— Письмо, — не сдержался, перебил Кузьминский. — Ты, Рома, забыл про письмо, о котором вряд ли могла знать уголовщина.
— Не забыл. И поэтому считаю эту кандидатуру всего лишь допустимой. Но я, в отличие от тебя, Витя, хорошо знаю, что такое паханы, собравшиеся в кучу. В принципе, они могут все.
Спиридонов с сожалением увел свое личико от солнца, открыл глаза и пожалел, что Казарян с Кузьминским распространялись не по делу.
— Ребятки, вас же Лида совсем о другом спросила. Паханы, Рома, это один шанс из ста. Я почти уверен, что деньги эти прошли или пройдут через «Департ-Домус банк». А абсолютно уверен я в том, что испанскую операцию проворачивали не люди банка, а те, кому предназначались эти громадные деньги. Вот о том и следует говорить, но предварительно хорошенько подумав.
— У вас было достаточно времени для этого, — проворчал Смирнов.
Вмешалась Лидия Сергеевна:
— Я поставлю вопрос по-другому. Кому могут столь срочно понадобиться такие колоссальные деньги?
— Мне! — завопил Кузьминский.
— Витька, уволю, — предупредил Смирнов, в связи с чем Кузьминский, вмиг став серьезным, быстренько предположил:
— Многим, очень многим. Самому банку, например.
— Положение «Департ-Домуса» устойчиво, как никогда, — уверенно заявил Спиридонов, дока по финансовым делам. — Насколько мне известно, принимать участие в миллиардных конкурсах в ближайшее время не собирается. И эти деньги лягут в его сейфы ненужным грузом. Банк эти деньги направил или направит кому-то, я уверен в этом. Он — почти законный перевалочный пункт.
— Алик, просчитай, пожалуйста, возможные ходы, — попросила Лидия Сергеевна.
— Начнем с тех, кому эти деньги банк не направит. — Спиридонов помолчал, прикидывая. — Про конкурсы я уже говорил, наш пациент официально отказался от них. Черный бизнес? Черному бизнесу не проглотить такую сумму, да и не будет он ее сразу проглатывать, чтобы не светиться. Инвестиции? Они прозрачны, сразу всплывет вопрос об источниках. Валить на бирже доллар, играя на повышение курса рубля? Мероприятие по меньшей мере рискованное. Вот так-то, братцы.
— Это все «нет», — сказал Смирнов. — А «да»?
Спиридонов, тихо покряхтывая, поднялся с приступочки, разогнулся, незаметно, воспитанно так потянулся, подошел к Смирнову со спины и раскачал кресло-качалку. Смирнов с удовольствием закачался, о чем и оповестил всех:
— Хорошо.
— Вот он и качался по-стариковски. — Спиридонов качнул его еще разок и беззвучно оскалился. — Лида, у нас скоро будет новый парламент, а затем и новый президент.
— Спасибо, а мы и не знали, папа Алик, — издевательски поблагодарил Кузьминский.
Звал он так Спиридонова на правах бывшего зятя. Бывший тесть уже нашел саркастический ответ на выпад, но его опередил Смирнов.
— Предвыборная кампания? Будут тащить свежака и новую партию? — уже не качался в кресле Смирнов, он стоял, торжествующе оглядывая всех.
— Свежака вряд ли, Саня. Скорее всего, кого-нибудь из второго ряда. Свежака за оставшееся время не раскрутить, а выскочившего из-за спин при помощи денежного очень внушительного допинга гражданина из второго ряда с необычным имиджем — вполне реально. И к нему яркую партию, ты прав.
Наконец-то приподнял тяжелые армянские веки и как бы дремавший Казарян.
— Наш покойный Дмитрий Федорович был секретарем ЦК и членом Политбюро. Поменявшие имидж неокоммунисты?
— Нет, скорее всего, нет, — уверенно отверг этот вариант Спиридонов. — У них давно определившийся претендент и самый надежный, хотя и сокращающийся в связи с естественным вымиранием электорат. Свои двадцать процентов они всегда наберут.
— Тогда кто, Алик? — негромко спросила о главном Лидия Сергеевна.
— Период настоящей предвыборной активности еще впереди. И поэтому сказать о ком-то что-то просто невозможно. Вот когда засуетятся, тогда хотя бы предположительно можно будет определить, кого солидно подкачали.
— И мы с Лидкой на этом остановились, — признался Смирнов.
Иссякла энергия мозговой атаки. Замолчали. Но молчание — не для молодого беллетриста Виктора Кузьминского.
— Теперь у меня вопросы, точнее, два вопроса. К хозяевам. — Раскинув руки (сидел на диванчике один) по ивовой спинке, он сурово посмотрел сперва на Лидию Сергеевну, а затем на Смирнова. — Вопрос первый к хозяйке. Нас в этом доме водкой угощать будут? — И, не дав ответить хозяйке, ответил сам: — Знаю, что будут, но ведь душа горит! Когда? — Движением вытянутой вперед длани опять остановил Лидию Сергеевну. — Вопрос хозяину: Иваныч, ответь, пожалуйста: на хрена попу гармонь, когда есть кадило?
За Смирнова быстро ответил Казарян:
— По-моему, Витя, ты окончательно отупел от пьянства.
— Я попрошу!.. — радостным криком высказал свое возмущение Кузьминский.
— Проси, — разрешил Казарян.
— Я — дурак, а ты — умный, да? — предположил беллетрист.
— Да, — согласился кинорежиссер. Им давали резвиться. Смирнов, Спиридонов и Лидия Сергеевна понимали, что развлекательная интермедия сейчас ко времени.
— Раз ты такой умный, то объясни мне, дураку, какого худенького нам надо лезть в кучу дерьма, именуемую в дальнейшем политикой? Зачем Иванычу все это? Пусть себе глотки перегрызают, а мы, как древние римляне на скамьях Колизея, с удовольствием будем наблюдать гладиаторские бои.
Казарян повернулся к молчавшей троице и поделился с ними:
— Нет, он действительно дурак!
— Докажи! — взвыл Кузьминский.
— На раз, два, три, — пообещал Казарян и сразу же приступил к выполнению обещания: — Откуда ты взял, что Санятка сам влез в эту кашу? Его втащили, может быть, не очень желая того, но иного выхода у них нету, поджимает время — бабки им нужны. Теперь Саня, Лидия и Ксения, особенно Ксения, в зоне повышенной опасности, в зоне неоправданного риска потому, что знают, чего не следует знать. Те, судя по тому, как была отслежена и доведена до нужного им состояния Ксения, обладают исчерпывающими сведениями о семействе Смирновых-Болошевых и, следовательно, о тебе, обо мне, об Алике. Мы никуда не лезем, Витек, мы обороняемся, мы должны, если жизнь дорога, обороняться. А лучшая оборона, как выражаются наиболее передовые футбольные стратеги, контратака на опережение.
Сильно озадачил режиссерский монолог беллетриста.
— Да об этом я как-то не подумал, — неосторожно высказался он.
За что и получил:
— Вот поэтому ты и дурак.
Не до обид уже было Кузьминскому. Заработала азартная сообразилка:
— Выходит, они внаглую Иваныча на дуэль вызвали.
— Выходит, — согласился Казарян. — И еще выходит, что другого пути для них не было. Ксения-то со своей ладошкой — единственная.
