– Ничего… я просто не знаю, как быть.
– Выяснить, что случилось с вашей женой, – наш долг, – объяснил Полик. – А вы идите домой и отдохните. Я отправлю кого-нибудь к вашему соседу. – Он взглянул на старика: глаза Жиля покраснели от слез, лицо было бледным. Через два дня ему предстояло хоронить жену. – Обещаю вам, – добавил Полик.
Бруно Полику понадобилось десять минут, чтобы найти место для машины, а потом и нужный дом в обширном жилом комплексе в западной, более бедной части Экса, где жил Жан-Пьер Бондо. Комиссар рисковал не застать его дома, но близилось время ужина, когда большинство людей обычно возвращаются с работы. Позвонив Андре Продо, он предупредил его, что задержится. Продо не возражал: он выбился из графика, поэтому время до приезда Полика ему предстояло провести в мастерской, за работой.
Припарковав свой побитый «Ренджровер», Полик зашагал по тротуару, читая таблички на домах, пока не нашел корпус «Д», а в нем – звонок с табличкой «Бондо».
– Да? – послышался голос из динамика.
– Месье Бондо? – спросил Полик, стараясь говорить вполголоса.
– Да, – последовал ответ. – Продаете что-нибудь?
– Нет, я из полиции. Можно войти?
– О господи… – пробормотал Бондо. – Третий этаж.
Замок на двери щелкнул и открылся.
Когда Полик добрался до площадки третьего этажа, Жан-Пьер Бондо уже стоял в дверях квартиры. Он выглядел старше своего возраста – тридцати семи лет, согласно сайту автовокзала, – и, судя по виду, был не во вкусе Жизель Дюран. Его рост Полик определил приблизительно как пять футов и пять дюймов, вес был явно избыточным. Седеющие волосы он стриг ежиком и носил очки.
– Проходите. – Он посторонился. – В чем дело?
Полик предъявил полицейский жетон и поблагодарил Бондо.
– Извините, что помешал вам ужинать. – Оглядевшись, он увидел в открытую дверь столовой, что там за столом сидит вся семья Бондо – мать и трое детей – и смотрит на него. – Добрый вечер, – поздоровался Полик.
Мадам Бондо кивнула, дети продолжали смотреть на гостя разинув рты.
Жан-Пьер Бондо жестом предложил комиссару сесть на диван, а сам устроился напротив, в кресле-качалке.
– Это насчет той пожилой дамы, которая доехала на автобусе до Ронь? – спросил Бондо.
– Да, – кивнул Полик. – Ваш коллега довез ее до Ронь в пятницу утром и хорошо ее запомнил.
– Да, это был Ги. Он был потрясен, когда услышал новости.
Полик снова кивнул.
– В тот день в вечернюю смену работали вы? И вели автобус из Ронь в Экс, правильно?
– Да, это был я.
– Мадам Даррас не садилась в ваш автобус? – Полик внимательно наблюдал за Бондо.
– Нет, – незамедлительно ответил тот. – Конечно, нет. Иначе я бы уже сообщил об этом, ведь так?
– Да…
– Слушайте, вы что, подозреваете меня? Что вообще происходит?
Кто-то из детей, видимо, уронил на пол вилку или ложку, потому что Полик услышал шепот мадам Бондо: «Оставь, не трогай».
– У вас в автобусе были пассажиры в тот вечер? – спросил Полик.
– Минутку, дайте вспомнить… – Бондо подался вперед, положив руки на колени. – Пятница, пятница… Ну да, конечно же, были. В Экс автобус часто возвращается пустым, но в тот день на нем ехали три подростка, мальчишки, вроде бы в кино. Три-D-фильм или что-то в этом роде. – Он выпрямился и улыбнулся. – Я запомнил их за вежливость. Не то что другие подростки, которых я постоянно вожу. – Он со значением посмотрел на собственных детей и повторил: – Вежливость! – Потом повернулся к Полику и добавил: – После кино ребят должны были встретить родители. Я слышал их разговор об этом – они жалели, что не удастся заодно сходить в какой-нибудь клуб.
Полик кивал. Бондо подтвердил, что автобус часто возвращается в Экс пустым, это звучало правдоподобно. Видел Полик и рекламные афиши 3D-кинотеатра, но их мог видеть и Бондо.
– Вы не заметили ничего необычного на пути в Экс? – спросил Полик.
– Нет, – ответил Бондо. – Если бы заметил, то сообщил бы.
– Вы не запомнили какие-нибудь приметы тех подростков из автобуса?
Бондо оживился.
– А как же! – Он снова выпрямился. – Они называли одного Виктором – вдруг это поможет. Как моего старшего сына. – Он перевел взгляд на сына – мальчишку в очках, судя по виду, лет одиннадцати. – Встань, Виктор, и поздоровайся. Вежливость! – напомнил ему отец.
Виктор Бондо поднялся, ударившись о край обеденного стола.
– Добрый вечер, месье, – сказал он Полику и сразу же сел, снова стукнувшись о стол.
Полик улыбнулся.
– Добрый вечер, – ответил он, повернулся к месье Бондо и спросил: – А как выглядел этот Виктор?
Бондо поднял взгляд к потолку.
– Ростом выше меня, тощий, в таких, знаете, узких приспущенных джинсах, как теперь некоторые носят, – описывал он. – С растрепанными кудрявыми волосами, приятным лицом. Вежливый. Хорошо воспитанный.
Полик старательно записал его слова.
– А что-нибудь о других подростках? Имена? Лица?
– М-м… почти ничего. Один, кажется, младше остальных или по крайней мере ниже ростом. А, еще одного из них звали Жером…
– Как дядю Жерома из Тулузы! – восторженно выкрикнул кто-то из детей.
Бондо смерил их недовольным взглядом.
– Да, как моего брата.
– Больше ничего? – спросил Полик.
– Нет. Хорошо еще, что я вообще хоть что-то запомнил, – Бондо сидел прямо, положив руки на колени.
– В таком случае – большое вам спасибо. – Полик поднялся и пожал Бондо руку. – Мадам Бондо, прошу прощения, что прервал ваш ужин. Я уже ухожу.
Быстро шагая к машине, Полик позвонил в поместье Боклер.
Ответила на звонок Элиза Боннар.
– Элиза, это Бруно Полик. Извини, что помешал ужинать.
– Ничего, – ответила она. – Мы еще не садились, но Элен уехала час назад, если ты хотел поговорить с ней.
– Нет, если можно, не с Элен, а с Виктором.
Он услышал, как Элиза зовет Виктора, сообщая ему, что звонит комиссар Полик.
Виктор Боннар шел к телефону медленно, со взмокшими ладонями. Оливье Боннар встревоженно наблюдал за сыном, а его тринадцатилетняя дочь Клара, отложив книгу, шепнула брату: «Поздравляю».
– Тихо ты, – Виктор мимоходом дал ей легкий подзатыльник.
– Эм-м… слушаю! – произнес Виктор в трубку, стоя на кухне в окружении всей семьи.
– Виктор, привет, – заговорил Полик. – У меня к тебе вопрос: ты ездил на автобусе в Экс в прошлую пятницу вечером?
