– Я вас не осуждаю… – проговорил капитан, не
отрываясь от экрана. – Но здесь трудно что-то разглядеть… я не уверен, что
это она, Маргарита… то есть потерпевшая…
– Ты погоди!
Действительно, изображение увеличилось, приблизилось. Теперь
Мехреньгин отчетливо видел каштановые волосы, плечо, обтянутое бирюзовым
трикотажем. Женщина склонилась над клавиатурой компьютера, лицо скрывалось в
тени…
Тот же свитер, что на закопанном манекене!
В душе у Мехреньгина шевельнулось подозрение, которое начало
перерастать в уверенность…
И вдруг женщина в окне повернулась, взглянув на что-то в
глубине комнаты. Теперь она сидела спиной к окну. Золотистая занавеска
колыхнулась, заиграл муаровый узор. Прошло еще несколько секунд, и женщина
приняла прежнюю позу. Она какое-то время сидела неподвижно, затем снова
шевельнулась, и тут свет в окне погас, особняк погрузился во тьму.
– Ну что, капитан, убедился? – голос старика снова
звучал уверенно. – Я пока что все помню, и на зрение не жалуюсь! Если
сказал, что видел – значит, так оно и есть!
– Спасибо, Николай Прохорович! – проговорил
Мехреньгин, отрываясь от экрана. – Вы мне очень помогли. А можно мне взять
эту кассету… в качестве вещественного доказательства?
– Бери, капитан! – разрешил старик. – Мне для
дела установления справедливости ничего не жалко!
Мехреньгин вынул кассету, простился со стариком и отправился
восвояси.
Но всю дорогу до города он был мрачен и озабочен.
Казалось бы, видеозапись стопроцентно подтверждала алиби
мужа убитой, однако что-то в ней Мехреньгина беспокоило. Что-то в ней было не
так…
Едва он вошел в отделение, его перехватила Нина Савушкина,
секретарша начальника.
– Валечка, шеф тебя ждет! – заверещала она своим
высоким ненатуральным голосом и добавила шепотом, округлив глаза:
– Рвет и мечет! Просто не Лось, а тигр!
– Игорь Олегович, вызывали? – проговорил
Мехреньгин, толкнув дверь начальника.
– Вызывали! – рявкнул подполковник, подняв на
Мехреньгина тяжелый взгляд.
Если бы взглядом можно было испепелять – от капитана
остались бы одни угольки. Мехреньгин ослабил узел галстука – ему стало жарко.
– Ты, Мехреньгин, деньги от кого получаешь? –
пророкотал шеф, приподнимаясь из-за стола. – От общества защиты животных?
Или от клуба любителей комнатного цветоводства?
– Никак нет! – ответил капитан, честно выпучив
глаза.
– А от кого? – На этот раз голос подполковника
прозвучал обманчиво мягко.
– От государства, конкретно – от органов защиты
правопорядка…
– Тогда почему, – зарокотал начальник, –
тогда почему, Мехреньгин, ты в рабочее время, вместо того чтобы заниматься
своим прямым делом, за государственный счет удовлетворяешь свое личное
любопытство?
Мехреньгин еще немного ослабил галстук. В кабинете шефа было
действительно удивительно жарко, несмотря на работающий вентилятор.
– Что вы имеете в виду, Игорь Олегович? –
попытался он снять напряжение. Но шеф не попался на эту удочку.
– Кому Игорь Олегович, а кому товарищ подполковник! –
рявкнул он. – И вопросы здесь пока задаю я! Вот когда займешь мое место –
тогда и будешь задавать! А конкретно я имею в виду, что у тебя убийство
Матренина не раскрыто, а ты вместо этого делом Короводской занимаешься… Бегаешь
с практиканткой, в бирюльки с девчонкой играешь! Ты ее должен своим примером
вдохновлять, а вместо этого с толку сбиваешь… Забудь сей же момент про дело
Короводской!
– Так оно же тоже не раскрыто… – тоскливо
пробормотал Мехреньгин, отводя глаза и рассуждая мысленно, кто же его заложил.
Стуков? Не в его это интересах. Жека? Быть не может! Наверное, кто-то случайно
их со Стуковым разговор на лестнице слышал.
– Убийство Короводской не у тебя не раскрыто, а у
капитана Стукова! Это его головная боль, вот пусть он им и занимается! А ты
своей головной болью занимайся, делом Матренина…
– Я думал, мы все делаем одно общее дело… –
проговорил Мехреньгин, разглядывая занавеску.
– Ты думал?! – оборвал его шеф. – Что-то
незаметно! Если бы ты думал, прежде чем что-то делать…
Вентилятор на металлической стойке медленно повернулся,
направив на Мехреньгина поток холодного воздуха. Ему стало немного легче, и в
голове прояснилось. Он уставился на колышущуюся под сквозняком занавеску и
вдруг выпалил:
– Вот как это все было!
– Ты, Мехреньгин, со мной разговариваешь, или с кем-то
еще? – удивленно осведомился начальник.
– Извините, Игорь Олегович, я сейчас!
– Куда?! – рявкнул шеф в спину Мехреньгина. –
Я тебя еще не отпустил!
Но капитана уже и след простыл.
Он выскочил в коридор и помчался вниз по лестнице в поисках
Стукова.
Найти его удалось только в бистро «Три пескаря», где
многострадальный Стуков утешался ухой с расстегаями.
– Садись, Валентин! – пригласил коллега
Мехреньгина. – Ты чего такой встрепанный?
– Шеф взгрел!
– Первый раз, что ли?
– Да уж не первый… – Мехреньгин сел напротив
Стукова и, нервно теребя край скатерти, спросил:
– Слушай, Вася, у этого Короводского был мотив?
– У Короводского? – Стуков отодвинул тарелку и
горестно взглянул на Мехреньгина. – Валентин, ты чего – пришел аппетит мне
портить? Нехорошо это! У меня это дело и так вот где сидит! – он провел
ребром ладони по горлу. – Да еще теща приехала! Дай хоть пообедать
спокойно!
– Ну ты только скажи – был у него мотив?
– Алиби у него! Железное алиби! – проговорил
Стуков измученным голосом. – Он с самолета прямиком домой приехал, а во
время убийства был в Москве. Никак он не мог жену убить!
– А если бы не было алиби?
– Если бы да кабы… Ну, понятное дело, мужья и жены чаще
всего друг друга убивают… Но ты же видишь – вечером она была жива, свидетель ее
видел…
– Или думал, что видел… – пробормотал Мехреньгин.
– Вот только не надо этого! – проворчал
Стуков. – Тоже мне – Эркюль Пуаро! Проще надо быть! Алиби есть алиби!
– Короче, насчет мотива ты ничего не знаешь?
– Не знаю и знать не хочу! – и Стуков снова
принялся за уху.
Мехреньгин вернулся в отделение и выманил в коридор
практикантку Галю Кузину.
– Галина! – сказал он, приглушив голос. – Ты
никогда не хотела поработать в приличной фирме секретаршей… то есть, как это
сейчас называют – офис-менеджером?
– Нет, – честно призналась Галина.
