– А ты и сама не знаешь, куда я иду, – отмахнулась Кира.
– Ну, уж не в пивной ларек точно!
– Ты не знаешь! – упрямо повторила Кира и нахлобучила на
голову панамку с цветной аппликацией Винни Пуха. – Как тебе?
– Никак! – огрызнулась Ольга. – А что обо мне подумают мои
знакомые? Я же сказала, что хлопочу для лучшей подруги.
– Друзья бывают разные… опустившиеся и потерявшиеся в жизни
тоже! Нет, цвет этой панамки не идет к моему лицу. Перезагорала я зимой в
солярии… Не находишь?
– Нахожу, что, оказывается, ультрафиолетовые лучи плохо
влияют и на внутренние органы человека, то есть на мозги, – надулась Ольга,
наблюдая, как Кира меряет ее головные уборы.
– Ничего ты не понимаешь…
– Где уж мне!
– Я ушла с пяти мест, где шефы сексуально домогались меня,
и, как потом выяснилось, меня принимали на те должности исключительно благодаря
моей внешности. Во мне не видели человека, не видели профессионала! –
возмутилась Кира.
– Ты в точку попала! А в этом наряде все сразу оценят твои
умственные способности! Ты потянешь на президента компании! Этакий зипун или
шушун.
– Какой шушун?
– Ну, как там у Есенина, «выходила на дорогу в старомодном
ветхом шушуне», – пояснила Ольга, и Кира расхохоталась.
– Ну, ты и выдумщица, подруга! Шушуне… Я задавлю начальника
своим интеллектом, не переживай! Дай мне шанс!
– Ты его уже упустила, – вздохнула Ольга, – можешь даже и не
ездить.
– Нет уж! Я съезжу! И не ругай меня больше, хоть один раз
дай мне сделать так, как я хочу.
– Ладно, валяй! Ты знаешь, что я не могу долго выносить твои
стенания, – нахмурилась Ольга.
– Вот что! Займись орфографией! Шушун, стенания… ты стала
как-то странно выражаться. А надену-ка я вот эту задорную бейсболку с символом
«Кока-колы».
– Не позорь крупную компанию! – пряча улыбку, сказала Ольга.
– Она американская, а я против НАТО! – пояснила Кира.
– Ладно, иди уже… Я против «Макдоналдсов», а значит, против
Америки и против НАТО тоже.
– Нас назовут американофобами. – Кира посмотрела на себя в
зеркале и лихо сдвинула бейсболку на затылок.
– А как ты объяснишь, что в таком виде ездишь на достаточно
дорогой «Мазде»? – хитро прищурившись, спросила Ольга.
– Скажу угнала, – пожала плечами Кира, – нет! Лучше взяла в
кредит. Теперь, мол, мне очень нужны деньги, и я готова много и плодотворно
работать. Я – очень ценный кадр, между прочим! – Кира козырнула подруге и
покинула ее квартиру.
Она набрала номер сотового потенциального босса, и ей после
непродолжительной паузы ответил приятный мужской голос:
– Да?
– Здравствуйте. Я – Кира, и у меня есть надежда, что вы
любите необычные имена. – Кира почему-то глупо хихикнула.
– Я ценю ваш юмор, но еще больше ценю свое время, – ответил
ей Эдуард Рудольфович.
– Намек понят! Я звоню насчет работы от людей, которых не
знаю, но которые должны были с вами поговорить по поводу меня.
– Все, я вспомнил. Здравствуйте, Кира.
– Я бы хотела с вами сегодня встретиться и обсудить условия
труда, – сказала Кира.
– Очень хорошо! Подъезжайте в обеденное время, часам к двум
в кафе «Аист на крыше», адрес вам продиктует мой помощник. Я буду там вас
ждать.
– Как я вас узнаю?
– Спросите у бармена Юры, он покажет, – ответил будущий шеф.
Они попрощались, и после того, как ей был сообщен адрес,
связь отключили.
Глава 2
Кира с вздохом посмотрела на часы, до встречи оставалось еще
три часа, но перечить потенциальному боссу она не могла. В целом разговор ей
понравился, и забрезжила слабая надежда, что она наконец-то найдет нормальное
место, будет зарабатывать деньги и перестанет зависеть от мужчин. Почему-то все
мужики, встречавшиеся Кире на жизненном пути, мечтали видеть ее исключительно
на кухне с поварешкой в одной руке, сковородкой в другой и изучающей сразу две
книги одновременно: «Поваренная книга» с аннотацией «Как ежедневно готовить для
любимого разнообразные вкусные ужины», и вторая, естественно, «Камасутра» или
«Как доставить любимому и единственному мужчине незабываемое удовольствие в
постели?». Причем каждый раз это удовольствие должно быть по-разному
незабываемым и следовать желательно сразу же после незабываемо вкусного ужина.
Как-то вот так она должна была изловчиться. О том, чтобы самой выйти на работу
и самореализоваться, не могло быть и речи. Сразу же возникало кислое лицо,
отстраненный взгляд и комментарии: «Там же мужчины… ты не будешь ждать меня
дома, ты будешь уставать… я сам достаточно зарабатываю…» Причем, когда Кира
поднимала вопрос о рождении ребенка, энтузиазма в глазах своих партнеров она
тоже не видела. На сей раз шли в ход отговорки: «Да мы не пожили для себя», или
«Успеем еще», «Я пока не готов стать отцом», или «Ребенок (ты не представляешь)
– это столько проблем!».
Сейчас все эти постные лица стояли перед глазами Киры.
«Почему я только теперь стала задумываться о своей жизни?
Взрослею? Подхожу к тридцатилетнему рубежу? Умнею? Наконец-то перестаю прятаться
в раковину от своих проблем и просто плыть по течению? Хочу стать матерью? Хочу
чего-то достичь в жизни? Боже мой, сколько вопросов, и пока ни одного стоящего
ответа. Ясно одно, я хочу что-то изменить в своей жизни, не знаю, каким
способом, но сделать это обязательно надо…» – размышляла Кира, сидя в своей
«Мазде».
Было начало апреля. Самый любимый Кирин месяц.
Март давал ей психологическое ощущение, что уже весна, но
еще нет теплой погоды, нет зеленой, проклюнувшейся травки, веселых трелей птиц
и теплого, ласкового солнца. Все эти признаки весны дарил именно апрель – месяц
с таким красивым, мелодичным названием, несколько на французский манер.
Кира опустила стекло и посмотрела на двор дома Ольги. Снег
уже сошел полностью, обнажив асфальт и землю, покрытую маленькими усиками
зеленой травы. Было еще несколько неопрятно, грязно после переходного периода с
зимы на весну, но воздух стал теплым, волнующим и вызывающим надежды на что-то
хорошее. Совершенно не хотелось думать о том, что в свое время придет осень и
все это так же благополучно умрет, как и пробудилось. Впереди было лето – пора
коротких юбок, посиделок в открытых кафе допоздна, время отпусков и полной
расслабухи от зимней депрессии. Все было впереди, и это не могло не радовать.
На детской площадке резвились дети в разноцветных шапочках и легких одежках.
Увеличившийся в два раза в размерах голубь усиленно ухаживал за серой голубкой.
Эта картинка очень напоминала подобные ситуации из жизни людей.
