– Что за шпионские страсти? За тобой кто-то гонится?
– Нет. Наталья Андреевна, давайте по-честному – вам на самом
деле совершенно все равно? – спросила девушка, аккуратно устраиваясь на краю
стола Мезенцевой, так как все стулья были завалены папками, отчетами и просто
кипами каких-то бумаг.
Наталья сняла очки и прикусила дужку зубами, глядя на
секретаршу с неким подобием интереса:
– Слушай, Настасья… А тебе не приходило в голову, что такая
молоденькая девушка, как ты, имеющая к тому же неплохое образование, может
заниматься чем-то еще, кроме как подношением кофе и беготней по поручениям
Кирилла?
Настенька даже опешила:
– А что такого в моей работе?
– В работе? – удивленно протянула Мезенцева, по-прежнему не
выпуская дужку очков изо рта. – Ты всерьез считаешь это работой?
– Речь не обо мне. Я пришла поговорить о вашем отношении к
Кириллу Сергеевичу.
– О, так ты еще и интимные поручения своего патрона
исполняешь! – ехидно протянула бухгалтер, и Настенька вспыхнула:
– Он ничего об этом не знает! – Она вздернула подбородок. –
Я пришла к вам сама, потому что не могу видеть, как он страдает.
– Как пафосно! Так пусть уймется – и все проблемы решены, –
усмехнулась Наталья, возвращая очки на место и теряя интерес к разговору.
Она демонстративно повернула к себе монитор компьютера и
погрузилась в изучение каких-то документов, потом взглянула на сидевшую на
краешке стола Настеньку почти с неприязнью:
– Послушай, дорогая! Мой стол – это не стол твоего
обожаемого Кирилла, поэтому, будь так добра, очисти его, ладно? Меня твои
прелести совершенно не интересуют, я работаю, видишь ли.
– Наталья Андреевна, а ведь вы совсем не такая, какой хотите
казаться! – выпалила вдруг секретарша, слезая со стола и делая пару шагов к
подоконнику.
– Н-да? Очень интересно, – пробормотала Мезенцева, не
отрываясь от чтения документа.
– Да, интересно! Я, например, знаю, что у вас дома кошка
есть, вы даже на мониторе заставкой ее фотографию держите.
– И что?
– Человек, которого дома ждет любимец, не может быть
жестоким.
– Наивная ты еще и молодая, Настасья. И весна на тебя
действует разлагающе. А люди намного хуже, чем ты о них думаешь.
Мезенцева подперла кулаком щеку и задумчиво уставилась
холодными глазами в лицо девушки. Настя немного растерялась, но сдаваться не
хотела:
– Вам почему-то выгодно держать Кирилла в постоянном
напряжении.
– Слушай, деточка, а тебе не кажется, что ты перечитала
дамских детективов? – насмешливо поинтересовалась Наталья, и Настя чуть
покраснела – она и в самом деле очень любила читать детективные истории, и в ее
сумочке непременно лежала книжка удобного формата. – Что мне может быть нужно
от Валько? Если неземной страсти и замужества – так он как раз это мне и
предлагает, в той или иной форме, раз или два в неделю. Но, как видишь, мы
по-прежнему не женаты.
С этим Настя была полностью согласна. В самом деле, если
иметь в виду возможные матримониальные притязания, то ситуация складывалась как
раз в их пользу, и Наталье даже не нужно было прилагать каких-то дополнительных
усилий, дабы заинтересовать Кирилла своей персоной. Деньги? Мезенцева в них
явно не нуждалась – одевалась дорого, хоть и неброско совсем, машину имела хорошую
и квартиру в престижном районе. Материальные мотивы, таким образом, отпадали. И
все же у Насти осталось стойкое ощущение недосказанности, какой-то
недоговоренности. Она вышла из кабинета Натальи скорее с кучей новых вопросов,
чем с ответами на те, что мучили ее раньше.
Настя Воробьева не была блондинкой в том смысле, какой
обычно вкладывают в это слово. Природный цвет волос никак не подтверждал
существующую теорию о врожденной глупости его владелиц. Настенька окончила
школу с золотой медалью и педагогический университет с красным дипломом, однако
работа в школе ее не прельщала. Но и поисками богатого супруга девушка тоже не
озадачивалась. У нее была тайная мечта – написать хороший «крутой» детектив. С
фантазией все было в порядке, но хотелось, чтобы была какая-то реальная тайна,
что-то такое… жизненное…
Настина мама очень переживала, узнав, что дочь устроилась
секретарем. В их семье подобная профессия для девушки считалась неподходящей,
более того – почти аморальной. Но Настя всегда отличалась упрямством и
настояла-таки на своем.
Отношения с шефом установились прохладно-деловые. Валько
ценил умение Насти быть незаменимой, незаметной, аккуратной и выполнять
поручения в срок. Кроме того, Настя обладала хорошей памятью и могла точно
сказать, в какой день заходил тот или иной посетитель, на какой полке стоит
папка с договорами или на какое время у Кирилла назначен визит, например, к
стоматологу. Знала она и привычки и вкусы Валько, а также тонко улавливала его
настроение и могла предостеречь сотрудников фирмы от нежелательных визитов «под
горячую руку» шефа.
Веселую, приветливую секретаршу любили все. Все – кроме
Натальи Мезенцевой. Она не выказывала к девушке открытой неприязни, однако и
дружелюбия не проявляла, что, впрочем, никого из сотрудников не удивляло. В
фирме никто не мог сказать, что кому-то лично Наталья выразила симпатию или
просто сказала доброе слово. Нет, Мезенцева не была ни склочной, ни хабалистой,
наоборот – всегда ровной, в меру улыбчивой, спокойной, но за всем этим
проскальзывало нечто неестественное.
– Снежная королева, – сострил однажды по этому поводу
начальник отдела рекламы Костя Нагайцев. – Такая вся безупречная, такая
непогрешимая – и такая холодная! Мне в бухгалтерию всегда в шубе хочется войти.
Нагайцев был признанным балагуром и остряком, заводилой и
душой всех корпоративных вечеринок. Невысокого роста, худенький, светловолосый,
он всегда был в центре внимания и пользовался успехом у девушек, хотя внешность
его была очень далека от общепринятых стандартов «мачо». Костик успешно компенсировал
этот недостаток общей начитанностью, остроумием и жизнерадостностью. Вокруг
него во время перерывов всегда собиралась толпа и с неприкрытым удовольствием
внимала его шуткам. Разговор происходил в курилке во время обеда, все
расслабленно отдыхали после трапезы и сплетничали. Подобные вещи происходили
ежедневно, ничего удивительного в них не было, но вот сегодня – нужно же было
так случиться, чтобы именно в этот самый момент мимо открытой двери проходила
Мезенцева! Естественно, последняя фраза достигла ее ушей. Наталья задержалась
лишь на мгновение, смерила обалдевшего и покрывшегося румянцем Костика холодным
взглядом и ушла, так и не произнеся ни слова. Но у Нагайцева моментально
испортилось настроение. Мезенцеву почему-то считали мстительной и опасной, хотя
никаких поводов так думать о себе Наталья не давала. Но разговоры о том, что
шеф буквально помешан на этой «ледышке», позволяли сотрудникам в чем-то ее
подозревать.
