Слова полковника солдаты встретили холодно, в эту минуту кто-то вырвался из толпы и, подняв руки, призвал:
— Вспомните наших жен и детей, убитых этими разбойниками!
— Вперед! — крикнула толпа, на которую эти слова возымели свое действие.
Шарль и Уилки встали во главе отряда, чтобы по возможности сдержать возбужденных солдат. Индейцы, предупрежденные о приближении отряда, поняли угрожавшую им опасность. Выслав вперед парламентера с белым полотном, привязанным к копью, они сгрудились в кучу: женщины и дети громко и жалобно кричали, протягивая руки к американцам и умоляя о пощаде.
Эта сцена, наверно, заставила бы дрогнуть сердца всех присутствовавших, но, к несчастью, кто-то из солдат выстрелил, и парламентер упал. Солдаты бросились вперед, не слушая приказаний своих начальников, рубили направо и налево всех, кто попадался под руку. Женщины, воины, дети и старцы — все были убиты.
Битва продолжалась более часа. Когда полковнику Леконту удалось остановить резню, то в плен некого было брать, кроме раненых. На этот раз солдаты, пристыженные и раскаивающиеся в своем зверском поступке, поспешили повиноваться начальнику. Все индейцы, подававшие признаки жизни, были перенесены в вигвам, где сэр Уилки уже расставил свои походные медикаменты.
Почти все раненые были очень молодыми людьми. Между ними оказался только один старик, потребовавший свидания с полковником. Седые волосы и борода придавали ему весьма почтенный вид.
— Вы хотели поговорить со мной? — спросил его Шарль через старого канадца.
— Да, — лаконично ответил старик.
— Что вам угодно?
— Во-первых, поклянитесь, что вы не приказывали вашим солдатам убивать нас.
— Я не только не отдавал подобного приказания, — ответил Шарль, — но и сильно сожалею о случившемся.
— Докажите мне это.
— Как?
— Дайте лошадь, чтобы я мог вернуться в горы, — сказал старик, указывая рукой на горизонт.
— Сейчас прикажу.
— Благодарю вас.
— Больше вы ничего не хотите?
— Больше ничего.
Старик в порыве благодарности схватил руки полковника и осыпал их поцелуями. Ему привели лошадь. Он взглянул на нее глазами знатока и остался очень доволен.
— Хотите, чтобы я приказал вас проводить? — спросил Шарль.
— Благодарю, — ответил индеец, — не надо.
— Вы не боитесь, что дорога вас утомит?
— Нет, — ответил индеец, еще раз поклонившись Шарлю.
Всадник отъехал от лагеря ярдов на сто, остановил лошадь и, обернувшись к тем, кто провожал его взглядом, снял седой парик и подвязную бороду. Тут же три пули просвистели около него, но ни одна не задела.
— Полковник! — крикнул он насмешливо. — Я получил от вас дорогой залог!
Не расслышав слов беглеца, Шарль инстинктивно схватился за мизинец левой руки. Опалового кольца не было на пальце!
Глава XVI
Месть шаенов
Зима, длинная и суровая, прошла печально для миссис Макдауэл, одиноко жившей в мрачном поместье со своими слугами и компаньонкой Гарриет. Читатель помнит, что она должна была зимовать тут из-за дурных и опасных дорог. Наконец настало время отъезда, и миссис Макдауэл приказала Гарриет собираться в путь. Индианка, однако, не горела желанием покидать эти места. С каждым днем она придумывала все новые и новые предлоги, чтобы отложить отъезд на неделю, а то и на две. Наконец это вывело миссис Макдауэл из себя, и она высказала Гарриет свое недовольство. Тогда та объяснила, что ждет возвращения вождя команчей, которому дала очень опасное поручение, и, боясь неудачи, хотела все сохранить в тайне от своей госпожи.
Заверив госпожу, что в конце недели все решится и ничто не сможет больше помешать их путешествию, Гарриет проводила миссис Макдауэл до ее спальни. Спустившись затем в большую гостиную, индианка начала ходить взад-вперед, не обращая внимания на поздний час. Она была в сильном волнении — временами топала ногой, грозила кому-то кулаком и говорила сама с собой.
— Что он там делает? — шептала она. — Не потерпел ли неудачу в своем предприятии? Разумеется, это так, иначе он пришел бы уже. Он хотел бороться равным оружием, глупец, и идти к врагу открытой грудью. Наверняка этот француз убил его. Если бы еще он достиг своей цели, а потом был убит, то все бы ничего. Да, я не могу рассчитывать на полный успех. Однако все возможно…
Гарриет вдруг обернулась и увидела за портьерой негра, который посторонился, пропуская вперед индейца. Команч в своем театральном костюме остановился посреди комнаты и ждал, когда Гарриет заговорит.
— А, наконец-то ты явился! — сказала она и равнодушно прибавила: — Брат мой потратил много времени.
— Дело было нелегким, сестра моя это знает, — ответил команч.
— Но удалось?
— Если я вернулся! — лаконично ответил молодой человек.
— Вот ответ, достойный вождя! — ответила Гарриет, сдерживая радость. — Теперь я с удовольствием выслушаю тебя.
Лицо индейца омрачилось.
— Я бы предпочел, — сказал он с горечью в голосе, — встретить молодого вождя бледнолицых на тропе войны. Команчи храбры и не опускают голову перед своими врагами, но бледнолицые уничтожили всех.
— А чтобы добраться до молодого вождя, брат мой прибегнул к хитрости, как я ему советовала? — спросила Гарриет.
— Да, — мрачно ответил он.
— И брат мой завладел кольцом, которое было у того на пальце?
— Да.
— Где же оно?
— Разве сестра моя забыла, что она просила отвезти его далеко, молодой бледнолицей женщине?
— Нет, не забыла.
— Все сделано.
— Ты видел мисс Нэнси Макдауэл?
— Да.
— И передал ей кольцо?
— Да, — ответил команч, опуская голову. — Когда она увидела кольцо в моих руках, она вся задрожала, тогда…
Команч замолчал.
— Продолжай, — резко сказала Гарриет.
— Да простит мне сестра, но ужасно было видеть девушку, только что смеявшуюся и вдруг пораженную глубоким горем… Я уже почувствовал жалость к ней и хотел сказать, что молодой человек недобровольно расстался с кольцом…
— Ты бы осмелился…
— Но я ничего не сказал. Бедное дитя покачнулось и упало к моим ногам. Я не мог больше смотреть на нее и убежал…
— Но оставил ей кольцо?
— Да, — ответил команч. — С тех пор у меня не выходит из головы эта маленькая ручка, судорожно сжимавшая принесенное мной кольцо.
