, что Мексика обладает баснословными богатствами. Финансисты, рискнувшие вложить свои капиталы, желали посадить на ее трон европейского императора, Максимилиана Габсбурга, брата австрийского императора Франца Иосифа. Наполеон III не удержался от соблазна. В молодости он изучал план постройки канала между двумя океанами в Никарагуа, а главное, надеялся подавить мировое влияние англосаксонского либерального протестантизма, создав латинскую католическую империю под своим покровительством.
Наполеон III «накаляет» мексиканский вопрос. Немецкая карикатура. 1864
3. Эта «великая идея господства» представлялась опасной не потому, что Максимилиан, человек честный, был нежелательным правителем, а потому, что мексиканцы вообще не хотели императора и еще меньше – императора европейского. Они оказали сопротивление французскому экспедиционному корпусу. Французские войска, нуждавшиеся в подкреплении, понесли бесполезные потери. Франция растратила силы, в которых она так нуждалась в Европе, где итальянский прецедент пробудил определенные надежды и вновь поднял все неразрешенные вопросы. Она не сумела навязать мексиканцам Максимилиана. Хуарес обладал властью в регионах, не занятых французскими солдатами. У самого Максимилиана не было ни денег, ни армии. В 1865 г. Соединенные Штаты, вновь обретя свободу действий после победы Севера в Гражданской войне, подтвердили доктрину Монро, которая не допускала вмешательства европейских держав на Американском континенте. Они предоставили Хуаресу вооружение. Наполеон III вынужден был обратиться к генералу Базену. Хуарес захватил и расстрелял несчастного Максимилиана, чья жена Шарлотта бросилась с мольбами о помощи в Сен-Клу и ползала в ногах у императора. Затем она отправилась в Рим умолять папу. Не получив поддержки, она сошла с ума. Таков был ужасный итог операции, которой общественное мнение не без оснований приписало корыстные мотивы. Кроме того, эта операция вызвала и внутренние затруднения. Франция устала от великих замыслов императора. «Изучать жизнь Цезаря – это прекрасно. Но, ради бога, сир, изучайте ее на досуге, который вам предоставит прочный надежный мир». Потребность в передышке была всеобщей. В Законодательном корпусе подготавливался альянс между бонапартистами, уставшими от единоличной власти, и либералами, уставшими от бесплодной оппозиции. Эмиль Оливье порвал с левыми, Луи Бюффе – со сторонниками авторитарной империи. И между теми, кто хотел свергнуть империю, и теми, кто хотел превратить ее в диктатуру, возникла третья партия.
Леон Гамбетта. Фотография Этьена Каржа. 1870-е
4. Между тем Бисмарк с гениальным цинизмом использовал несбыточные мечты Наполеона III. Политика национального самоопределения вынудила императора поссориться с Австрией ради поддержки итальянцев в их стремлении к объединению, а также с Россией, выступив в защиту свободной Польши. Вопреки правовым нормам ему пришлось признать аннексию Пруссией датских провинций Шлезвиг и Гольштейн. Император не видел опасности в том, что Пруссия становится центром Северо-Германского союза, поскольку считал, весьма неосмотрительно, что в таком случае Германия будет искать поддержки у Франции. В 1865 г. Бисмарк попросил его о встрече в Биаррице, где с показной откровенностью сообщил, что собирается развязать войну с Австрией, чтобы исключить ее из Германского союза, а затем пересмотреть немецкую конституцию и вступить в союз с Италией. В обмен на нейтралитет Франции он бы не стал возражать против получения ею некоторой территориальной компенсации. И Наполеон III вновь не удержался от соблазна. Он счел, что, разорвав договор 1815 г., он компенсирует тем самым свой провал в Мексике. Но коварный Бисмарк воздержался от письменных обязательств. Война 1866 г. против Австрии победно завершилась через несколько недель и впервые продемонстрировала научный и промышленный характер ведения современной войны. Быстрота мобилизации, великолепное вооружение, постоянное использование железных дорог привели к молниеносной победе Пруссии, которая поспешила создать Северо-Германский союз. Единственной серьезной угрозой для Бисмарка могла стать мобилизация французской армии на Рейне в то время, когда немецкие силы были вовлечены в военные действия против Австрии. В этот критический момент Наполеон III, под угрозой применить силу, мог бы получить компенсацию для Франции. Но шансом нужно уметь воспользоваться. Когда Наполеон III потребовал свою долю, было уже поздно. Он попросил хотя бы Майнц. Бисмарк посмеялся над «счетом, выставленным содержателем постоялого двора». Бельгия? Бисмарк поспешил информировать Англию, которая, верная своим традиционным фобиям («антверпенский пистолет»), разразилась громкими протестами и стала проявлять враждебность по отношению к Наполеону III. Люксембург? Вся Германия выразила негодование против передачи земли, которую она испокон веков считала германской. Между тем Италия вступила в союз с победителями, чтобы получить Венецию. Таким образом, договоры 1815 г. были разорваны, принцип национального самоопределения восторжествовал над принципом законности, но только в пользу Пруссии.
