– Ты не сообщишь прессе, что Ваня наша дочь? – заплакала Алла.
– Зачем мне такой пиар? – поморщился олигарх. – Ника будет лечиться, ты поживешь в Швейцарии, я все улажу. Хорошо, что мы знаем, кто убил Ванессу.
Алла продолжала прижимать к себе внучку, она стояла тихо, вдруг Ника взвизгнула, замолотила по бабушке кулаками, заорала:
– Ольно, ольно!
– Дай ей скорей конфету, – велела хозяйка горничной, – и она сразу успокоится. Я давно поняла, что шоколад снимает припадки ярости у Ники, он у нее всегда в сумочке.
Тайра взяла у Ники мишку и быстрым движением дернула игрушку. Я невольно ойкнула. Плюшевый Топтыгин оказался детским ридикюлем. Тонкие пальцы тайки нырнули внутрь зверушки и через секунду вытащили… длинный, покрытый засохшими бурыми пятнами нож с перламутровой ручкой.
– О! – воскликнула Тайра и уронила нож.
– Не трогайте! – велел Юра. – Вероятно, это орудие убийства Риши.
Алла Константиновна отпустила Нику, закрыла лицо руками и с всхлипом села на диван.
Филипп Леонидович схватил тайку за плечи, встряхнул ее и зачастил на английском. Я уставилась на Леонида.
– Сейчас, – прошептал тот, – переведу! Но… что же выходит… значит, не я убил Ришу… это Ника… она… о! Боги!
– Лучше скажи, о чем говорят Верещагин и Тайра, – потребовал Шумаков.
Но Леонид потерял дар речи, он затрясся в ознобе. Мы с Юрой чувствовали себя полнейшими идиотами, потом Владимир сжалился и ввел нас в курс дела.
В момент, когда Ника начала бить Аллу Константиновну, Тайра хотела взять из сумочки ребенка конфеты, которые там всегда лежат. Но, как мы все видели, на свет явился кинжал. Он из кабинета Аллы Константиновны, это украшение письменного стола. Ника любит ножи. Тайра уже рассказывала, как девочке нравится втыкать их во все поверхности. Филиппу Леонидовичу удалось получить от ребенка и горничной кое-какие сведения. Нарисовалась ужасная картина.
Сегодня вечером Ника бегала по кабинету, которым Алла Константиновна никогда не пользуется: ну зачем ей рабочая комната? Девочка заинтересовалась письменным столом, увидела нож. Несмотря на проблемы с психикой, дочь Ванессы хитра. Наверное, ей очень хотелось побаловаться ножом, она схватила его и спрятала в своей сумочке, потому что знала: его отнимут. Через некоторое время Ника пошла разгуливать по дому и очутилась в театре.
– Точно, я видела девочку, Фаина ее тоже заметила! – сказала я.
Владимир передернулся.
– Тайра говорит, что Ника не выносит ничьих прикосновений. Если посторонний человек пытается погладить ее по руке или обнять, девчонка превращается в фурию, хватает любой предмет и бьет им бедолагу, норовя непременно попасть в глаз. Тайра думает, что Ника забрела в гримерку Риши, а та подошла к девочке, наклонилась и погладила малышку. Ника взбесилась… дальнейшее ясно.
– Пятна на платье девочки не от варенья! – воскликнула я. – Это кровь. Однако странно…
– По предварительному заключению эксперта, Ирину ударили снизу, – перебил меня Юра, – нападавший был меньше ростом, чем жертва.
Филипп Леонидович повернулся к Шумакову.
– Можно точно узнать, этим ли ножом нанесли смертельное ранение?
Шумаков кивнул.
– Конечно. Форма раны, ее длина, ширина сравниваются с лезвием. Есть следы жидкости, похожей на кровь, значит, сделают анализ ДНК, если оно совпадет с Ирининым, то больше вопросов не будет.
Я покосилась на Юру, но промолчала.
– Значит, Ника убийца? – воскликнул Верещагин.
Меня удивило выражение лица олигарха. Ну-ка давайте вспомним, что за сегодняшний, вернее, уже вчерашний вечер он почти одновременно потерял двух дочерей. Ладно, с Ванессой отец давно разорвал отношения, вычеркнул ее из своей жизни, но Риша! Младшая и, наверное, очень любимая дочь! Почему же ее отец сейчас кажется довольным?
– Я не убивал! – заголосил Леня. – Не я убил!
– Замолчи! – рявкнул Филипп Леонидович. – Лучше…
Закончить фразу ему не удалось, в кабинет вошла Мисси, одетая в элегантное черное вечернее платье.
– Папа, – воскликнула она, – я надеюсь, ты понимаешь…
В ту же секунду Мисси увидела всех присутствующих и не смогла скрыть своего изумления.
– Мама? Что ты тут делаешь? Леня? Вот уж странность!
Ее реакция мгновенно объяснила мне ситуацию в семье Верещагина. Брак между Аллой и Филиппом существует исключительно на бумаге, жена никогда не заходит в кабинет мужа. Иначе почему Мисси столь удивилась, застав мать в рабочей комнате отца? Нормальные супруги обсуждают проблемы, беседуют о разных вещах, Алла Константиновна, по идее, должна частенько заглядывать на половину Филиппа Леонидовича, но, похоже, этого не происходит. Не суется к папе и сын.
Ника внезапно вывернулась из рук Тайры и подошла к Мисси. Та погладила ее по голове.
– Немедленно отойди от нее! – закричал Филипп Леонидович. – Она опасна!
– Почему? – удивилась дочь. – Это ребенок!
– Ника – сумасшедшая дочь Ванессы, – нервно сказал Филипп Леонидович, – она убийца!
– Убийца? – переспросила Мисси, с изумлением глядя на отца. – Кто придумал эту глупость?
– Сядь! – велел олигарх.
Мисси покорно села в свободное кресло и стала слушать отца. Через некоторое время молодая женщина, пораженная до глубины души, воскликнула:
– Ах вон оно что!
Потом Мисси поморщилась, поправила упавшую на лоб челку, на ее пальце сверкнуло кольцо с крупным заостренным бриллиантом.
Я подскочила, как ужаленная, и пошла к двери.
– Эй, стой, ты куда? – бесцеремонно окликнул меня начальник охраны. – Никому не разрешали покидать кабинет.
Я обернулась.
– Прошу прощения, я сейчас вернусь, у меня астма, боюсь, начнется приступ. От стресса бывает спазм, и я знаю всю историю в подробностях, пока объясняете ее Мисси, я успею сбегать в гримерку за дозатором.
– Пусть идет, – распорядился Верещагин, – не хватало нам тут до кучи припадка!
Глава 25
Я отсутствовала недолго. Надеюсь, вы понимаете, что никакой астмы у меня нет и никогда не было, просто мне требовался подходящий повод быстро поговорить с охранником Игорем, который бдительно стережет вход в личные покои Верещагиных. Порой, получив ответ на правильно заданный вопрос, ты понимаешь, что же произошло на самом деле. Шелуха чужой лжи опадает, обнажается скелет правды, который тщательно прятали от чужих глаз. Главное, понять, что нужно спросить. И мне это удалось. Слова Игоря: «Ну точно! Я пошел посмотреть, что там зазвенело», – мигом расставили все по местам.
Я вернулась в кабинет Верещагина с чувством победительницы, бесцеремонно ткнула Филиппа Леонидовича пальцем и, забыв обо всех приличиях, нагло произнесла:
