ОСТАНОВКА ВРЕМЕНИ
Это случилось очень давно, около 100 миллионов лет назад. Точная дата неизвестна, но она и не имеет значения. Когда речь идет о событиях, отдаленность которых невозможно себе представить, становится неважным, давно это было или недавно.
Глядя на звезды, мы не задумываемся о том, что их свет летел к нам миллионы лет. Звезды – они просто есть – здесь и сейчас. Аналогично с событиями прошлого, даже теми, что затерялись в глубине тысячелетий – они будто бы есть, здесь и сейчас, как только всплывают в памяти или повествовании.
Правда, не совсем здесь. Куда простирается эта самая глубина тысячелетий? Земля и море углубляются вниз. Небо уносится вверх. А в каком направлении уходит время? И откуда оно приходит?
С пространством все ясно: надвигается спереди, остается сзади. Со временем тоже все просто, если о нем не задумываться: что было – ушло, что будет – придет. Но куда ушло то, что было вчера, и откуда придет то, что будет завтра?
Стоит лишь начать разбираться, что же такое время, как оказывается, что все непросто и ничего не ясно. Ведь если нельзя сказать, куда ушло вчера и откуда придет завтра, то может быть, их и вообще нет, а есть только сегодня, сейчас?
Вчера не существует уже. Завтра не существует еще. Выходит, время – это ничто, которое движется в никуда из ниоткуда? Время – условность? Или все-таки физическое явление?
Ладно, будущее как неотъемлемая часть времени – понятие эфемерное. Однако прошлое – вполне реально, и не только потому, что о нем свидетельствуют раскопки. Черепки и останки – это скорее устаревшее настоящее. Под собственно прошлым понимается череда событий. Где же хранятся события?
Пусть это кажется невероятным, но прошлое можно узреть воочию. Звездное небо – наглядное тому подтверждение. Звезды загораются, светятся, гаснут, и мы это видим, как бы давно это ни было. Точно так же, со стороны звезд можно видеть то, что происходило на Земле миллионы лет назад. Значит, прошлое хранится в луче света, и только?
Оставим все эти загадки на съеденье философам. В мире есть вещи, неподдающиеся объяснению, о которых можно лишь рассказывать. Так вот, одна из таких вещей случилась – время замерло, и мир остановился.
До того момента все шло как обычно – сменялись династии королей, за одной цивилизацией следовала другая, статуи забытых богов покрывались трещинами и заносились песком… Все сущее когда-то приходило и уходило, но никогда не стояло на месте.
Хотя, кто знает, возможно, что и такое случалось не раз – время останавливалось, и Вселенная замирала в подвешенном состоянии. Ведь если есть причина, по которой время пришло в движение, то может существовать и причина остановки. Подобная пауза могла бы длиться как один миг, так и целую Вечность, поскольку без движения нет и времени.
Итак, в тот самый бесконечный миг небытия, когда ничего не происходило, в одном месте все же происходило нечто.
* * *
Жрица Итфáт плелась по бескрайней пустыне, разговаривая сама с собой. Это была весьма экстравагантная особа, непонятно из какой страны, эпохи, и даже какого возраста – может двадцати, а может и сорока лет. Одета в длинное платье до пят из темно-синего, почти черного бархата, с шейным воротничком, усыпанным бриллиантами. На левой руке – перстень с кристаллом такого же темно-синего отблеска. Лицо покрыто устрашающей ритуальной раскраской багрового цвета с белыми пятнышками на скулах. Глаза зеленые, волосы черные, подстрижены в каре. Что можно еще добавить? При всей своей брутальной внешности, она была красива.
Почему она могла двигаться в застывшей реальности, оставалось загадкой, в том числе и для нее самой, поскольку жрица не знала, где находится, и не помнила, как здесь очутилась.
– О боги, властители мира! Верните меня домой! – не причитала, а скорей капризно возмущалась Итфат.
– Где мои служители, мои подданные? Если вы сейчас же не покажетесь, велю вам всем отрубить головы!
Ну, это было сказано, пожалуй, с преувеличением, поскольку жрица вовсе не имела репутацию жестокой и кровожадной правительницы.
– Так. Если это чья-то злая шутка, всем будет очень, очень плохо! – Итфат уже порядком устала, но у нее еще хватало духу вести себя подобно капризной принцессе. В таких-то обстоятельствах! Надо признать, у жрицы было отважное сердце. Кто-то другой, окажись на ее месте, уже бы впал в истерику или транс.
Тем более что пейзаж был сюрреалистичным и пугающим. Повсюду однообразные песчаные волны до горизонта. В воздухе ни малейшего дуновения. Ни жарко, ни холодно. Небо, на котором не было солнца, светилось желтым сиянием, в то время как песок был, наоборот, голубого цвета.
– Ну-ка ну-ка, живенько-живенько, соображаем, это что, кошмарный ужас или ужасный кошмар? – у Итфат была привычка повторять слова.
– Со мной не может ничего такого приключиться. Это я создаю кошмары и ужасы, от которых все трепещут! Последний раз предупреждаю! Если я немедленно, сию же минуту, не окажусь в своем храме, я начну злиться, а вы знаете, как это страшно! – Итфат в отчаянии упала на колени. – Нет, я наверно сейчас расплачусь.
Тут она вдруг осознала, что едва ли помнит, откуда она и кто такая. В голове путались смутные обрывки воспоминаний, что была она верховной жрицей – правительницей какой-то страны, у нее был храм, служители, ее Наставник, но подробности никак не давались. Жрица не могла вспомнить даже своего имени.
– О боги, скажите мне, кто я!
После этих слов внезапно из пустоты возник шепот, который принялся носиться из стороны в сторону, подобно ветру:
– Итфат, Итфат! Жрица Итфат! Жрица, жрица!
– Странно, это вроде как мое имя, но будто бы и не мое, – пробормотала жрица, озираясь в поисках источника голоса. – Кто здесь?
– Преддверие, преддверие! – откликнулся шепот.
– Преддверие чего?
– Времени, времени!
– Где ты, покажись!
Но шепот так же внезапно стих и больше не откликался.
– Так… – вздохнула Итфат, не дождавшись ответа. – Похоже, это какой-то кошмарный сон. Либо я сейчас же просыпаюсь, либо сойду с ума. Больше не выдержу.
Тут у нее всплыло воспоминание о том, чему ее учил Наставник. Чтобы вернуться из сновидения в явь, нужно осознать, кто ты такая, кем на самом деле являешься.
– Я – это не я, – провозгласила жрица. – Я – это я!
Но заклинание не помогло. Ничего не происходило.
– Но кто же я?
А что могло произойти, если она так и не вспомнила себя отчетливо; и даже имя, которое назвал шепот, казалось ей, как бы, и не совсем ее именем. И что значит, не совсем?
– Ну, что будем делать, Итфат? – спросила себя жрица. – Ладно, меня зовут Итфат, меня зовут Итфат. Что дальше? Идти куда-либо бесполезно, повсюду один песок, и ничего кроме песка до самого горизонта. Погоди-погоди. Что там еще говорил Наставник?
