– Зачем же так жестоко?
– А как прикажете поступать с антисоциальными элементами? Если с ними не бороться, что тогда станет с обществом?
– И какими методами вы их лечите?
– Для пар мы проводим курс обезлюбливающей терапии. А если поступает одиночка, с диагнозом неразделенной любви, так его сразу в реанимацию. Но вам повезло, у нас тут одна парочка, он ее любит, она его нет, вот и обратились к нам за помощью, добровольно. Мы подобную сознательность граждан очень приветствуем, поэтому проведем с ними облегченный сеанс, не очень болезненный.
Они подошли к операционной, которая снаружи была оборудована стеклом, а изнутри зеркалом, что давало возможность наблюдать за всем процессом, будучи незамеченными.
– Вот, видите, как удобно, – обратилась докторица к делегации. – Я отсюда буду руководить операцией, а вы можете смотреть.
Внутреннее убранство операционной было не совсем обычным, там отсутствовало главное – операционный стол с приспособлениями и инструментами. В центре стоял один лишь прочный стул с привязными ремнями, рядом с ним небольшой столик, да стеклянный шкаф, по-видимому, с медикаментами. На стульчиках у стены сидели парень с девушкой, по бокам их стояли два медбрата крепкого телосложения, а еще медсестра возилась со шприцами и какими-то пузырьками.
– Так, ребята, усаживайте пациента на стул, – скомандовала через микрофон докторица.
Братья, не церемонясь, схватили парня под локти и поволокли к стулу. Тот, не ожидая такого обращения, начал было сопротивляться, но с ним быстро справились, привязав накрепко руки и ноги к подлокотникам и ножкам стула.
– Что вы собираетесь делать? – закричал парень.
– Ничего страшного, пациент, успокойтесь, это совсем не больно, – прозвучал голос докторицы из-за стекла.
– Дорого-ой! – окликнула его девушка. – Ты не волнуйся, ведь мы тебе хотим только добра! Тебя вылечат, и ты снова станешь нормальным.
– Отвяжите меня сейчас же! – снова закричал юноша. – Я отказываюсь от операции!
– Извините, у вас нет такого права, – ответила ему докторица. – Да вы и впрямь, успокойтесь, все будет хорошо.
И тут же добавила, обращаясь к братьям:
– Заклейте ему рот скотчем! Или нет, лучше возьмите лейкопластырь из аптечки, для такого симпатичного юноши не жалко.
Наша компания следила за всем этим действом с нескрываемым ужасом и удивлением.
– А зачем же рот заклеивать? – спросила Корова.
– Если они станут друг с другом разговаривать, это превратится в обычную ссору, а поскольку они могут потом помириться, то все лечение пойдет насмарку. Говорить должен только один, здоровый пациент.
– Сестра, вводи ей сыворотку! – скомандовала докторица.
– А это еще что такое? – спросила Брунхильда.
– Сыворотка правды, очень эффективное средство, она напрочь устраняет способность к дипломатии в таких делах.
– Причем тут дипломатия?
– Не будьте наивной, милочка, люди не склонны говорить всю правду как есть. Вот еще, начнет она его жалеть, уговаривать, а еще чего доброго влюбится, не дай-то бог. У нас такие случаи бывали, так что теперь мы научены горьким опытом.
– Да, не забудь вколоть хорошую дозу кофеина, – добавила докторица.
– А это зачем?
– Чтоб разговорчивей была. Пусть выговорится, как следует, уж сразу, поскорей, выложит все, что о нем на самом деле думает, а не то, что обычно, вокруг да около, да всякое такое. Иначе сеанс может затянуться надолго.
Девица начала было возражать, мол, и так всю правду скажет, и зачем все это, и скрывать ей нечего, и только добра она желает своему несчастному, однако ей сделали строгое внушение, что это обязательная часть процедуры, и избежать ее никак невозможно. В общем, та согласилась. Сестра быстренько сделала свое дело, усадила девицу на стул напротив парня и отошла в сторону.
Несчастный сидел привязанный, с заклеенным ртом, и лишь смотрел во все глаза на свою возлюбленную. Та некоторое время тоже сидела спокойно, потом вдруг оживилась, вскочила со стула и принялась ходить взад-вперед, оглядываясь на привязанного, который продолжал следить за ней глазами. А затем начала свой монолог.
– Ну, дорогой, не смотри на меня так! Ты же знаешь, мы желаем тебе только добра! Заметь, не я одна, все мы! Ведь это для твоего же блага! Ты просто очень-очень болен! Говорят, это излечимо, это скоро пройдет! Я, конечно, польщена твоим чувством, но пойми, ты не стоишь даже легкой влюбленности! Да, ты так много для меня сделал, и я тебе так благодарна, так благодарна! Я буду осыпать тебя своими благодарностями! Засыплю по самую макушку! Неужели тебе этого мало? Да, ты хороший человек и верный друг, но у меня даже и в мыслях не было рассматривать тебя в качестве возлюбленного! И не смотри на меня так! Повторяю, ты не стоишь даже мимолетной влюбленности! Говорю это не потому, что хочу тебе сделать больно, а лишь для твоего скорейшего выздоровления! Да, я часто делаю тебе больно. Но ведь я сразу извиняюсь, чего же тебе еще надо? Обещаю, всегда-всегда, делать тебе больно, и сразу извиняться! Ведь это же правильно? Клянусь, я буду очень щедро осыпать тебя своими извинениями и благодарностями! Мне их для тебя совсем не жалко! Как и тебя самого, впрочем. Зато сейчас я скажу тебе одну очень приятную вещь: ты мне очень нравишься! Но любить тебя? О, ничего подобного даже и близко нет! И я совсем не понимаю, почему мой беззаботный флирт давал тебе такую надежду и повод?
У парня уже вовсю лились из глаз слезы. Но девица так разошлась, что даже медбратья с сестрой начали переглядываться, не пора ли ее остановить.
– Слушайте, прекратите сейчас же! – воскликнула королева. – Неужели вы не понимаете, что это издевательство!
– Не кипятитесь, милочка. Это лечебный сеанс, вы же сами просили показать. Однако его действительно придется прекратить. Но не потому, что вы этого потребовали, а потому что больной попался тяжелый. Безболезненная процедура не подействует.
– Это, по-вашему, называется безболезненно? – возмутилась королева. – А что же тогда у вас болезненно?
– Так, отвязывайте его, – не обращая внимания, скомандовала докторица. – И в реанимацию, живо!
– Господи, что вы собираетесь с ним делать?!
– Ничего особенного. Сначала курс электрошоковой терапии, пока не угомонится, потом амбулаторное лечение медикаментами, они его окончательно успокоят.
– Вы что, хотите его в овощ превратить?!
– Ну что вы! У нас только официально сертифицированные антидепрессанты и успокоительные. Все очень гуманно, и на благо пациента и общества, – докторица в упор посмотрела на королеву. – Милочка, да я вижу, вам самой лечение требуется!
– Ваше величество, прошу Вас, не подавайте виду, а то нас всех тут сейчас успокоят, – прошептала ей на ухо Корова. – Зверюга вон уже весь в комок сжался, он ведь тоже в вас влюблен, боится, что и его сюда упрячут.
