7. Республику спасли. Сначала социалисты, которые, объявив всеобщую забастовку, показали, что парижские рабочие не отдадут столицу в руки фашистских лиг, а затем обращение президента Лебрена к его предшественнику Гастону Думергу, которого он попросил сформировать кабинет примирения: «правительство национального единства». Думерг отлично себя проявил на посту президента республики. Его простота и тонкость обращения делали его более влиятельным, чем многих его предшественников. Он сформировал «большое министерство» – объединенный республиканский кабинет министров, в который вошли различные политики, от Эдуара Эррио (радикала) до Андре Тардьё (умеренного), включая Шерона и Петена. Левые принимали кандидатуру Думерга, потому что он сам был человек левых взглядов, но каждого искреннего сторонника парламентского правительства неприятно поразило, что президент республики смирился с тем, что министерство, имеющее большинство в обеих палатах, было отправлено в отставку бунтовщиками. В самом начале существования кабинета Думерга произошел новый поворот «в деле Ставиского». Господин Пренс, судебный следователь, который вел это дело, был найден мертвым на железнодорожном пути недалеко от Дижона. Самоубийство или убийство? Левые утверждали, самоубийство, правые – убийство, и снова разгорелись неистовые страсти. Господин Думерг уже давно предполагал, что Франция становится неуправляемой страной. Министерства падают каждые три месяца потому, что исполнительная власть безоружна, говорил он; потому, что право роспуска слишком сложно для применения; потому, что партии чересчур многочисленны и слишком слабо организованы, и, наконец, потому, что депутаты обладали инициативой осуществления расходов. Думерг, желавший внести поправки в конституцию, чтобы приблизить ее к британским обычаям, которые он признавал более правильными, решил созвать с этой целью Национальное собрание. Однако авторитет бывшего президента уже испарился. Он хотел говорить со страной напрямую, по радио, но этот способ, весьма действенный в Америке, еще шокировал французский парламент. Считалось, что это «обращение к народу» Бонапарта. Всем надоело слушать, как Думерг «сам себя называет праведником» (Д.-У. Броган). Правые газеты, прервав перемирие, несправедливо порицали радикалов из министерства, которые в результате вышли в отставку. В ноябре 1934 г. Думерг, подвергавшийся нападкам со всех сторон, вынужден был уйти. Французы оставались непримиренными.
8. Однако эти внутренние разногласия были тем более опасны, что в Европе нарастали сила и агрессивность фашистских государств. Не только Муссолини превратился в абсолютного властителя Италии, но и в Германии в 1933 г. некий смутьян-антисемит, «мистический зверь» Адольф Гитлер пришел к власти и открыто заявлял о намерении создать «великую Германию». За ним следовали молодые фанатики. Библия Гитлера, «Майн кампф», провозглашала, что окончательное уничтожение Франции – это цель, а дружба с Англией – средство. Французские правители не решались реагировать. На каких союзников могли они положиться? В 1933 г. Муссолини предложил заключить пакт четырех великих держав (Великобритания – Франция – Италия – Германия), вариант Локарнских договоров без Польши. Предприятие потерпело неудачу, но обеспокоенная Польша отдалилась от Франции. Как поступит теперь Италия? В 1935 г. Муссолини стал угрожать Эфиопии. Если бы между этими странами, членами Лиги Наций, началась война, то как должна была бы повести себя Франция? По прихоти злой судьбы английское и французское правительства действовали невпопад. Уже на протяжении пятнадцати лет Франция жила в постоянном напряжении, потому что Англия отказывалась участвовать в организации коллективной безопасности; она испытала недовольство, узнав, что Англия в 1935 г. одна подписала новый морской договор с гитлеровской Германией; она была удивлена, когда мощная волна общественного мнения во время событий в Италии и Эфиопии вынудила английское правительство неожиданно высказаться за коллективную безопасность и обращение к санкциям. Вне всякого сомнения, Лига Наций была обязана поддерживать каждого из своих членов, но это стало понятно слишком поздно и только тогда, когда политические последствия толкнули Италию в объятия Германии. До этого момента Европе везло: оба диктатора не любили друг друга. Каждого из них обижала надменность другого. После эфиопских событий они пришли к соглашению и потребовали пересмотра договоров 1919 г. Если до 1914 г. число друзей Франции и их могущество ежегодно возрастали, то к 1936 г. наблюдался постоянный рост числа ее врагов и уменьшение количества ее друзей. Когда в марте 1936 г. Гитлер, вопреки Версальскому договору, решил военизировать левый берег Рейна, Англия, связанная Локарнскими договорами, должна была вместе с Францией выступить с протестом. Но английское общественное мнение, и, странное дело, либеральные и передовые круги в частности, согласилось, что Германия имеет право на равенство (Д.-У. Броган) и что беспокойство Франции о своей безопасности не имеет под собой основания. Во Франции временный кабинет министров, занимавшийся подготовкой выборов, полагал, что не обладает достаточными полномочиями для развязывания войны. С этого дня Германия поняла, что ей позволено не считаться с мнением своих бывших победителей.
Леон Блюм, лидер партии социалистов. Фотография. 1932
9. К несчастью, в этот час смертельной опасности Францию больше занимала внутренняя, а не внешняя политика. Мятеж 6 февраля объединил все левые партии ввиду угрозы прихода фашизма. До этого момента коммунисты и социалисты, социалисты и радикалы яростно враждовали между собой. Между радикалами и коммунистами не существовало никаких единых научных доктрин, но ничто так не объединяет людей, как общий враг. 6 февраля три самые крупные левые партии слились в Народный фронт, который одержал на выборах блестящую победу. Надежда социалистов и их главы Леона Блюма, человека честного, высокообразованного и мужественного, состояла в осуществлении социальной, законной и мирной революции, аналогичной в своей основе и в своих целях американскому «Новому курсу» Рузвельта. Препятствия были многочисленны. Во-первых, победа 1936 г. была победой не социалистов, а победой Народного фронта; в палате депутатов Леон Блюм мог получить большинство только в том случае, если все три партии оставались солидарны. Во-вторых, коммунисты стремились увлечь Леона Блюма дальше и быстрее, чем он сам того хотел. В-третьих, радикалы чинили ему препятствия, и в этом им содействовал сенат, который оставался более умеренным, чем Народный фронт. Блюм предупредил коммунистов, что не имеет никакого намерения становиться Керенским, добавив, что если они сделают его задачу невыполнимой, то отнюдь не Ленин придет ему на смену. Он смог провести несколько полезных реформ, но натолкнулся, как это происходило со всеми левыми правительствами, на «денежную стену». В сентябре 1936 г. пришлось девальвировать франк. Когда правительство запросило свободу действий (то есть право издавать законы в форме декретов), сенат отклонил его просьбу. Старые вояки от радикализма сменили во власти социалистов.
10. С момента ремилитаризации Рейнской области Гитлер знал, что может принимать любые решения. Теперь его военные приготовления происходили открыто. Немецкая авиация по численности сравнялась, а затем и превзошла авиацию союзников. Отдельные голоса, такие как голос Уинстона Черчилля, предупреждали об ужасной опасности. Когда в Испании началась гражданская война, Германия и Италия поддержали фашиствующие элементы и испытали там новые методы ведения войны, в то время как Франция и Англия искали иллюзорного убежища в политике невмешательства. Эта политика, осужденная коммунистами, способствовала развалу Народного фронта. В Великобритании кабинет Чемберлена, несмотря на предупреждения Идена, который к тому времени вышел в отставку, еще надеялся умиротворить Гитлера. Премьер-министр наивно полагал, что если уступить Германии в некоторых вопросах, то она будет готова сотрудничать в поддержании европейского порядка. Гитлер использовал в своих интересах это стремление к миру, которое, как он знал, было столь же горячим и во Франции. По его словам, Германия не стремилась к новым завоеваниям; она лишь хотела защитить своих братьев по крови. Под этим предлогом он аннексировал одну область за другой. Уставшая от сражений Европа смирилась. Перепуганная жертва, оказавшаяся в изоляции, быстро поглощалась. И тотчас правительство рейха выбирало новую добычу на следующий год. Таким образом, в марте 1938 г. немецкие армии вторглись в Австрию, в октябре – в Чехословакию. Вторая операция должна была бы привести к войне, поскольку у Парижа с Прагой был заключен союзнический договор. Но французское правительство пожертвовало всем ради сохранения отношений с Англией, которая отказалась ввязываться в конфликт и привела традиционные объяснения для оправдания своей позиции (невозможность обсуждать всего лишь предположение; необходимость проконсультироваться с доминионами); и в Мюнхене (в сентябре 1938 г.) произошла ампутация Чехословакии. Дипломатия западных держав теряла свой авторитет на востоке. Мюнхенские решения были приняты без согласования с Россией, которую эта дипломатическая ошибка окончательно отдалила. Франция, уже обескровленная войной 1914–1918 гг., истощенная в экономическом и военном отношении, все еще отказывалась видеть неизбежность опасности и тщетность подобных компромиссов. Министров, возвратившихся из Мюнхена, встретили радостными приветствиями, а в Ратуше Чемберлена принимали как миротворца.
