– А почему вы выдавали себя за иностранца?
– Для чистоты опыта – есть, знаете ли, такое научное понятие. Дело в том, что отношение женщин к своим соотечественникам или соплеменникам всегда как-то более субъективно, личностно, нежели к иностранцам и инопланетянам.
– Это фраза из вашей диссертации?
– Да, одно из ее положений.
– Любопытно… Чистота эксперимента под названием «развратные действия». – («Нет, в Витольде можно не сомневаться, – бегло подумал начальник отдела, – внешнее добродушие, простоватость, а за ними, как за кустом, приготовившийся к прыжку тигр».) – У себя в институте вы проходите как Джон Криклей или как Иван Степанович Крикунов?
Движением бровей спрашиваемый выразил неудовольствие применением к нему глагола «проходите», сказал сухо:
– Как Крикунов, разумеется.
– А теперь будьте добры объяснить мне, любезнейший Иван Степанович, зачем понадобился этот, с позволения сказать, эксперимент при наличии готовой диссертации? Ведь он в нее не войдет.
– Мм… н-ну… видите ли… – Тот смешался, но быстро овладел собой. – Тема обширная, кандидатская диссертация ее далеко не исчерпает. Я рассчитываю потом сделать и докторскую.
– Творческое, значит, горение? Так-так… Ψ-транспортом пользовались? – задал Витольд стандартный вопрос. – Индивидуальным, «электричкой»?
– Нет, – сходно ответил соискатель. – «Электрички» избегаю, а по высоким классам… – Он выразительно потер пальцами. – Вот защищусь, тогда смогу путешествовать…
– …по соответствующему вашим исключительным способностям седьмому классу? – закончил Витольд.
– Да, именно.
– Лжете вы все, Иван Степанович, – кротко произнес марсианин, – слушать противно, уши вянут. Пользовались вы неоднократно «электричкой» в бытность вашу фарцовщиком Ваней Криком. Посещали Венеру, Марс, Сатурн со спутниками, Меркурий, обмениваясь телами с коллегами по ремеслу. Прихватывали там чужие сути, сбывали здесь. Мы располагаем не только вашей полетной Ψ-картой, – которая, кстати, в участке интеллекта ничуть не напоминает нынешнюю! – но и вашими отпечатками пальцев. Не угодно ли взглянуть? – Витольд протянул через стол Крикунову два прямоугольника из пластика.
Но тому не было угодно: он подобрал ноги, откинулся к спинке КПСа, смотрел на исследователя с ужасом.
– Прежде интеллект у вас тянул только на четыре балла, – продолжал тот, – да и их-то вы натягивали только за счет недюжинной хитрости, которая в сочетании с нахальством и нулевой нравственностью (то есть попросту с безнравственностью) и вела вас по скверной дороге. А нынешний десятибалльный интеллект – с узкой одаренностью в гуманитарных науках, в этике и эстетике, с глубокими познаниями по этой части, – он не ваш. Подлинный хозяин его – профессор Воронов, который вот уже полгода после возвращения из галактической командировки, как говорится, ни здесь, ни там: тело в анабиозе, а некомплектная личность без ума и памяти в специальном ЗУ Ψ-машины.
Фактически это он выполнил данную работу и результаты, если сочтет нужным, будет публиковать от своего имени. Вчерашний же случай, любезный Ваня Крик, никакой не эксперимент, а проявление вашей подлинной натуры, которая себя рано или поздно обнаруживает. На этом-то такие, как вы, и горят.
Закончив речь, помощник вопросительно взглянул на Звездарика. Тот все слышал, ситуация была исчерпывающе ясна. Начальник ОБХС обратился к «соискателю» с официальной формулой:
– Именем закона изымаем у вас, гражданин Крикунов, чужие Ψ-сути для возвращения их настоящему владельцу. Больше так не делайте! Приступайте, Витольд Адамович.
Тот, кивнув, нажал клавиши на своем пульте. Из станины и спинки КПСа с лязгом выскочили зажимные скобы в кожаной оболочке, плотно, в коленях и бедрах, охватили ноги Вани Крика, другие – его руки в предплечьях, третьи притянули его плечи к спинке кресла. На голову ему нахлобучился, съехав по рейке, контактный шлем.
– Караул! – произнес тот безумным голосом. – Гражданин начальник, не надо… а-а!
Витольд нажал новые клавиши. Поворотные моторчики в корпусе КПСа враз завыли, набирая высоту и громкость тона, будто кошки, на хвосты которых въезжает асфальтовый каток. Кресло начало запрокидываться вперед и одновременно подергиваться, ритмично покачивать-подкидывать зажатого Ваню Крика (точь-в-точь как мамаша или счастливый отец, бывает, подкидывают младенца, приговаривая: «Лататушки-дритатушки!..» – а тот смеется и пускает пузыри от удовольствия). Через минуту Крикунов лежал лицом вниз, поддерживаемый реброподобными штангами. Правая и левая половинки кресла развернулись в стороны, открыли его тело.
…И завывания моторчиков, и потряхивания в ритме детских «лататушек» входили, наряду с автоматикой, в психологическую методику «вытряхивания души» посредством КПСа. Для насильственного считывания чужой сути требовалось максимально подавить сопротивление психики злоумышленника; одного чувства вины и сознания разоблаченности оказывалось мало. Эту методику, как и само кресло, разработал специалист, который, в отличие от знаменитого инженера Гильотена, не только не присвоил детищу свое имя, но и вскоре наложил на себя руки.
Прогресс иногда вызывает к жизни странные изобретения.
– Ы-ы!.. – стонал «соискатель», извиваясь.
– Спокойно! – прикрикнул Витольд Адамович. – Не дергайтесь, а то вместе с похищенным у вас считается что-то еще.
Он плотнее натянул шлем на голову Крикунова, выпустил волосы. Затем, брезгливо морщась, завернул ему вверх кремовый пиджак, свитер и майку, обнажил широкую белую спину. Снял со стены спинную контактку, наложил на позвоночник от шеи до копчика; для этого пришлось приспустить Ване брюки. После этого Витольд вернулся к столу, вставил в гнездо на пульте четырхштырьковую кассету, нажал еще клавиши… Через минуту все было закончено: веточки индикатора на кассете засветились – одна сиреневым и две голубым светом; это были признаки, что избыток интеллектуального потенциала, содержащий высокие способности и знания профессора Воронова по вопросам этики и эстетики, теперь там. Витольд запер кассету в сейф, вернулся к креслу, снял контактки, опустил на спину пациента свитер и пиджак. Потом нажал клавиши на пульте для возвращения КПСа в нормальное положение.
Но он уже нервничал и поторопился, Витольд Адамович: зажимы, которые удерживали Ваню Крика, убрались раньше, чем кресло встало вертикально. Тот шлепнулся на пол на четвереньки.
– Ы-ы-ы… – не то промычал, не то прорыдал он. – Ы-ы… три месяца до защиты оставалось, три месяца! Я бы, может, потом и сам вернул, по-хорошему… Все сбережения вложил, думал: двадцать минут позора и обеспеченная старость, а вы-ы! Ы-ы-ы!.. – Он мотал головой и не проявлял желания подняться; ягодицы белели над приспущенными штанами. – Куда ж мне теперь – снова фарцевать?!
– Сочувствуя в принципе вашему стремлению вернуться к честной жизни, – ровным голосом произнес Витольд из-за стола, – не могу не заметить, что возвращаться-то к ней надо честным путем. На столике в приемной вы найдете брошюры по аутотренингу, самососредоточению, йоговским дыхательным упражнениям, а также на философские темы. Многие именно так приобретают ясность ума и силу духа, а не скупкой краденых сутей. Не все еще потеряно, Иван Степанович, ваши стремления могут исполниться.
