– Чему? – влез в разговор милиционер.
Вместо меня ответила Светка.
– В конце осени у Лагутиных девочка пропала, трехлетняя Яна.
Они всей семьей пошли гулять в парк, там детей на пони катали, я с дочкой была
с ними. Яночка запросилась в тележку, жена Никиты, Тоня, ее не пустила,
сказала:
– Ты еще маленькая, не дай бог, свалишься, а я с тобой сесть
не могу, лошадка крошечная, она взрослых не возит.
На ребенка разумные слова не подействовали, Яночка
заплакала. И тут Никита, который обожал дочь, сказал жене:
– Пусть прокатится.
– Яна не удержится на сиденье, – возразила Антонина.
– Глупости, – возмутился Никита, – смотри, там объявление
вывешено: «Катаем детей садовского возраста», а нашей девочке уже три года
исполнилось.
– Она маленькая, – стояла на своем мать, – садик не
посещает, и ты ведь знаешь, что у Яны плохое здоровье.
Никита обозлился.
– Нечего из ребенка инвалида делать, – резко сказал он.
– У Яны особый случай, – занудила Антонина, – внезапный
приступ у нее может спровоцировать любой стресс, даже радость, дочь сидит на
лекарствах. Аллергия – жуткая штука!
– Все, – оборвал ее муж, – ты меня своей глупостью достала!
Может, завернешь Яну в вату? Она, по-твоему, и в школу ходить не должна?
Посмотри в тележку, там меньше нашей дочери дети есть!
Светлана, которая уже успела посадить на скамеечку свою
двухлетнюю Лиду, решила не вмешиваться в чужую ссору. Парень в очках с толстыми
стеклами, управлявший маленькой лошадкой, стоял чуть поодаль и курил, разговора
он явно не слышал, потому что крикнул:
– Ну что? Едем?
– Нет, – решительно заявила Антонина.
Яна зарыдала во весь голос.
Никита посадил дочь в повозку и торжествующе посмотрел на
жену.
Юноша бросил сигарету, сел на козлы и дернул за вожжи, пони
медленно потрусил по дорожке.
– Господи, – испуганно зашептала Тоня, – как бы чего не
случилось!
– Прекрати, – поморщился Никита, – противно слушать! И
вообще, тебе пора выходить на работу, нечего дома сидеть, от безделья глупости
выдумываешь. Или на тебя так изменение внешности подействовало? Месяц назад
покрасилась в блондинку и совсем в дуру превратилась!
– Яна больна, – всхлипнула Тоня, – ей надо лекарство по
часам принимать.
Никита набрал полную грудь воздуха, но достойно ответить
жене не успел, Света решила разрядить обстановку.
– Какие таблетки пьет Яна? – спросила она у Тони. – Моя
Лидочка давно диатезом мучается, может, ей пилюли помогут?
– У вас ерунда, – отмахнулась Тоня, – а у Яночки очень
тяжелая форма аллергии, нам помогает лишь очень дорогой американский препарат
«Зоротин», в Москву он не поставляется.
– И как ты его приобретаешь? – изумилась Света.
– Через Интернет, – пояснила Антонина, – заказ на дом
привозит фирма, это очень удобно.
– Лучше поинтересуйся, сколько один пузырек стоит, – ехидно
перебил жену Никита, – а доставка и без того недешевую цену увеличивает.
– Тебе жаль денег для больного ребенка? – вспыхнула Тоня.
– Нет, – чуть сбавил тон Никита, – когда речь идет о
здоровье, деньги не считают. Но ты зря не отведешь Яну еще к одному врачу,
вероятно, наш доктор нарочно дорогое средство прописал! Говорят, медики теперь
процент с продаж имеют.
Светлана только вздохнула. Антонина и Никита постоянно
ругаются, с ними в последнее время не очень приятно находиться в одной
компании.
– Где пони? – занервничала Тоня. – Я не вижу повозку!
– Не волнуйся, – успокоила ее Света, – лошадка вон за теми
деревьями! Сейчас покажется.
И точно, спустя несколько минут вдалеке замаячила тележка.
– Успокоилась? – язвительно осведомился Никита. – Сейчас
обнимешь свое сокровище и обложишь его поролоном.
– Яна! – закричала Тоня. – Господи, где девочка?
– В повозке, – начал злиться Никита.
– Ее там нет! – прошептала мать.
Никита повернулся к Свете:
– Объясни своей подруге, что ей нужно пить успокаивающие
таблетки.
– Тоня просто очень заботливый и впечатлительный человек, –
заступилась Света за Лагутину, – или ты хочешь иметь дома кукушку, которая, бросив
малютку одну, убежит на гулянку?
– Крайности мне не нужны, – покраснел Никита, – я
раздолбайство не поощряю, но еще хуже тотальный контроль за ребенком.
– Яна! – заорала Тоня, кидаясь к тележке. – Моя девочка!
Света повернулась и лишилась дара речи. Ее Лидочка и еще
четверо малышей весело размахивали флажками, которые им дал возница. Но один
флажок сиротливо лежал на сиденье. Яна исчезла.
Тоня упала в обморок, Никита бросился к хозяину пони, тот
испуганно сказал, поправляя очки:
– Девочку взял отец!
– С ума сошел? – заорал Лагутин. – Это невозможно! Я здесь
стоял.
Лоб возницы покрылся каплями пота.
– Я ваще-то плохо вижу, – протянул он, – когда я за деревья
заехал, подбежал мужчина, снял ребенка и сказал: «Жена – коза, не собираюсь ее
слушать! Яне нельзя одной кататься!» Это же были вы!
– Никита был с нами! – ахнула Света.
Лагутин схватил парня за грудки и принялся трясти его,
приговаривая:
– Где моя девочка?
Яну так и не нашли. Вечером того же дня Тоня покончила с
собой, выбросившись с чердака высотного недостроенного здания. Около трупа
лежала сумочка, среди всяких женских мелочей нашли записку, в которой Тоня
винила в своей смерти и похищении Яны Никиту. Лагутин попал с нервным
расстройством в больницу, потом вернулся домой. Он маялся от одиночества,
постоянно заглядывал к Светлане, но разговаривал только на одну тему, повторяя:
– Зачем я посадил Яну в тележку?
Домоуправ замолчала, потом завершила рассказ:
– Понятно, почему Татьяна обрадовалась, увидев его в
магазине? Раз мужик о ремонте думать начал, значит, в себя приходит!
– Открыто, – возвестил слесарь, ковырявшийся с замком.
Мы все вошли в холл квартиры Лагутиных.
– Вода течет, – вздохнул представитель закона, – эй, тут
есть кто живой?
Продолжая звать на разные лады хозяина, парень пнул дверь в
ванную. Я осталась у вешалки, машинально отметив, что Никита не избавился от
вещей жены. На одном из крючков висело зимнее пальто Тони, внизу стояли ее
ботиночки, не очень модные и не новые, каблуки у них были стоптаны с внутренней
стороны.
