Справедливости ради следует отметить, что Никсон получал мало поддержки со стороны истэблишмента, который, когда все уже было сказано и сделано, оставил его лицом к лицу с его проблемой. Высшие чиновники предыдущих администраций, вовлекших Америку во вьетнамскую войну, разделяли многие из убеждений администрации Никсона. Люди, подобные Авереллу Гарриману или бывшему министру обороны Кларку Клиффорду, были в числе главных проводников послевоенной идеи двухпартийного консенсуса по вопросам внешней политики. При обычных обстоятельствах они посчитали бы обязательным сохранять определенную степень национального единства во времена кризиса и сплотили бы теснее ряды с осажденной администрацией по какой-то взаимоприемлемой мирной программе-минимум.
На этот раз, однако, создатели послевоенного внешнеполитического консенсуса не смогли заставить себя поддержать своего президента. Фактически они сами оказались первыми мишенями демонстраций в защиту мира — и это событие воспринималось ими с особой горечью, так как в авангарде движения за мир находились люди, которыми они восхищались и которых давно считали своим основным электоратом. Они были когда-то пехотинцами движения к «новым рубежам» и метафорически, если не реально, видели в протестующих своих последователей. Не одобряя методов движения за мир, ключевые фигуры администрации Джонсона скатились к союзу «де-факто» с наиболее радикальными из протестующих. Их бесконечный обстрел кажущимися умеренными возражениями в адрес политики администрации приводил к тому, что им всегда было недостаточно уступок, что приводило к срыву соглашения с Никсоном и усугубляло недовольство президента по поводу того, что они тем самым делали недосягаемым национальный консенсус.
Никсон решил не сдавать позиций во имя достижения почетного мира. И поскольку я был его главным помощником в осуществлении этих усилий на практике, на мой рассказ об этом неизбежно оказывает влияние та роль, которую я играл, и мое согласие с основными ее предпосылками.
В промежутке между выборами и инаугурацией Никсон попросил меня проинформировать северовьетнамцев о своей приверженности достижению результатов путем переговоров. Ответом было предъявление нам стандартного с того времени требования Ханоя: безоговорочный уход Америки вкупе со свержением правительства Нгуена Ван Тхиеу в Сайгоне.
Ханой даже не задался целью проверить искренность заявлений Никсона. Через три недели после инаугурации Никсона северовьетнамцы пошли в новое наступление — так называемое наступление мини-праздника Тэт, — во время которого убивали в среднем по тысяче американцев ежемесячно в течение последующих четырех месяцев. Совершенно очевидно, что компромиссное предложение Никсона не вызвало у непреклонных руководителей-коммунистов ни малейшего желания пойти ему навстречу. Ханой также ни в малейшей степени не чувствовал себя связанным достигнутым в 1968 году «взаимопониманием» с администрацией Джонсона о том, что он не станет злоупотреблять прекращением бомбардировок.
Администрация Никсона приступила к исполнению своих обязанностей в надежде достичь национального консенсуса на основе разумных компромиссных предложений и тем самым выступить перед Ханоем как в значительной мере единая нация. Вскоре стало ясно, что, подобно своим предшественникам, Никсон недооценил упорство и решимость Ханоя. Хо Ши Мин все больше утверждался в том, что в условиях некомпетентного руководства в Сайгоне и с учетом колебаний по поводу американской вовлеченности силы Ханоя могли бы одержать безоговорочную победу. Будучи практиком реальной политики, Realpolitik, Хо Ши Мин не собирался отдавать за столом переговоров то, что, как он ожидал, можно было бы завоевать силой оружия.
Не могло быть менее подходящих адресатов для предложений о компромиссном мире, чем те непреклонные герои, из которых состояло ханойское руководство. Когда администрация Никсона приступила к исполнению своих обязанностей, Демократическая партия, затеявшая вьетнамскую авантюру, резко раскололась на две части: на официальную платформу и на платформу «голубей», оказавшихся в меньшинстве (но получивших поддержку от таких руководителей, как сенаторы Тед Кеннеди, Джордж Макговерн и Юджин Маккарти), позиция последних была отвергнута национальным съездом Демократической партии. Через девять месяцев после вступления в должность республиканская администрация Никсона превзошла даже платформу «голубей» в Демократической партии. Ханой беззастенчиво складировал каждую американскую уступку без малейшего намека на взаимность и неуклонно следовал своим требованиям зафиксированного и безоговорочного срока вывода американских сил и замены сайгонского правительства тем, что было фактически коммунистическим режимом. Ханой настаивал на том, что, если оба эти требования не будут удовлетворены одновременно, американские пленные не будут освобождены. Требование Ханоя сводилось к капитуляции, сопряженной с позором.
Президенты, однако, не могут отказаться от выполнения задачи по той только причине, что она оказалась более трудной, чем ожидалось. Еще до своей инаугурации Никсон распорядился подготовить системный обзор на тему, как добиться завершения войны. Были проанализированы три варианта: односторонний уход, окончательное урегулирование с Ханоем путем сочетания военного и политического давления, а также поэтапный перенос ответственности за ведение войны на сайгонское правительство с тем, чтобы позволить Соединенным Штатам постепенно устраниться.
Первый вариант, а именно односторонний уход, позднее станет предметом широких ревизионистских спекуляций. Утверждалось, что после вступления в должность Никсону следовало объявить дату ухода и кончить войну односторонним американским решением
[974].
Вся эта история была бы чистейшей воды журнализмом. Хотя президенты имеют достаточно большую свободу выбора, она, эта свобода, зависит от политической окружающей среды и подчинена практической реальности. Когда Никсон вступил в должность в 1969 году, ни одна из политических партий не выступала за односторонний уход и ни один опрос общественного мнения не показывал какой-либо поддержки такого ухода. Платформа «голубей», отвергнутая в 1968 году национальным съездом Демократической партии, призывала к ограничению проводимых Соединенными Штатами наступательных операций, взаимному выводу внешних сил (включая северовьетнамские) и поддержке политики взаимного примирения между сайгонским правительством и Фронтом национального освобождения. В основе ее лежал принцип взаимности, и об одностороннем выводе сил не было никакого упоминания.
Мирная программа администрации Джонсона была выражена в «манильской формуле», в которой предлагалось начать вывод американских войск только через полгода после ухода северовьетнамцев и лишь тогда, когда снизится уровень насилия. Даже в этом случае во Вьетнаме должны были остаться значительные американские силы по образцу Кореи. Официальная демократическая платформа призывала к свободному политическому состязанию в Южном Вьетнаме, но лишь после окончания военных действий. Наконец, республиканская платформа призывала к «деамериканизации» войны, перемене военной стратегии и переговорам, базой которых не будет служить ни «мир любой ценой», ни закамуфлированная капитуляция. Когда Никсон пришел к власти, таким образом, каждое крыло обеих главных политических партий требовало таких исходов, которые, без исключения, делали упор на условиях, которые Ханой должен был бы выполнить до ухода Соединенных Штатов. Все варианты предполагали компромисс, но не капитуляцию.
