В современной России несущей конструкцией государственного порядка является институт президентства, включающий его представителей в федеральных округах. Все меры по модернизации страны не должны его ослабить. Усиливать этот институт тоже опасно. Это тот случай, когда избыток вреден чрезмерной авторитарностью и нарушением того общественного договора, который сложился де-факто между большинством народа и верховной властью. Лучше следовать таким нехитрым, но очень эффективным правилам. Первое, правитель не должен косвенно поощрять того, что им же прямо запрещено в законе. Например, передвигаясь по городам и дорогам страны на скорости выше дозволенной Правилами, правитель поощряет водителей на опасную езду. Второе, постоянно помнить, что личным примером правитель оказывает влияние большее, чем законы. Например, закон запрещает любым способом посягать на судебную систему. Но сам правитель ослабит ее авторитет, если заявит, что прекратит финансировать суды, если они не будут удовлетворять иски налоговых органов против налогоплательщиков.
Горбачев признает, что развал СССР в его планы не входил. Реформы, по его словам, преследовали первоначальную цель «встряхнуть» КПСС. А потом пошло и поехало: экономика, социальные и национальны проблемы. Процесс вошел в стадию разрушения. Этот горький опыт подсказывает нам, что в ходе модернизации экономики нельзя раскачивать политическую систему. Она, конечно, и сегодня несовершенна, но только в том смысле, что ничего совершенного в этом мире нет. Главное — она обеспечивает в основном баланс общественных сил и не содержит в себе семян как анархии, так и тоталитаризма.
Задачи модернизации нельзя формулировать в общем виде. Они должны быть конкретными и содержать четкие указания на ее пределы, а также деятелей, ответственных за их реализацию. Иначе возникает опасность безответственности и разрушения того, что уже создано предыдущими поколениями. Нам не нужно надуманных реформ. Вот ее формула: «Делать лучше то, что мы уже умеем делать». А это сельское хозяйство, переработка, сырьевой сектор, энергетика, вооружения. Реформы затухают не «разгоревшись», если не принято мер противодействия усилиям их противникам или если их проведение поручено лицам, в успехе реформ не заинтересованным. Также обречены на угасание те реформы, которые не дают быстрых и реальных результатов. Современная модернизация проводится по инициативе верховной власти, то есть сверху. Поэтому без государственного принуждения успеха не будет. Это уже подтверждается на опыте использования в качестве инструментов развития государственных корпораций, которые, по мнению прокуратуры, ничего не сделав, затратили огромные средства на шикарное содержание самих себя. Власть употребить придется. В народе в таких случаях говорят: «Нет на них Сталина».
Инициатор модернизации должен уметь выбирать советников и поручать ее реализацию способным деятелям, а самому оставаться над «схваткой», чтобы не дискредитировать свой пост в случае неудачи, а тем более провала реформ. Горбачев был убежден, что лучше всех разбирается в людях, и смог сколотить себе хорошую команду. Но все было наоборот. Команда-раздрай, команда антиподов не помогала, а постоянно сбивала его с курса. В идеологии — это консерватор Лигачев и радикало-либерал Яковлев. В экономике — монетарист-рыночник Петраков и рыночник-социалист Шаталин. Во внешних делах — прагматик-делец Арбатов и идеалист-меланхолик Шеварднадзе. В государственном строительстве — ретроград Лукьянов и футурист Шахназаров. И так во всем Горбачев был вынужден сидеть сразу на двух стульях. Пока они доказывали ему, кто из них правовернее папы римского, а он тратил время и силы на поиск консенсуса, упрямый уральский мужик Ельцин во главе сплоченной команды, отвоевывал у него властные позиции. Одну за другой.
Лучший вариант, когда президент охраняет устои, до которых и дотронуться опасно, а правительство разрабатывает и проводит реформы. В противном случае, некому будет поправить наиболее горячие головы, если реформы начнут зашкаливать. Президент не может сам себя контролировать и поправлять. И последнее. Лучше вовсе не начинать реформ, чем проводить их без системы и строго обозначенных сроков. Весь пакет необходимых законов должен приниматься в течение 4–6 месяцев с момента разработки их концепции. Несистемные меры только усложнят ситуацию. Это может запустить механизм политической, экономической, социальной дестабилизации страны и создать риски ее развала. Такое мы уже проходили.
Примерно таким мог быть план перестройки. Но именно такого плана не было. Ни по целям, ни по способам. Без стратегии и тактики. А без плана на одном отрицании нехорошего социализма перестройка и не могла состояться. Если мы утверждаем, что это животное не свинья, то надо хотя бы предположить, а что же это такое? Рисовал один «художник» льва, но получилась собака. Тогда он сделал под рисунком подпись: «Это не собака, а лев». Без плана обязательно должны были прийти к капитализму. И пришли. Да еще к дикому и наверняка криминальному. Неужели, как у «художника», будет достаточно объяснения-надписи, что это теперь хороший социализм, а не капитализм?
Известно, что есть истина и есть интерес. И когда они совпадают, тогда мы имеем дело с истинным интересом, что бывает крайне редко. Когда говориться, что при капитализме частный собственник эксплуатирует наемного работника, это — истина. Ибо он присваивает себе большую часть созданного работником, прибавочного продукта. Хотя через налоги часть прибыли возвращается работнику в виде социальных расходов государства. Когда утверждается, что это происходит и с работником госпредприятия, это уже чей-то интерес, не имеющий отношения к истине. Так как во втором случае работнику не противостоит частник. А прибавочный продукт полностью поступает не частнику, а в общее пользование и в гораздо большем объеме должен возвращаться к работнику в виде социальных расходов государства.
В результате провала перестройки мы попали в ловушку, из которой будем выбираться минимум два поколения. В ловушку неограниченного произвола частных собственников. Устранение такого произвола, а также одновременно недопущение толерантности греха и есть истинный будущий политический курс того правящего слоя, который пожелает более справедливого устройства российской жизни.
Успешная реализация такого политического курса требует соответствующего политического режима. Теоретически он может быть диктатурой, авторитарным или демократическим. В условиях глубокой и широкой реформы жестко авторитарной жизни с элементами тоталитаризма, режим должен сочетать черты второго и третьего, то есть быть демоавтократическим. Иначе — разрушение. Чисто демократический режим может выполнить только роль могильщика прежнего режима. Что и произошло в перестройку.
Париж — Вашингтон
Британский премьер Тэтчер срочно отправлялась в Париж и Вашингтон. Она очень торопилась убедить президентов Миттерана и Рейгана не откладывать на потом встречи с Горбачевым. «Динозавры», как она любовно называла своих друзей, в письмах соглашались, что СССР возглавил нестандартный «малый». Но пока не могли понять, насколько ему можно доверять. И встречаться не спешили.
«Флорентиец» Франсуа, так Миттерана называли за его макиавеллизм, согласился, что тянуть со встречей и знакомством нет смысла. Тем более как настоящий француз он не мог отказать в просьбе женщине, да еще такой сексапильной и умной, какой бесспорно была Тэтчер. Однако на просьбу о помощи Горбачеву ответил уклончиво: «Не существует никаких возможностей оказывать прямую помощь СССР. Но косвенную помощь ему можно оказать, создавая климат сотрудничества и взаимного обмена людьми и информацией. Думаю, для него был бы полезным совет о децентрализации власти. Нельзя же позволять экономическим министрам править из Москвы всем при таких масштабах страны и экономики».
