* * *
Слобода к северу от Бакинской крепости была застроена глинобитными мазанками, с плоскими крышами и кривыми дувалами, через которые перевешивались ветви тутовых и инжировых деревьев, акаций и каштанов. Но попадались и дома побогаче, иные в два этажа вытягивались.
В один такой, стоявший на возвышенности – шагах в двухстах от стен крепости, – и ввалились полсотни варягов.
Олег прошелся по-хозяйски, оглядел потолок мехмонханы – гостевой комнаты.
– Семь балок! – сказал он удоволенно. – Ломай, ребята!
Ребятам только скажи... Мигом разобрав крышу, русы выдрали балки и спустили их во двор. Затем бригада «ломастеров» отправилась дальше, и к разгару утра у Олега было полно пиломатериалу. Нашлись и костыли, и кожаные ремни.
– А ты точно знаешь, как ее строить? – недоверчиво спросил Пончик.
– Да я этого добра столько в Интернете перевидел, – отмахнулся Сухов. – И баллист, и онагров... Сообразим! Зря я, что ли, вуз заканчивал?
Среди варягов хватало опытных корабельщиков, умелых в обращении с деревом. Они живо собрали опорный каркас катапульты-онагра, поставили верхнюю раму, уперли ее откосинами, приладили метательный рычаг с плетеной пращой, скрутили упругий жгут из вороха кожаных ремней и волосяных веревок. Больше всего возни было с механизмом натяжения. Пришлось разжигать огонь в местной кузнице и отковать грубое подобие шестерен с храповичками.
Понаблюдав за ходом строительства «чудо-оружия», ярл Инегельд поскреб в затылке и разослал своих людей собирать по домам глиняные сосуды, наполнять их «каменным маслом» из ближайшего нефтяного озера и складывать в сторонке. Олег и Пончика припахал – заставил подобрать испытательный снаряд с учетом веса будущих зажигательных бомб. Шур соорудил весы-качели, пока не уровнял большой горшок, полный нефти, с каменной глыбой, выломанной из забора.
После обеда состоялось испытание.
– Крутим! – скомандовал Олег, берясь за рукоятку натяжного механизма, и варяги взялись за дело.
Толстый сноп из ремней и веревок скручивался и скрипел, поддаваясь все туже и туже.
– Хватит! Закладывай камень!
Малютка Свен с готовностью подхватил увесистую глыбку, вывешенную Пончиком, и бережно уложил ее в веревочную пращу.
– Ну-ка...
Олег подхватил секиру и обухом ударил по стопору. Жгут с визгом крутнулся, метательный рычаг с грохотом ударил по верхней раме, обмотанной толстым слоем тряпья, и камень унесся по крутой дуге, вращаясь в полете.
– Здорово! – выдохнул Свен.
Пончик влетел во двор с криком:
– Перелет! Перелет!
– Ага! – К Олегу вернулась уверенность. – Тогда надо передок приподнять.
Общими усилиями нижнюю раму приподняли над землей, подложив под нее пару брусьев.
– Крутим! Заряжаем!
Последний оборот. Свен торжественно кладет камень.
– Пуск! – весело гаркнул Сухов.
Катапульта сотряслась, а камень усвистал по-над крышей разобранного дома.
– Попал! – донесся крик Пончика.
– Крутим? – радостно спросил Малютка Свен, прижимая глыбу к животу.
– Пока не надо, – строго сказал Олег. – Делаем еще парочку орудий... Или две парочки. Короче, сколько успеем. И стрельнем залпом!
* * *
Работа катапультщиков завершилась лишь к вечеру – пять орудий стояло вдоль пустынной слободской улицы.
– Ну все? – спросил ярл Олав нетерпеливо.
– Все! – выдохнул Олег. – Можно начинать!
– Крутим! – гаркнул Малютка Свен.
Варяги опустили и закрепили метательные рычаги, уложили в них большие кувшины с нефтью, запечатанные, с фитилями, смоченными все в том же «земляном масле». Заскрипели сворачиваемые жгуты – в слободе не хватило ремней, но ярлы не пожалели корабельных снастей из кожи моржа и тюленя.
– Готово!
– Поджигай!
– Горит!
– Пускай!
С множественным грохотаньем сработали катапульты. Пять снарядов, распуская по вечереющему небу шлейф искр, унеслись к крепости и лопнули на улицах, разбились о плоские крыши. Полыхнуло пять очагов возгорания.
– Ага! – заорал ярл Рогволт. – Грейтесь теперь!
– Крутим!
И еще один залп. И еще. Неумело собранные катапульты расшатались, грозя развалиться вовсе, но с функцией своей они справились – в крепости начался нешуточный пожар.
Большие кувшины кончились, тогда нефть стали наливать в кожаные бурдюки, для этого и предназначенные. Бурдюки хлопались на улицы Баку и расплескивали лужи огня. Пробивали хлипкие крыши, и тогда гудящее пламя охватывало дома изнутри. Вой и крики донеслись до катапультщиков, радуя закаленные варяжские сердца.
Стемнело, но в крепости было светло – пожар бушевал, пожирая все, что могло гореть.
– Арабы выезжают из ворот! – прокричал Фудри Москвич.
– Много их? – встрепенулся князь Инегельд.
– Человек десять! Едут сюда!
– Не трогать сарацин!
Арабы на белых конях, закопченных сажей, въехали на возвышенность и остановились. Ехавший впереди – в шитом золотом халате, с жирной талией, стянутой поясом, черненным серебром, в парчовых сапогах с загнутыми носами, в белой чалме – слез с коня и поклонился князю Инегельду. Видно было, что поклон дался арабу с превеликим трудом – его смуглое лицо было стянуто, как маска, а губы сжаты в ниточку.
– Я шейх Нафты, – надменно проговорил араб, – меня зовут Абу Юсуф Усман ибн Назир. Сколько мы должны заплатить, чтобы вы покинули Нефтяной берег и оставили в покое жителей его?
Олег перевел, и Боевой Клык удовлетворенно кивнул головой.
– Люблю таких, – признался он. – Не ходят вокруг да около, а сразу о деле ведут речи. Значит, так, Абу... мнэ-э... и так далее. Выплатишь нам дань золотом... можно жемчугами или каменьями, подбросишь пропитания и передашь на мой суд некоего Саида, бежавшего от нас. И мы снимаемся с якорей!
Поторговавшись, шейх с князем сошлись в цене.
* * *
Ранним утром воины Аллаха с постными лицами пригнали десять ишаков, груженных драгоценными металлами и тканями, вином и продовольствием, пробовать которое варяги заставили самого шейха. Усман ибн Назир добросовестно покусал все фрукты и отпил из мехов. А к ослу, плетущемуся последним в череде ушастых собратьев, был привязан Саид. Толмач дергался и извивался, пуча глаза, но Боевой Клык встретил переветника с отеческой улыбкой.
– Здравствуй, Саид, – проворковал он. – Чего ж ты ушел и не попрощался? Нехорошо... А ну-ка, кладите это дерьмо пузом вниз!
Малютка Свен и Стегги Метатель Колец сноровисто уложили брыкавшегося Саида на шатун катапульты, и сдернули с него рубаху. Варяги окружили место казни плотным кольцом.
