— Ломас говорил, что мама была не очень сильным магом, ну кроме ментала, — криво улыбнулся он, — но очень любила рукоделие, — шепнул Ардар, и Лес молча сжала его руку. Да, Ашардиаз действительно пытался сделать все для любимой. В светло-розовой комнате, с легкими золотистыми шторами, огромными картинами вдоль стен было все для творчества — мольберт с холстами и красками, подставка под пяльца и корзинка с нитками, столик со спицами, гончарный круг, несколько деревянных чурбанов и даже столик с неопознанным содержимым. Самой Амилесте все это было чуждо, но в то же время руки так и тянулись что-нибудь сделать. — Мама умела наделять магией простые вещи. Ее картины и гобелены раскупались моментально, а статуэтки из дерева казались живыми. Это Ломас смог сохранить здесь все нетронутым.
— Люблю тебя, — развернувшись в его руках, прошептала Лес. Это единственное, что она могла ему сейчас сказать. Пообещать, что с ними и их детьми все будет по-другому. Правильно, без боли и предательства.
— Пойдем в спальню, — улыбнулся Ардар, и Лес согласно прикрыла веки.
Там, с окнами на запад, где вдали мелькали вершины снежных гор, в комнате, обитой бледно-голубым почти светящимся шелком, с теплым темно-коричневым полом и такой же мебелью, где на огромной кровати раскинулось темно-синее, с золотым узором покрывало, где в отделанном золотистым мрамором камине пылал огонь, отражаясь от настенных кристаллов, и тонко пахло цветущим в кадках эмириальским жасмином, двое наконец-то вздохнули с облегчением. Пятнадцать лет боли, когда они несли груз воспоминаний в одиночку, те немногие дни счастья, когда они поняли, что боги смилостивились к ним, и почти десять лет упорного и трудного продвижения к цели. Месть, возможно, кто-то скажет, что она не делает счастливым, что все это пустое и надо жить дальше… Вот только те, кто так говорит, не могут понять, что значит закрывать глаза и видеть самые страшные моменты своей жизни, при этом знать, что те, кто виновен в них, жив и счастлив. И ты понимаешь, что просто не в состоянии жить. Что это тебя разрушает изнутри… И только теперь, когда они высказали все в лицо своему главному врагу, отомстили за боль и потери, за поруганные судьбы и уничтоженные жизни, они смогли вздохнуть. Просто смотреть в глаза друг друга и чувствовать, как боль и постоянная тоска начинают отпускать, как мир и покой заполняет их души.
Они потянулись друг к другу одновременно. Рванули, связывая тела, сознания, желания, мысли, будущее… Ардар просто порвал платье на Амилесте. Та украденная несколько месяцев назад ночь не утолила его голод, а лишь распалила. Будто капля воды в пустыне, поддержала его силы, но не напоила. Но все равно он никогда и не думал предать ее, свою маленькую Ами, никакие его муки не стоили ее слез и боли. Он терпел, думая каждую ночь о ней, смотрел на нее днем и сжимал кулаки от ревности, наблюдая, как за ней увиваются принц, граф и маркиз, и это не считая остальных придворных. Но теперь он имел на нее полное право и перед богами, и перед людьми.
Яростный поцелуй, будто наказание, обжег губы Лес.
— Ненавижу его!
— Кого? — Девушка уже и сама задыхалась, срывая рубашку с мужа.
— Этого маркиза. Убить готов… еле сдерживаюсь.
— Не надо. Ты же знаешь, между нами ничего не было.
— Он тебя целовал, обнимал, считал, что имеет на тебя право. — После каждого слова Лес жалили укусы-поцелуи.
— Не надо, он не важен, ничто не важно. Ты ведь знаешь. Знаешь же?
— Знаю. И верю, но это было невыносимо.
— А мне каково было, когда на тебя вешалась Иритания?
— Мне никто, кроме тебя, не нужен!
— Мне тоже! — воскликнула Лес и сама поцеловала мужа. Сколько можно?! Они так давно не были вместе, чтобы сейчас терять время.
Одежда рассыпалась клочьями, опадая им под ноги как осенние листья. Руки и губы лихорадочно ласкали друг друга, не в силах насытиться. Тела льнули друг к другу истосковавшись по родному теплу.
Руки Ардара до боли сжали Лес, словно он не мог и на миг выпустить ее из объятий. Язык легонько коснулся шеи, а потом пощекотал за ушком, так, как ей всегда нравилось, ладони скользнули ниже, лаская спину и ягодицы, сжимая мягкие полушария до боли, до сладкой упоительной боли, а потом мир перевернулся, и спины Лес коснулся мягкий бархат покрывала.
— Прости, я больше не могу, — прошептал Ардар, и мир перестал существовать.
Один удар, и он внутри, проникая не только в ее тело, но и в душу. Хриплое дыхание смешалось, его яростные удары бедрами, и ее невольное желание удержать внутри. Лихорадочные поцелуи, объятия, когда невозможно удержать силу, ногти, царапающие спины друг друга, стоны и вскрики. Скрип кровати становился все громче, но они все меньше и меньше замечали его. Они наконец-то были вместе. Любили друг друга и были счастливы.
* * *
Лес проснулась от странного ощущения. Такое в ее жизни было только однажды, и то не настолько мощным. И теперь, лежа в теплой мягкой постели, она пыталась понять, что именно она чувствует.
Счастье. Полное, абсолютное счастье и покой…
Улыбка невольно сама появилась на губах девушки, когда в ответ на ее чуть более глубокий вздох сильные руки сжали ее сильнее, а виска коснулся ласковый поцелуй.
— С добрым утром, любимая!
— С новой жизнью, любимый, — шепнула в ответ и, не открывая глаз, потянулась за более ощутимым поцелуем.
В следующий раз они попытались встать с постели только через три часа, когда где-то снаружи раздались звуки голосов Хараны и Дафны и звон посуды. Похоже, девушки не решались напрямую разбудить повелителей, но вовсю создали эффект бурной деятельности. Впрочем, вздохнув, Ардар и Амилеста вынуждены были признать, что вставать им действительно пора.
— Доброе утро, милорд, миледи, — Харана с сестрой присели в глубоком реверансе, — ваш завтрак готов.
— Благодарю, — с достоинством кивнул Ардар, за что и получил от Лес незаметный щипок. — Что?
— Прекрати, — фыркнула девушка, — Харана и Дафна давали мне клятву, так что с ними можешь вести себя нормально. Кстати, Харана, ты решила, кто тебе будет помогать?
— Да, миледи. Есть две девушки… Они хорошие.
— Посмотрим. Пусть придут завтра. А ты, Дафна?
— Миледи, если вы позволите, я бы хотела остаться с леди Леодой. Я к ней привыкла, и там ответственности меньше… — опустив глаза, тихо пробормотала девушка, совсем уж сбившись на последних словах.
— Как хочешь, Дафна. Никто тебя заставлять не будет.
— Благодарю, миледи.
— Ну раз вы разобрались, может, мы уже поедим? — поинтересовался из-за стола Ардар, нетерпеливо постукивая вилкой, и Лес не сдержала улыбки. У ее мужа всегда с утра был хороший аппетит, и герцогиня поспешила присоединиться к нему.
— Какие планы? — поинтересовалась она у бывшего секретаря, когда они уже допивали чай.
