– Итак, вернемся к делу, – обрадовался адвокат. – Как вы уже
знаете, Шалинский скончался в больнице, куда его доставили от подъезда
собственного дома с тяжелейшей травмой головы. Правоохранительные органы
посчитали, что травму Шалинский получил в результате несчастного случая, и дело
возбуждать не стали. Он с этим был категорически не согласен, полагая, что его
заказали. Травма была несовместима с жизнью, Шалинский знал, что умрет, поэтому
спешно вызвал своего нотариуса и написал завещание, в котором оставил все
сбережения жене, но…
– Кому? – перебила адвоката Мадлен и нетерпеливо заерзала в
кресле.
– У вас случайно выпить не найдется? – напряженно спросила
Ангелина, обмахиваясь боа.
Нина Прокопьевна застыла, предчувствуя очередной подвох. И
предчувствия ее вновь не обманули.
– Я не договорил, – сухо улыбнулся Туманов. – Дело в том,
что претендентками на наследство является каждая из вас, так как имени
наследницы Шалинский в завещании не обозначил. Но получит наследство только та,
кто выполнит его последнюю волю – вычислит убийцу и засадит за решетку.
В кабинете воцарилась тишина.
– Вот сволочь поганая! – первой отреагировала Ангелина. –
Даже перед смертью ухитрился очередную подлянку сделать.
– Офигеть! – сказала Мадлен.
Нина Прокопьевна промолчала, продолжая сидеть как изваяние.
– Позвольте, но как? Как мы сможем вычислить убийцу? Что за
бред! Это незаконно! Где мы будем его искать? – возмутилась Ангелина.
– Простите, дамы, ничем не могу помочь, – развел руками
Туманов. – Как вы знаете, у Шалинского двойное гражданство, и все свои деньги
он держит в английских банках. Завещание он оформил с помощью своего
лондонского нотариуса – это позволило ему обойти российское законодательство и
составить документ в свободной форме. Пытаться что-то опротестовывать –
бесполезно. Так что ваша задача – найти убийцу, а моя – проследить за
выполнением условий и назначить вдовой ту, которая выполнит волю покойного. В
письме, которое я вам отправил, содержится краткая информация по происшествию.
Желаю удачи.
– Ни хрена себе, как Мурзика от кирпича приплющило, –
истерично хихикнула Мадлен.
Нина Прокопьевна поднялась и, не прощаясь, выскользнула за
дверь. Заречная и Мадлен переглянулись и шустро потрусили следом.
* * *
К дому – элитной сталинской девятиэтажке на Университетском
проспекте, – где располагалась московская квартира Шалинского, вдовы подъехали
практически одновременно. Нина Прокопьевна на метро, Ангелина на такси, Мадлен
на своей машине. Мыслили дамы в одном направлении: решив начать расследование
убийства Шалинского с осмотра места преступления.
Далее мысли вдов потекли в направлениях разных: Ангелина
бросилась в подъезд, чтобы познакомиться с консьержкой и по возможности
опросить соседей. Мадлен фланировала по двору, расспрашивая о недавних
трагических событиях собачников и владельцев машин, паркующих свои автомобили у
подъезда. Нина Прокопьевна понеслась в местное домоуправление, пытать слесарей
и сантехников, чтоб выяснить, как можно пробраться на крышу.
Через полтора часа… Заречная и Нина Петровна вновь
столкнулись у подъезда Шалинского – Ангелина выходила из парадного, Нина
Прокопьевна, напротив, пыталась проскользнуть внутрь.
– Зря стараетесь, свидетелей все равно нет, – прошипела
Ангелина, отпихивая Вишняковскую от двери.
– Раз нет, чего так волнуетесь. Пропустите! – волком глядя
на модную писательницу, потребовала Нина Прокопьевна.
– С чего это вы взяли, что я волнуюсь? Ничего я не волнуюсь!
Сказала же, бесполезно туда лезть! Или вы русский язык не понимаете?
– Понимаю!
– Тогда идите с богом!
– С какой это стати вы, голубушка, мне тут указываете? –
уперла руки в бока Вишняковская.
– С той самой! – Заречная тоже уперла руки в бока.
– Вот вы, значит, как! Не хотите, значит, по-хорошему! –
Нина Прокопьевна побагровела и со всей силы наступила Ангелине на ногу. Та
взвизгнула, сорвала с шеи боа и несколько раз обмотала его вокруг стана бывшей
оперной дивы.
– Отвечайте, что уже узнали! – требовала Ангелина.
– Пустите! Ничего я вам не скажу! – вопила Нина Прокопьевна,
пытаясь размотаться.
Неизвестно, чем бы закончилась потасовка, если бы внимание
озверевших вдовушек не привлекла бодро шагающая по двору Мадлен. Она тащила к
своей машине пластиковый пакет явно с чем-то тяжелым.
– Похоже, эта стерва орудие убийства нашла! – насторожилась
Ангелина и бросилась наперерез блондинке.
Нина Петровна молча понеслась следом, наконец-то размотав
надоедливый шарф из страусиных перьев и волоча его за собой по грязи.
Заметив бегущих к ней конкуренток, Мадлен развернулась и
понеслась в обратном направлении. Бежать на шпильках и с кирпичом в пакете
оказалось непросто, но молодость взяла свое, и прежде чем Мадлен окончательно
выбилась из сил, она успела нарезать пару кругов вокруг дома. Усевшись на
мокрую лавку на детской площадке, Мадлен крепко прижала пакет к груди и
попыталась отдышаться. По обе стороны от нее рухнули на скамейку Ангелина и
Нина Прокопьевна. Последней пробежка далась особенно тяжело, говорить она
решительно не могла. Заречная выглядела бодрее и смогла выдавить из себя пару
слов.
– Предлагаю перемирие, – прохрипела она.
Нина Прокопьевна кивнула и протянула ей грязный шарфик,
Ангелина тоже кивнула и обмотала боа вокруг шеи.
– Козел! Какой же Мурзик козел! Ненавижу! – вздохнула
Мадлен, продолжая бережно прижимать к себе пакет.
Ангелина и Вишняковская вновь кивнули, выразив свое полное
согласие.
Некоторое время дамы сидели молча и, задрав головы,
задумчиво смотрели на крышу, откуда на Шалинского свалился кирпич.
– Что будем делать? – первой нарушила молчание Нина
Прокопьевна, восстановив наконец способность говорить.
– А не выпить ли нам для начала? Что-то погодка больно
мрачная, – внесла свое предложение Заречная, и вдовушки одобрительно загудели.
Через полчаса кирпич, найденный Мадлен в песочнице рядом с
домом Шалинского, лежал на журнальном столике в небанальной гостиной
писательницы Ангелины Заречной, а бывшие конкурентки, сидя на софе и любуясь на
улику, пили коньяк, запивали его кофе с лимоном и делились друг с другом
полученной информацией. Всепоглощающая ненависть к супругу сплотила вдов – дамы
решили поймать убийцу совместными усилиями, а после поделить деньги гада
Шалинского на троих.
Удалось частично воссоздать картину происшествия. Ангелина,
опросив жильцов подъезда и консьержку, нашла свидетеля, проживающего на
последнем этаже, он видел, как за пару часов до трагедии на крышу дома поднялся
некто в рабочей спецовке, темных очках и кепке. Свидетель знал в лицо всех
работников местного домоуправления, но этого человека видел впервые, поэтому
решил проявить бдительность и уточнил, с какой целью неопознанный субъект лезет
на крышу. Незнакомец объяснил, что он телевизионный наладчик из коммерческой
фирмы, работает по вызовам жильцов, у которых установлены спутниковые антенны,
уверил также, что с местным домоуправлением все согласовано и там ему выдали
ключ. Объяснение показалось убедительным, и свидетель на этом успокоился.
Консьержка рассказала Заречной похожую историю про мастера, домоуправление и
ключи. Нина Прокопьевна же выяснила, что в тот день в домоуправлении ключей от
крыши никому не выдавали. Посовещавшись и сопоставив факты, вдовы пришли к
выводу, что субъект в спецовке и убийца Шалинского – это один человек. Дальше
расследование зашло в тупик. Где искать загадочного мужика, никто из вдовушек
не знал.
