Прошли месяцы, дебаты внутри страны все больше сосредоточивались на поставленном Ханоем предварительном условии, что Соединенные Штаты определят в одностороннем порядке фиксированный срок вывода американских войск в качестве формулы окончания войны. Предложения по установлению фиксированных сроков вывода войск быстро превратились в стандартное содержание антивоенных резолюций конгресса (в 1971 году их было примерно 22 и в 1972 году — 35). То, что они носили необязательный характер, для их авторов лучше и быть не могло: отмежевание от администрации без какой-либо ответственности за последствия. Ничего, казалось, не было проще, чем окончить войну путем простого ухода с поля боя, — с той, однако, оговоркой, что во Вьетнаме все было не так просто, как казалось.
После встречи с участниками переговоров со стороны Северного Вьетнама и ФНО члены американского движения за мир непрестанно заявляли, что они «знают», что освобождение военнопленных и урегулирование других вопросов последует после того, как Соединенные Штаты примут на себя обязательство по конкретному, не подлежащему изменению сроку вывода войск. На самом деле Ханой никогда не давал подобного обещания, придерживаясь того же старого сценария с теми же самыми соблазнительными двусмысленностями, которые он использовал по поводу прекращения бомбардировок в 1968 году. Установление крайнего срока, как утверждал Ле Дык Тхо, создаст «благоприятные условия» для решения остальных проблем. Но когда дело дошло до конкретного обсуждения, то он настаивал на том, что этот крайний срок, будучи установлен, останется обязательным, независимо от того, что произойдет на других переговорах относительно прекращения огня или освобождения военнопленных. На деле Ханой обусловливал освобождение пленных и прекращение огня свержением сайгонского правительства. Как беспрестанно объяснял Ле Дык Тхо, словно вел семинар по политологии для начинающих, в первую очередь именно поэтому и велась война.
Самой большой иронией американских внутренних дебатов оказалось то, что Ханой на деле вовсе был не заинтересован в одностороннем выводе американских войск. Этот вопрос до сих пор трактуется ошибочно в большей части литературы о войне. Вплоть почти до самого конца Ханой никогда не отклонялся от своей стандартной формулы: неотменяемый срок вывода американских войск наряду с обязательством Америки свергнуть при уходе южновьетнамское правительство. Ему было принципиально не интересны нюансы различных вариантов графика вывода, которые благонамеренные члены конгресса готовы были бросить к его ногам, за исключением случаев, когда они способствовали расколу американского общества. Подсластить пилюлю, предложив более утешительный график, вовсе не означало смену позиции Северного Вьетнама. Исход конфликта, как это мыслилось Ханою, будет определять только сила. Он охотно проглатывал любые подслащенные пилюли, но это не влияло на его переговорную позицию. Критики войны полагали, что Ханой стал бы вести себя разумно, если бы Америка продемонстрировала ему готовность предпринять дополнительные усилия. Тут они глубоко ошибались. Все, что слышал Вашингтон от Ханоя, сводилось к повторяющемуся требованию о капитуляции: безоговорочный уход, за которым должно было последовать свержение тогдашней администрации в Южном Вьетнаме и ее замена ханойскими марионетками. Затем, когда у Америки на руках вообще не останется карт, пройдут переговоры относительно военнопленных, которых легко можно будет задержать у себя для того, чтобы выжать дополнительные уступки.
Как выяснилось позднее, дебаты на тему вывода войск оказались поворотным пунктом во Вьетнамской войне, показав, что многие из побед администрации были на самом деле пирровыми. Никсон твердо придерживался той точки зрения, что на фиксированную дату вывода войск можно соглашаться лишь в том случае, если в обмен на это будет обеспечено достижение других весьма важных для Америки целей. Но он должен был заплатить свою цену согласием на полный уход уже после того, как эти условия будут выполнены. Южный Вьетнам, таким образом, был поставлен в положение, при котором должен был бы защищать себя самостоятельно от гораздо более непримиримого противника, чем те, с которыми приходилось сталкиваться другим союзникам Америки, и при таких условиях, на которые Америка не вынуждала идти никого из других своих союзников. Американские войска находились в Европе на протяжении жизни двух поколений; перемирие в Корее защищалось американскими силами уже более 40 лет. И только во Вьетнаме Соединенные Штаты, в силу внутренних разногласий, согласились не оставлять никаких войск; на этой стадии они лишили себя какого бы то ни было порога безопасности, когда речь пошла о защите уже достигнутого соглашения.
Никсон изложил американские условия урегулирования в двух своих основных выступлениях — 25 января и 8 мая 1972 года. Условия эти были таковы: прекращение огня под международным наблюдением, возвращение и выяснение судьбы пленных, продолжение экономической и военной помощи Сайгону и решение политического будущего Южного Вьетнама вьетнамскими политическими партиями на основе свободных выборов. 8 октября 1972 года Ле Дык Тхо принял ключевые предложения Никсона, и Ханой наконец отказался от требования соучастия Америки в установлении коммунистического правления в Сайгоне. Он согласился на прекращение огня, на возвращение американских военнопленных, на предоставление отчета по поводу пропавших без вести. Правительство Нгуен Ван Тхиеу оставалось на месте, а Соединенным Штатам разрешалось продолжать оказывать ему военную и экономическую помощь.
До этого Ле Дык Тхо вообще отказывался обсуждать подобные условия. И поэтому он внес собственное предложение, означавшее, по существу, прорыв на переговорах, сопроводив его следующим заявлением: «…это новое предложение полностью совпадает с тем, что предлагал сам президент Никсон: прекращение огня, конец войны, освобождение военнопленных, вывод войск… и мы дополнительно предлагаем ряд принципов по политическим вопросам. Вы также их предлагали. А урегулирование этих вопросов мы оставляем на усмотрение южновьетнамских сторон»
[981].
Ни одна из последующих трагедий и дискуссий не в состоянии стереть из памяти чувство воодушевления, охватившее тех из нас, кто формировал американскую политику, когда мы осознали, что находимся на пороге достижения того, к чему стремились на протяжении четырех мучительных лет, и что Америка не бросит на произвол судьбы тех, кто на нее положился. Никсон заявлял неоднократно, что, как только его условия будут приняты, он быстро пойдет на урегулирование. 14 августа 1972 года я заявил Нгуен Ван Тхиеу, что, если Ханой примет предложения президента Никсона как есть, Америка быстро заключит соглашение. Мы обязаны сдержать слово. И у нас нет иного выбора, кроме как его сдержать. Если бы мы промедлили, Ханой опубликовал бы свое предложение, заставив тем самым администрацию объяснять, почему она отвергает свои же собственные условия, и это ускорило бы голосование в конгрессе за сокращение выделяемых средств.
Сочетание ряда факторов заставило Ханой принять то, что он до этого постоянно отвергал: все большее сокращение запасов в результате минирования северовьетнамских портов, удары по схронам на территории Лаоса и Камбоджи в 1970 и 1971 годах, провал его весеннего наступления в 1972 году, отсутствие политической поддержки из Москвы и Пекина, когда Никсон возобновил бомбардировки Севера, и страх перед тем, что Никсон, будучи переизбранным, доведет дело до решительного столкновения.
