– Простите, месье, но чему мы обязаны чести…
– Мы? – тотчас же подхватил въедливый тип. – Значит, вы в
доме не один?
– Нет, – честно ответил Антуан и показал на пса, который
стоял на пороге гостиной, с любопытством глядя на незваного гостя. – Есть еще
Сарданапал. – Господин полицейский озадаченно нахмурился, и слуга поспешно
пояснил: – Так его назвал господин Мезондьё.
И тут случилось невероятное: господин полицейский улыбнулся.
…Он улыбнулся, и Антуан почувствовал, как у него отлегло от
сердца.
– Любопытная у вас тут компания, я погляжу, – уронил
полицейский. – Кстати, что вам известно о княжне Орловой?
Это было вовсе не «кстати», и слуга отлично понял, что
скрывается за этим вопросом.
– Почти ничего, – ответил он, не погрешив против истины. –
Кажется… то есть я почти уверен, что она живет где-то неподалеку.
– Так оно и есть, – подтвердил полицейский. – Княжна Мари
Орлова, русская… богатая дама, между прочим… А проживает она в доме номер семь
по улице Риволи.
И он вновь предпринял попытку испепелить Антуана своим
убийственным взором, но на сей раз старик даже ухом не повел. Ибо самые
смертоносные взгляды обладают способностью терять свою силу при слишком частом
применении.
– Разумеется, вы ее не знаете, – добавил полицейский.
– Боюсь, – дипломатично ответил старый слуга, – что мы
вращаемся в разных кругах.
– Ну да, ну да, – протянул полицейский, и взгляд его
сделался еще более колючим. – А об Огюстене Бернаре вам что-нибудь известно?
– О ком? – искренне изумился Антуан.
– Огюстен Бернар – знаменитый вор, – пояснил полицейский. –
Несколько раз мы выходили на его след, но нам пока не удается его поймать.
Неужели вы не читали о нем в газетах?
– Э… – пробормотал Антуан в замешательстве, – дело в том,
что месье Мезондьё… не слишком поощряет… Я хочу сказать, современность его
интересует меньше, чем…
– Ясно, – вздохнул полицейский. – Так вот, сегодня Огюстен
Бернар пытался ограбить княжну Орлову.
– О боже! – воскликнул Антуан и на всякий случай побледнел.
– Но ему это не удалось, – продолжал его собеседник, –
потому что ему в этом помешали. Вы!
– Я? – пролепетал старик. – Но как я мог…
– Все очень просто, – отозвался полицейский. – Огюстен
Бернар проник в дом – как мы полагаем, под видом слесаря Монливе, которого
вызвали чинить замок. Он запомнил расположение комнат, втерся в доверие к
горничной Николетт и испортил другой замок. Дальше все просто: его снова
вызывают, он отвлекает горничную, крадет драгоценности княжны и выбрасывает их
в окно, рассчитывая подобрать их после того, как выйдет из дома. К несчастью,
он не заметил человека, который прятался за оградой.
– Я не прятался! – возмутился Антуан. – Я слушал му…
И он умолк, поняв, что выдал себя с головой, с потрохами и
прочими органами.
– Дорогой, дорогой господин Валле, – с бесконечно
презрительной жалостью промолвил полицейский. – К чему все это? Вы же видите, я
все знаю. Одного моего слова будет достаточно, чтобы вы оказались в тюрьме,
откуда вам не выбраться до конца ваших дней. Вы старый человек, и я полагал,
что вы окажетесь умнее. К чему вам эти украшения? Вы не знаете ни скупщиков
краденого, ни ювелиров, которые согласятся взять их у вас и не выдадут вас
полиции. Отдайте их мне, и мы разойдемся по-хорошему. Потому что, дорогой месье,
– добавил он вкрадчиво, – мы можем разойтись и по-плохому. Но плохо от этого
будет только вам.
Пес, откликающийся на имя Сарданапал, шумно вздохнул и
опустил голову. Антуан беспомощно поглядел на него. Что, в самом деле, старик
мог сказать этому молодому полицейскому?
– Я хотел вернуть эти украшения, – пробормотал Антуан. – Я
вовсе не собирался…
Полицейский нетерпеливо кивнул:
– Разумеется, разумеется. Вы вернете драгоценности мне, а я
отдам их хозяйке. Потому что, скажу вам по секрету, сегодня у меня еще много
дел. Так где они?
Антуан с тоской поглядел на Сарданапала, как будто именно
пес выдал его, и шагнул в гостиную. Полицейский остановился на пороге. Из-под
стопки книг, которые были как попало навалены повсюду, старый слуга вытащил
мешочек с драгоценностями и нерешительно повернулся к полицейскому.
– Я бы только… – начал Антуан неуверенно. – Не надо
говорить, что я их брал, хорошо? Ведь я же ничего… Я только нашел…
Полицейский вздохнул и забрал мешочек из его цепких
старческих пальцев, которые никак не хотели отпускать неожиданное сокровище.
– Я и понятия не имел, что их украли… – пролепетал Антуан и
угас.
Сарданапал покосился на солнечный луч, падавший сквозь
пыльное стекло, и чихнул. Полицейский спрятал драгоценности и сухо улыбнулся.
– Разумеется, вы никак не могли об этом догадаться, – сказал
он. – До свидания, месье Валле. И в следующий раз, если под ноги вам упадет
неожиданное сокровище, будьте поосторожнее. Мало ли кому оно принадлежит.
Он кивнул совершенно раздавленному Антуану, осторожно
переступил через Сарданапала, стоявшего на пороге и вилявшего хвостом, и
двинулся к выходу. Шаркая ногами, слуга проследовал за ним и запер дверь.
Полицейский вышел на улицу, поправил шляпу и приосанился.
Дальнейшие его действия, вероятно, слегка озадачили бы Антуана, если бы тому
вздумалось следить за незваным гостем. Меж тем тот двинулся не к дому номер
семь, где хозяйка украденных украшений второй час оплакивала пропажу, а в
совершенно противоположном направлении. Однако точности ради следует заметить,
что далеко посетитель Антуана Валле все равно не ушел.
Возле перекрестка с полицейским поравнялся фиакр –
невзрачный, обшарпанный, с разбитым фонарем. Экипаж остановился возле тротуара,
а затем случилось нечто совершенно неожиданное. Средь бела дня полицейский
увидел разом все звезды, но причиной тому была вовсе не аномалия
астрономического порядка, а чей-то крепкий кулак, с размаху въехавший ему в
челюсть. Дело, впрочем, не ограничилось омерзительным и перечащим закону
рукоприкладством, ибо через минуту прохожие могли наблюдать, как какие-то
личности весьма подозрительного вида затаскивают в экипаж светловолосого
молодого человека, причем последний сопротивляется изо всех сил. Полицейскому,
который стал жертвой нападения, почти удалось вырваться, но тут какой-то
угрюмый тип схватил его за воротник и швырнул внутрь, после чего захлопнул
дверцу. Изнутри некоторое время доносились звуки борьбы, но в конце концов они
стихли. Очевидно, банда, схватившая излишне ретивого стража закона, сумела
заставить его замолчать, и методы, которыми она действовала, не оставляли
никаких сомнений в ее намерениях.
