«Но чтобы понять смысл этих угроз, нужно знать, что тут для меня поставлено на карту. А этого–то как раз и нельзя допустить».
Он глубоко вздохнул. Врать Рурк не хотелось. Придется, конечно, если выхода не будет. И все–таки — может, обойдется, может, и правды будет достаточно, чтобы ее умиротворить.
— Ну, ладно, ладно — я знаю, на кого мы работаем. Просто не имею права этой информацией делиться.
Многие, услышав такие слова от партнера по бизнесу, обозлились бы не на шутку. Но Тамара Рурк не склонна была к эмоциональным вспышкам любого рода без очень серьезного повода, и на лице у нее появилось то самое выражение, которое Дрифт про себя называл «режим ожидания»: ничего не выражающая бесстрастная маска означала, что она ждет новой информации, которая позволит ей принять окончательное решение.
— Почему?
Дрифт отхлебнул виски в надежде, что он поможет ему собраться и найти выход из этой ловушки.
— Это… человек, на которого я когда–то работал. Очень давно. В другой жизни.
На лице Рурк не дрогнул ни один мускул.
— Не очень–то успокаивает. Полагаю, есть причина, почему ты так давно не имел с ним никаких дел?
— И не одна, — невозмутимо кивнул Дрифт, чувствуя, как от виски жжет в горле. — Но… теперь кое–что изменилось. У меня никогда не было проблем с ним как с работодателем, дело было в самой работе. — «Что правда, то правда». — А теперь он просто попросил меня перевезти кое–что из одного места в другое. На его памяти я еще ни одного дела не провалил. — «И это тоже правда. Почти».
Рурк медленно кивнула.
— И ты не хочешь сказать мне, как его зовут?
— Не очень–то хочу, — признался Дрифт, глядя ей в лицо. — В моем прошлом есть кое–что, о чем я предпочел бы не распространяться. Как и у любого другого на этом корабле.
«Как и у тебя», — чуть не добавил он, но это был бы совершенно ненужный выпад. Если уж говорить о биографии Тамары Рурк, создавалось впечатление, что она вот такой и появилась на свет восемь лет назад, как Афина из головы Зевса: в безупречной форме, при полном параде и вооружении, и ответом на любое упоминание о ее прошлой жизни всегда был только непроницаемый взгляд.
В лице Рурк ничего не изменилось, но она снова кивнула, и на этот за ее кивком чувствовалось какое–то твердое решение.
— Тогда ладно. Потому что я тебе доверяю. Смотри, не заставь меня об этом пожалеть.
Дрифт молча поднял стакан, будто для тоста, и Рурк, не говоря больше ни слова, повернулась и вышла из каюты. Как только дверь за ней с тихим шорохом закрылась, Дрифт выдохнул и рухнул в кресло. Обычно экипаж повиновался ему, соглашаясь, что капитану виднее, но такого рода работа не могла, конечно, не вызвать некоторых сомнений и вопросов. Рурк тоже признавала за ним ведущую роль в том, что касалось поисков работы и ее исполнения, так же как он сам полагался на нее во всем, что так или иначе связано с боевыми действиями. У каждого свои сильные стороны, все это понимали и принимали. И все же — если уж ведешь бизнес, волей–неволей приходится быть настороже, когда предложение выглядит слишком заманчиво, чтобы оказаться честным, особенно если твой бизнес постоянно балансирует на грани дозволенного законом.
Дрифт поморщился. Если только его интуиция чего–то стоит, свои две сотни штук они отработают сполна еще до конца рейса. «Круче, чем на Старой Земле» — такая поговорка не зря ходила среди контрабандистов, и он не мог не тревожиться о том, что вверил судьбу всего экипажа в руки самоуверенной безбашенной пилотессы и неопытной слайсерши.
— Ну что ж, — пробормотал он, допив виски одним глотком, — с такой жизнью, по крайней мере, не соскучишься.
НЕ КАНТОВАТЬ
— Вон он.
Цзя указала в иллюминатор на отдаленный мигающий огонек, почти неразличимый на чернильно–синем, усыпанном звездами фоне космоса. Она еще раз взглянула на свой дисплей, затем подняла глаза, и Дрифт почти явственно увидел, как она производит в уме тригонометрическую съемку.
— Ну да, точно, он самый. — Она прищурилась на экран. — «Gewitterwolke»?
—Их«w»произноситсякакнаше«V», — рассеянно поправил Дрифт, почесывая под правым глазом. — А так правильно.
Тут его внимание привлекли какие–то щелчки, он обернулся и увидел, что Дженна сосредоточенно трудится за своим терминалом.
— Что это ты делаешь?
— Слайсю, — ответила она, прикусывая прядь светло–рыжих волос. — Идентификационные данные у них защищены, и хорошо, но я могу…
— Не надо, — твердо сказал Дрифт, в два шага оказался у ее терминала и накрыл ладонью центр экрана.
Дженна подняла на него удивленный взгляд.
— Но я думала, раз мы не знаем…
— Пусть так и будет, — тихо сказал Дрифт. — Двести штук — это значит, что нам: ни к чему знать, как этот корабль на самом деле называется и кому принадлежит.
Пару секунд Дженна смотрела на него, потом пожала плечами.
— Есть, капитан.
— Обычно ты не настолько тщательно соблюдаешь условия контракта, — пробурчал Апирана.
Здоровяк–маори стоял, почти целиком загораживая проход в кабину, и наблюдал, как панорама звездного неба медленно проплывает перед ними, пока Цзя наводила курс на удаленный корабль.
— Обычно я не столько денег теряю, если кто то решит, что мы нарушили контракт, — ответил Дрифт, отходя от терминала Дженны.
— Интересно, как это можно потерять то, чего у тебя еще нет, — пожал плечами Апирана, — ну да ладно.
Дрифт только кивнул и встал за спиной пилотского кресла. Цзя раздраженно оглянулась, а затем снова уткнулась в данные на экране.
— Я умею водить корабль без нянек, чтоб ты знал.
— Я не за тобой слежу, — соврал Дрифт, хотя параллельно он и впрямь всматривался в темноту, стараясь не проглядеть какой–нибудь мигающий огонек, который мог оказаться еще одним кораблем, и прикидывая, как уходить в случае чего. — Хвоста за нами нет?
—Насенсоре—ничего,—ответилаЦзя,—такчтолибозанаминикогонет,либоониприселинамнапигу
[5] так плотно, что уже поджарились бы, либо у них идеально настроено слепое поле.
— Отлично, — пробормотал Дрифт.
Он снова глянул в иллюминатор. Мерцающая звездочка «Gewitterwolke», когда они подошли поближе, стала распадаться на множество бегущих огоньков, и Дрифту казалось, что уже можно различить легкие блики на поверхности там, где она отражала свет здешнего солнца.
— Давай–ка, Ап, спустимся в грузовой отсек.
— Понял, — отозвался маори и освободил проход.
Его движения смутно напомнили Дрифту айсберг, отколовшийся от большого ледника — он видел такой однажды, когда пролетал над Полярным океаном на Нью–Синдзюку. Дрифт шел, глядя в широкую спину великана, а в голове крутилась одна и та же мысль: что будет, если его игра провалится и тайна раскроется? Как поведет себя такой человек, как Апирана, с его–то легендарным взрывным характером?
