Я предвидел, что глаза этих тварюшек могут обладать гипнотическим свойством, и старался избегать смотреть в них. Пули безжалостно крошили снег и неистово мочалили махровые триады посаженных друг на друга шаров. Мне даже стало весело – так, бывает, веселится мальчишка, вынося толпы туповатых зомби в незатейливой видеоигре или предощущая, что намечается знатная драка.
И вот тут-то возникла реальная проблема.
Неуклюжий, как сонный медведь, на сцену вышел ОН. Мелкие снеговички были отвлекающим манёвром, разминкой перед появлением действительно опасного врага. Теперь на меня надвигалась грозная фигура рослого, как пятиэтажный дом, и толстого, как самосвал, снеговика. У него в придачу к эффектной внешности (и возможности просто раздавить меня всей своей массой) имелся как минимум один козырь в рукаве – телекинез.
Мне это окончательно смешало карты, потому что моя же любимая винтовка ощутимо шибанула меня по лбу и выскочила из рук, словно в неё вселился демон. Со всех сторон сыпался снег, оружие и прочие предметы ополчились против меня. Я уже знал, что бывают случаи, когда нельзя убить, можно только убежать. Из этой ситуации как раз и был только один выход – улепётывать!
Хотя снежные завалы и затрудняли подвижность, я всё равно уходил со значительной форой от неповоротливого великана, куда менее продвинутого в плане мобильности, нежели младшие его собратья. Для спасения мне надо было лишь поднажать – ну и щепотку везения. Главное, удрать как можно дальше, за пределы досягаемости снежного годзиллы, пока ему не надоело развлекаться с моими же вещичками и не взбрело в башку меня самого попробовать запулить в какую-нибудь аномалию.
На бегу с моего туловища содрало куртку, оставшаяся позади винтовка описала в воздухе недовольную загогулину и открыла беспорядочный огонь. Выстрелы могли поразить меня разве что случайно – я молился только, чтобы противник не додумался вызвать детонацию всех патронов, которые у меня имелись при себе. Вот это был бы полный…
Нельзя бежать по прямой из-за рассредоточения изменок по всем окрестностям, и я всё время петлял, но при этом старался провести преследователя поблизости от как можно большего числа аномальных ловушек. Он их не замечал и пёр напропалую, полагая, что при его габаритах вездеходность сойдёт ему с рук. Как назло, в обозримой видимости не было ни одной огненной области ИФП, чтобы проучить шаровика-мерзавца! Его било током, плющило, но снежная махина наскоро восстанавливала сама себя, пользуясь окружающим обилием подходящего материала, и пёрла дальше.
Как только большая часть предметов на мне перестала брыкаться, я возликовал – необходимый отрыв был достигнут.
К этому моменту я умчался метров на сто от верзилы. Разрушенная станция отдалилась. Заняв позицию, изготовил к бою широкополосный лучевик, заменивший «Теслу», позаимствованную ещё в доте. Отметил, что происходящее эпично, как в нью-голливудском боевике AAA-класса: снеговик-гигант и его свита, будто бы спешившие на бал к дьяволу, да ошибившиеся адресом, плюс захватывающие суперспособности и чисто апокалиптические декорации – лютая зима, тотальная разруха, смертоносные аномалии.
Полный постап, коротко говоря!
Я взял на прицел верхнюю часть туловища монстра и с относительно безопасного расстояния разнёс её. В тот же момент «карета превратилась в тыкву» – два нижних шара безвольно рассыпались, угли в глазах младших снеговиков потухли, а сами они стали мирно лежащими кучками снега.
– Попался, который катался, – проворчал я по установившемуся обыкновению комментировать вслух.
Удовлетворённый победой, пошёл раскапывать винтовку. «Рысь» я не брошу ни за что!
Хорошо, что лучевик мой поменьше и полегче, и я смог удержать его при себе, когда зловещий монстр обрушил на меня свою телекинетическую мощь и пытался вырвать всё, что плохо на мне «удерживается».
Вот и поигрался в снежки, что называется.
Сколько уже таких «игровых эпизодов» в памяти хранится! И это замечательно. Есть, значит, кому запоминать.
Продолжаю…
* * *
И мы – пошли.
Когда добираемся в ту часть леса, где, по идее, уже случались необычные проявления, Макарыч, идущий впереди и левее меня, совсем снижает темп, движется гораздо медленнее, натурально начинает прокрадываться.
И мне даёт совет стараться только так и ходить. Совсем уж бесшумно наступать на лесной покров и не задевать ветви не получается, но методика хождения старожила заключена в том, чтобы шума производить как можно меньше. Он совершает несколько шажков, останавливается, принюхивается, вертит головой по сторонам, прислушивается к собственным ощущениям. Потом, проанализировав окружающее, продвигается ещё чуток вперёд и воспроизводит тот же цикл. Я повторяю за ним, пытаясь учиться.
Поэтому мы преодолеваем расстояние очень медленно. Зато как бы сливаемся со средой, делаемся частью леса, воспринимая практически каждый звук, каждое малейшее изменение атмосферы. Идём не по прямой, петляем, то и дело забирая то в одну, то в другую сторону. Попутно старик негромко, почти шёпотом наставляет меня, говорит, что следует избегать любых участков, которые покажутся в силу осознанного анализа или даже просто померещатся мне подозрительными. Я тогда не сразу и врубаюсь, о чём он, собственно, что же имеет в виду… Разжиженную почву, ямы, от которых веет холодом, участки, где хоть что-нибудь не совсем нормально, вроде того, что ветер кружит листья будто бы каруселью.
Признаки, могущие ускользнуть от неучёного, неопытного глаза, указывают на участки, вступив в которые можно моментально лишиться жизни. Это если повезёт. А если не повезёт, пугает Макарыч, будешь умирать долго и мучительно, сполна расплатившись за собственную беспечность…
Ещё он советует обходить места, в которых, на первый взгляд, ничего такого, но, блин, мурашками по коже ни с того ни с сего!.. Меня вдруг осеняет: неспроста дед не пустил давеча напрямую, когда я, вылезши из-под трупа чудовища, вознамерился было к нему ломануться…
Я мотаю всё-всё на ус – Макарыч знает куда больше меня, и все эти премудрости могут мне потом пригодиться. Ох, пригодятся, и я ещё не раз скажу спасибо бывалому деду, который не пожалел времени и сил, чтобы поделиться знаниями со мной… А я каким-то чудом не пропустил мимо ушей, ухватил, хотя на подходе к границе и близко не осознавал степени значимости его уроков.
Наконец мы выходим на большую поляну, лохматящуюся длинными стеблями пышно-жёлтой травы. И поперёк этого открытого пространства тянется оборонительный вал, настоящее крепостное сооружение! Во всяком случае, я бы именно так назвал то, что открылось взгляду.
Только не кирпичный и не земляной, а бетонный. Кажется, я верно определяю грязно-серый материал, из которого отливали «насыпь». Высотой как минимум в три человеческих роста, преграда убегает в заросли по обе стороны от нас, и там, за деревьями, надо понимать, продолжается неизвестно на какую длину. С виду участок, который доступен для обозрения, выглядит запущенным, изгрызенным временем и непогодой, бетонная поверхность покрылась порослью, вьющиеся растения типа плюща не заставили себя ждать. Но вал всё ещё не развалился и не осыпался. По крайней мере здесь, конкретно перед нами.
