Домовладелец все частил, а разбойник молчал и только отводил в сторону взгляд.
– Почто не отвечаешь, бестолковщина, когда с тобой твой хозяин разговаривает?!
Рассерженный Толстый Харальд завизжал, словно пила, наскочившая на гвоздь. Недовольно взглянул на отводящего взгляд здоровяка и в ярости вскочил с кресла, выбежал из-за стола и тут же резко остановился. Только теперь он заметил, что руки бандита были завернуты назад и связаны. Он недоуменно посмотрел ему в лицо, но тут его отвлек стук в дверь, хотя та была открыта. Толстый Харальд повернулся на стук и застыл на месте от ужаса – перед ним стоял тот самый московит, которого по его приказу уже давно должны были убить и бросить в Темзу на корм рыбам.
– Ну, здравствуй, хозяин! Что не приглашаешь меня к себе в гости? Горячим чаем не желаешь ли напоить? – спокойно спросил Николай.
– Ты ж-жив? – заикаясь от страха, произнес домовладелец и стал осторожно пятиться обратно к столу.
– Как видишь! Причем исключительно твоими молитвами! Ведь здесь, в Лондоне, кроме тебя, совершенно некому обо мне позаботиться! – безмятежно усмехнулся незваный гость и тут же схватил Толстого Харальда за грудки. – А не хочешь ли поведать – кто приказал тебе меня убить?
Домовладелец побелел лицом, мелко затрясся, стал оглядываться по сторонам, словно искал чьей-то помощи, но здесь ему уже некому было помочь. Он попытался закричать, но тут же получил короткий удар под дых и стал беспомощно хватать ртом воздух, почти беззвучно открывая и закрывая его, прямо как рыба, выброшенная на сушу. Его взгляд остановился на глазах Николая, и они ничего хорошего ему не сулили. Толстый Харальд тут же обмяк, словно из него выпустили весь воздух.
– В последний раз спрашиваю: кто тебя надоумил меня убить? Считаю до трех. Не отвечаешь – зарежу тебя, как зажравшуюся свинью. С громким визгом, морем крови и безо всякого почтения!
– Сэр Френсис Уолсингем, – еле слышно произнес домовладелец.
– Это который числится министром вашей королевы?
Глазки Толстого Харальда беспомощно забегали. Николай поднял руку, чтобы оплеухой привести его в чувство, но домовладелец быстро закивал головой и истошно завизжал:
– Только не бейте меня! Я ужасно боюсь боли! Я сам все вам расскажу!
– Ну, так я прав?
– Совершенно верно! Это министр нашей королевы Елизаветы. Он ведает всеми шпионами и соглядатаями в королевстве и за границей. Его боятся и слушаются даже самые отъявленные головорезы Англии. У него есть свои люди не только у нас, но и во всех странах Европы. Поэтому от него никуда не укрыться и не спрятаться! – Толстый Харальд печально вздохнул и горестно опустил голову. – Теперь мне уже жить осталось совсем недолго! Сэр Френсис Уолсингем доберется до меня, и тогда мне конец!
– Ну что ты так вдруг закручинился? Еще же не вечер! Ты мне лучше вот что скажи: чем это вашему министру московские послы так не угодили, что он их одного за другим решил убивать?
– Это политика! Я лично против вас ничего не имею! Что там наверху замышляют большие люди, нам, маленьким человечкам, здесь, внизу, не дано знать. Мы всего лишь исполнители высокой воли наших правителей! Я никак не мог отказать столь влиятельному человеку! Меня бы самого убили, если бы я стал отказываться! – жалобно всплакнул Толстый Харальд.
– И я все время под этой трусливой гнидой ходил! – вдруг недовольно заревел бандит. – Слезы льет, причитает, прям как баба, которую муж застукал в постели с чужим мужиком! Тьфу на тебя! Оказывается, ты не честный грабитель, а всего лишь подлизала фараоновская! Да я из-за этой сволоты сегодня брата своего потерял!
Здоровяк подскочил к Толстому Харальду. Связанные руки не давали ему возможности хорошенько врезать толстому по его гнусной роже. Тогда здоровяк решил сгоряча лягнуть его в причинное место, но нокаут Николая тут же опрокинул его на стол. Раздался страшный грохот. Стол перевернулся, и на пол полетел фарфоровый сервиз. Он разбился, и бандит оказался лицом в самом центре чайной лужи. Толстый Харальд с ужасом и жалостью глядел на поверженного здоровяка и на пролитый дорогущий чай. Но его ужас и жалость скорее всего были по поводу дорогого индийского чая, а не от расстройства из-за упавшего подельника.
– Не думай, что я тебя сейчас защитил! Я всего лишь хочу от тебя узнать правду, и ты пока мне нужен здоровым, а если не скажешь…
Николай замолк и многозначительно посмотрел на лежащего без сознания здоровяка.
– Спрашивайте, господин посол, я вам все расскажу! – снова затрясся от страха Толстый Харальд.
Тогда Николай достал из кармана стилет с ручкой из слоновьей кости и задумчиво повертел им, кабы не зная, что с ним предпринять.
– Откуда он у вас? – настороженно спросил домовладелец.
– Так сказать, позаимствовал его у вашего сподручного, – ответил Николай и снова посмотрел на бандита, который начал подавать признаки жизни.
– Так вот куда делся мой дорогой стилет?! А я уже обыскался! Даже подумал, что в мое жилище тайком проникли воры! – визгливо закричал Толстый Харальд.
Он шустро подбежал к бандиту и зло пнул того в то самое место, в которое до этого он хотел пнуть его самого. Здоровяк тут же сжался от боли и обиженно завыл.
– Как ты посмел украсть у меня стилет?! – продолжал возмущаться домовладелец.
– Тебе он ни к чему был, а мне для дела очень даже сподручная вещица! – в ответ огрызнулся лежащий на полу бандит. – Ты его сам украл у убитого тобой московита! Он же не твой, а ворованный!
– Вот вам, бабушка, и Юрьев день! – присвистнул Николай и холодно посмотрел на Толстого Харальда. – Так вот это, значит, кто убил моего земляка, московского посла Барашина? И ты хочешь мне сказать, что это тоже сделано по приказу сэра Френсиса Уолсингема?
Домовладелец быстро взглянул на глухо подвывающего подельника, понуро опустил голову и зло зашипел:
– Он все врет! Это он сам убил московского посла, а его труп скинул в Темзу. Я даже не притрагивался к нему!
– А кто мне приказал его ограбить и утопить?! Не ты ли?! – закричал лежащий на полу бандит.
– Так это действительно стилет боярина Барашина! – задумчиво произнес Николай, не обращая внимания на разругавшихся подельников.
Его взгляд остановился на трости, инкрустированной замысловатым орнаментом из желтоватой слоновой кости. Та скромно лежала на камине, дожидаясь решения своей судьбы. Николай взял с камина трость и повернулся к домовладельцу. Тот тут же замолк, затравленно посмотрел на направленный в его сторону стилет и зажмурился от страха.
– Ну что глазки свои закрыл? – рявкнул Николай. – Бери бумагу, перо и пиши!
Как у всякого делового человека, бумага и перо у Толстого Харальда всегда были под рукой, а точнее – в его секретере. Открыв его, он покосился на московита, который несокрушимым столпом возвышался за его спиной.
