В чем тут дело? А давайте посмотрим на слово «дорога» – уж больно подозрительно оно похоже на «дорогой» (в любом значении).
«Дорога» в русском языке произведено от слова дор, «расчищенное место», и то, и другое берут свое начало в глаголе дьрати, то есть «драть». А ведь все правильно! Чтобы проложить дорогу, нужно расчистить место, выдрать траву и деревья, только тогда тропа становится «торной» – гладкой, ровной, годной для передвижения. Вот и первый мостик от слова «дорога» к слову «дорогóй»: годный, иначе говоря, хороший. Но ведь и усилия надо приложить, чтобы тропа стала дорóгой; затратить определенные ресурсы; как сейчас сказали бы, «инвестировать в строительство трассы». Вот и второй мостик: «дорóга» – «дорогое сооружение».
Надо заметить, что слово «дерево» – тоже от глагола «драть»: в изначальном смысле – «выдранное или ободранное» растение. И «деревня» – совсем рядом: это «пространство, где деревья выдраны», «место, очищенное от леса» (опять-таки: строительство деревни – недешевое удовольствие).
Версия, объединяющая «дорогу», «деревню» и прилагательное «дорогой» в обоих смыслах, представляется мне наиболее подходящей.
Именно поэтому на первой лекции по этимологии я обращаюсь к студентам со словами, которыми начал эту книгу: «Будьте как драные, годные старатели!» Я никого не хочу обидеть! Просто слово «деревья» заменяю на «драные» (по причине, указанной выше), а «дорогие» заменяю на «годные», что в этимологическом смысле одно и то же.
О «старателях» мы еще поговорим.
Но из двух современных значений прилагательного «дорогой» лучшее, конечно же, то, которое служит синонимом слов – вспомним В. И. Даля – «желанный, уважаемый; любимый».
Любимый… Совершенно очевидно, что следующее слово —
Любовь
Себя
до последнего стука в груди,
как на свиданьи,
простаивая,
прислушиваюсь:
любовь загудит —
человеческая,
простая.
Ураган,
огонь,
вода
подступают в ропоте.
Кто
сумеет
совладать?
Можете?
Попробуйте…
В. В. Маяковский.
Письмо товарищу Кострову
61 из Парижа о сущности любви (1928) Еще одна языковая загадка. Что же тут загадочного? Любовь, она и любовь и есть.
А вот смотрите: любовь, любимый, любящий, возлюбленный, любезный, любой, лютый…
С первыми пятью словами все понятно: они явно однокоренные. А вот «любой» здесь при чем? Оно, кажется, совсем другого происхождения. И еще «лютый» – с какого такого боку припёку? Это что же, «лютый зверь» – значит «любимое животное»?
Увидим. И про бок-припёк тоже поймем.
Но сначала – «любовь».
Любой лингвист мгновенно скажет: это слово индоевропейского происхождения. Тому есть множество подтверждений. Есть немецкое прилагательное lieb, означающее «милый, дорогой, любимый».
Есть английское существительное love, «любовь» (в разных языках «б» и «в» поразительно легко меняются местами). Есть латинское существительное libido – «желание, влечение; страсть, сладострастие, жажда наслаждений» (а во множественном числе – libidinis – это и вовсе «эротические сценки»).
В древнеиндийском было выражение – lubhyati, «чувствует неодолимое желание». А в старославянском существовало слово любы, от которого как раз и произошла «любовь» (в формах косвенных падежей – суффикс -в-: родительный падеж любъве, винительный падеж любъвь и так далее). Имелось и прилагательное любъ, означавшее «любый, любимый, желанный».
Вы обратили внимание? «Любый»! Мы сейчас так не говорим, а когда-то это слово обозначало именно «любимый». От прилагательного «любый» до прилагательного «любой» – всего один шаг. Чтобы его сделать, лучше всего процитировать хороший этимологический словарь:
«Соврем. любой < любый (после упрощения под ударением сильного редуцированного ы в о и утраты слабого конечного ь) “милый, дорогой” < “возбуждающий любовь, страсть, неодолимое желание”… Исходное значение – “возбуждающий неодолимое желание”, затем – “любимый, милый, дорогой”, далее – “тот, который при свободе выбора нравится больше” и, наконец, – “всякий”»
62.
«При свободе выбора…» Вот что мне больше всего нравится в паре любый / любой! «Любимый» в русском языке – это тот, которого выбираешь свободно, самостоятельно. В самом строе речи заложено: «любимый» – значит «не навязанный», что бы там ни говорили «Домострои».
Я не знаю другого языка, где прослеживалась бы такая же связь.
Он действительно «великий и могучий», наш родной язык!
Хорошо, хорошо, скажет скептик, а как быть со словом «лютый»?
Я не раз уже подчеркивал, что наш язык гибкий, или, говоря научно, флективный. В нем очень много флексий – суффиксов, приставок и окончаний (если кому-то нравится наукообразие, могу сказать иначе: очень много аффиксов – префиксов, инфиксов, суффиксов и постфиксов). Именно за счет флективности у нас – поразительное многообразие словесных форм.
Мы и сейчас пользуемся разнообразными приставками и суффиксами, но в прошлом их было гораздо больше. По правде говоря, они никуда не делись – просто мы перестали их замечать и склонны считать те или иные части слова принадлежащими к корню, в то время как на самом деле к корню они не имеют никакого отношения.
Характерный пример – как раз прилагательное «лютый». Здесь корень – не лют-, а лю-, что касается буковки -т-, то она не более чем суффикс.
А корень лю– тот же самый, что в слове… да-да, «любовь». Первоначально лютый означало буквально «возбужденный», и лишь со временем слово начало обретать новые значения, которые постепенно вытеснили старое: «возбужденный» – > «раздраженный» – > «разгневанный» – > «гневный» – > «яростный» – > «злой».
