В реанимационное отделение мужчину доставили с большим количеством переломов, массивной кровопотерей и разрывом лёгкого. Но самой большой проблемой для врачей стало переохлаждение, вызвавшее рецидивирующую остановку сердца по типу фибрилляции. Были предприняты все действия по ликвидации последствий гипотермии и мероприятия сердечно-лёгочной реанимации. Более двух суток пациент был в критическом состоянии, трижды перенёс клиническую смерть.
Вот как впоследствии вспоминал сам Игорь об этом происшествии и своём спасении: «Аварию я совсем не помню. Помню только, как вынырнул и практически сразу стал задыхаться, дышать было невыносимо больно. Говорили, что мне невероятно повезло: при ударе и падении с моста я не потерял сознания, а смог открыть дверцу и выбраться из машины.
Первое время в реанимации я периодически терял сознание, а когда приходил в себя, мало что понимал, был в полубредовом, замутнённом состоянии. Невыносимо болело в груди, не вздохнуть, постоянно бил озноб. Потом периоды прояснения стали чуть длиннее, я мог более-менее различать окружающую обстановку.
Я понял, что лежу в большом зале, укрытый термоодеялом, обложенный грелками, подключённый к аппарату искусственного дыхания. Кроме меня, в зале ещё человек пять или шесть. Рядом со мной лежит изрешечённый пулями оперативник, чуть дальше девушка с черепно-мозговой травмой после попытки суицида, у стены – алкоголик с острым отравлением, инфарктник, кто-то ещё. Кто бредит, кто плачет, кто кричит, кто молится. Все тяжёлые, к каждому периодически слетается бригада врачей и сестёр, начинается суета. Потом кого-то увозят вперёд ногами. А ты лежишь и наблюдаешь за игрой между двумя извечными соперницами – жизнью и смертью. И думаешь только об одном: скорей бы всё это закончилось. Уже неважно как. Лишь бы только всё это прекратилось, потому что сил никаких нет терпеть эти муки. А потом опять отключаешься. И так день за днём.
Второй раз тогда фортуна мне улыбнулась, обретя облик сердитой медсестры, которая ставила очередную капельницу со словами: «Ну и загоняли же вы нас вчера, третий раз вас из «клиники» вытаскиваем! Жена вон всех врачей уже запытала, а вы всё телепаетесь – то туда, то сюда. Совесть-то есть? Себя и врачей не жалеете, так хоть жену бедную пожалейте».
Так я невольно стал исполнять полученный приказ – жалеть жену. Думаю: «Она молодая, сможет ещё устроить свою жизнь. Вот, с похоронами справится, утешится, и всё у неё будет хорошо». Потом начал представлять свои похороны, кого она пригласит, что нужно будет купить, во сколько обойдётся.
И тут меня пробило – страховки, оформленной лишь полгода назад, и всех наших накоплений ей едва хватит, чтобы оплатить похороны и первый взнос по кредиту. А что дальше? Как она будет кредит выплачивать со своей копеечной зарплаты? Короче, совесть проснулась. Появился смысл и цель. Как ни удивительно, но сознания я после этого ни разу не терял, да и остановки сердца больше не было. Короче говоря, выкарабкался».
Кино и реальность
В большинстве люди имеют о реанимации киношное представление: «скорая» на всех парах с мигалками и сиреной, беготня медиков по коридорам больницы с каталкой и капельницами, реанимация, интубация, зажим-тампон, давление падает, остановка сердца, разряд, ещё разряд!.. Так ли это на самом деле?
Рассказывает заведующий отделением реанимации и интенсивной терапии, к.м.н. Павел Николаев: «Вокруг медицины целое море мифов благодаря сериалам. Они порой такие клише рождают, что хоть стой, хоть падай. Я не поклонник «Доктора Хауса», «Клиники» и тому подобного. Посмотрел несколько серий, не понравилось. Многие из штампов, которые кочуют из сериала в сериал, не имеют совершенно никакого отношения к реальности.
СУДИТЬ О МЕДИЦИНЕ
ПО МЕДИЦИНСКИМ СЕРИАЛАМ ТАК ЖЕ НЕЛЕПО,
КАК УЧИТЬСЯ ВОДИТЬ ПО КОМПЬЮТЕРНЫМ ИГРАМ.
Например, когда мы видим на экране, что пошла прямая линия на мониторе, в ста случаях из ста доктор хватается за дефибриллятор и начинает пациента бить разрядами. Дефибриллятор – прибор для купирования фибрилляций, а фибрилляция – это когда сердце начинает хаотично сокращаться, нескоординированно, то есть, теряет способность нормально функционировать. На мониторе это выглядит таким заборчиком, а когда идёт прямая линия, фибрилляций уже нет.
В реальной жизни, если бы при остановке сердца врач схватился за дефибриллятор, его бы сразу уволили за профнепригодность, из реанимации уж точно.
Остановка сердца может быть только в двух положениях: это либо систола – когда сердце сокращено, либо диастола – когда расслаблено. Когда сердце расслаблено, оно представляет собой большой мышечный мешок, наполненный кровью. В этой ситуации можно человека спасти непрямым массажем сердца: просто качая этот мешок и разгоняя таким способом кровь по всему организму. Качать до тех пор, пока не поставить там водитель ритма, интубационную трубку, начать вентиляцию легких, другие процедуры выполнить и завести сердце.
Когда же сердце сжато в систолу, то реанимационные мероприятия бессмысленны с самого начала. Сердце уже вытолкнуло из себя всю кровь, это просто кусок мышцы, ничем не наполненный, и мы здесь ничего не сможем сделать. Одно дело, понятно, мешок с кровью качать – туда-сюда, туда-сюда, когда он ходит ходуном, а другое – вот такое сжатое сердце, в котором нет крови, тут сколько ни качай, получится просто мышцу пожать, помять и всё, толку никакого.
Так вот, о сериалах. Разряд дефибриллятора в ста процентах сердце из диастолы переводит в систолу, то есть заставляет его сжаться. Это приводит к тому, что реанимационные мероприятия становятся абсолютно бесполезными. И получается, что команда врачей, увидев прямую линию на мониторе, подбегает к пациенту и давай его стучать разрядами. То есть, человека, которого можно было спасти, разрядом дефибриллятора они лишают всяких шансов!
В реальности при остановке сердца что делается? В первую очередь, наносится прекардиальный удар – ребром кулака изо всей силы по нижней трети грудины. Заводится так сердце, кстати, очень часто, это действительно хороший, работающий способ. Потом уже, если не помогает, применяют другие реанимационные методы – непрямой массаж сердца, в исключительных случаях прямой массаж сердца, установку кардиостимулятора, который запускал бы сердечные сокращения, препараты медикаментозные, которые позволяют восстановить проводимость, пункция, когда мы убираем кровь из сердечной сумки, если это гемотампонады, и так далее.
Поэтому, конечно, от таких сериалов больше вреда, чем пользы, особенно в плане отношений с родственниками больных. У нас ведь все разбираются в медицине, как и в футболе. Особенно, если человек насмотрелся таких вот медицинских сериалов. И вот начинаются советы и рекомендации, долгие обсуждения – что врачи делают правильно, что неправильно и как надо. Я машину ремонтировал в сервисе, так там при входе объявление висело: «Ремонт машины: 300 руб./час, ремонт в присутствии заказчика: 500 руб./час, ремонт с советами заказчика: 1000 руб./час».
И чем дальше человек от медицины, тем более он «информирован», тем более красочные советы от него можно услышать, как нужно правильно лечить. Из разряда самых фантастических зачастую. Причём родственники, в девяноста процентах, не могут критично отнестись к состоянию своего родного человека. Не выслушать их ты не можешь, это означает сразу же нарваться на негатив, на конфликт, на последующие претензии типа «доктор даже не слушает».
