– Господи…
Ася с удивлением смотрела на Дару – та плакала. Слезы градом катились по гладким персиковым щекам, алые губы дрожали…
– Бедный, бедный Сережа! Я так чудовищно с ним поступила! А он простил меня! Я сама себя не могу простить, а он простил! Ася, если вам что нужно – я всегда! У меня есть хороший пластический хирург! Очень хороший, правда! И деньги… Но вы ведь не возьмете, да?
– Не возьмем. Про хирурга я подумаю.
– Спасибо, спасибо вам! Вы такая милая! Простите меня, простите!
Дара схватила Асину руку, поцеловала и быстро убежала, а Ася в полном изумлении смотрела ей вслед: да что ж это такое?! Явно не в себе женщина! Пожалуй, правильно, что не сказала ей про журнал… Хотя и очень хотелось: Анфиса, плеснув Алымову кислотой в лицо, бросила вслед журнал – тот самый, с заметкой о возвращении актера к бывшей жене и с фотографией их поцелуя. Пусть бы знала, стерва, что все это ее вина! Если б Дара не полезла к Сереже с разговорами, ничего бы не случилось! Ненавижу ее! Шлюха проклятая! Комедиантка чертова! Еще руку целовала! Ася схватила горсть рыхлого снега и стала оттирать руку, которой коснулась Дара.
А Дара, как всегда невозмутимая и блистательная, уже выходила из бутика – в сопровождении барышни, обвешанной фирменными пакетами, которые принял шофер, быстро выскочивший из машины.
– Домой, Дарья Алексеевна? – спросил он, укладывая пакеты в багажник.
Дарья Алексеевна не ответила, не обнаружилось ее и в машине – изумленный шофер оглядел окрестности, зашел в бутик, обежал соседние переулки и магазинчики… Дара как сквозь землю провалилась, и только минут через пять он сообразил, что она, должно быть, села на тот автобус, что как раз отъезжал от остановки, пока он возился с пакетами! Леонид Евгеньевич Большаков, «олигарх» и супруг Дары, мрачно смотрел на проштрафившегося шофера-охранника, который уже минут двадцать оправдывался перед боссом. Ну, и куда же Дарья подевалась?!
– В театре ее точно нет? – уже в который раз спросил он, и шофер ответил:
– Нет, мы все хорошо осмотрели! Леонид Евгеньевич, могу я высказать предположение?
– Высказывай.
– Эта девица из бутика… В общем, она раскололась: Дарья Алексеевна куда-то выходила минут на двадцать. Якобы она в примерочной, а сама…
– Что там есть неподалеку? Чтобы за двадцать минут обернуться туда-обратно?
– Да ничего такого! Несколько магазинчиков, какие-то конторы, больница…
– Какие именно конторы? Подожди! Ты сказал – больница? Что за больница?
– Травматология вроде бы. Ожоговый центр…
Алымов только поужинал и улегся снова, решив немного почитать, как вдруг кто-то коротко постучал и решительно вошел в палату – Сергей сел и с недоумением воззрился на вошедшего. Это был высокий худощавый седовласый мужчина, чем-то отдаленно напомнивший ему Синицкого.
– Простите ради бога, Сергей… Олегович? Я правильно вас назвал? Простите, что я к вам врываюсь, но обстоятельства…
Он вдруг осекся, увидев забинтованную физиономию Алымова.
– Что вам угодно?!
– Мне? Ах да, я не представился: Большаков Леонид, муж Даши.
– Какой еще Даши? Ах, Дары! А я-то думаю, где вас видел! Чем обязан?
– Я хотел узнать, не заходила ли она к вам сегодня? Где-то в начале четвертого?
– Да зачем ей ко мне заходить? Мы случайно встретились на вручении премий, и все. Больше я ее не видел. В чем дело-то?
Леонид рассказал, в чем дело, и Алымов удивился еще больше:
– Послушайте, я не понимаю, из-за чего такой переполох! Она взрослая, вполне самостоятельная женщина. Мало ли, какие у нее могут быть дела. Ее нет всего несколько часов, а вы так волнуетесь!
– Почти шесть часов. Это так на нее не похоже. Даша всегда мне говорила, куда идет, когда вернется, понимаете? Мы всегда были на связи. А сейчас ее мобильник не отвечает.
– Вы уверены, что мы говорим об одной и той же женщине?
Некоторое время они оторопело смотрели друг на друга, потом Алымов задумчиво произнес:
– Ну, не похитили же ее, в самом-то деле…
– Похитили? – Леонид вдруг совершенно позеленел и рухнул на стул.
– А когда, вы говорите, она могла тут быть? Примерно в три? Может, она с моей женой виделась? Сейчас узнаю.
Сергей позвонил Асе – пока он задавал вопросы и слушал, все выше поднимая брови, Большаков жадно внимал и даже протянул было руку, чтобы схватить мобильник Алымова, но опомнился.
– Да-а, интересно. Ася говорит – действительно, общалась с Дарой, и та показалась ей странной: плакала, тряслась, даже в обморок завалилась! Руки Асе целовала! У жены сложилось впечатление, что Дара вас винила в случившемся со мной.
– Меня? С какой стати?
– Ну, определенная логика в этом есть. Если вы угробили ее любовника, то почему бы не взяться и за бывшего мужа. Тем более что я якобы собрался к ней возвращаться.
– Кого я… угробил? Какого… любовника…
Алымов внимательно разглядывал Леонида, который выглядел совершенно потрясенным и побелел еще больше.
– Вы что, не знали про ее любовника? Мальчик из кордебалета, мулат! Как его… Славик, что ли. Она так уверенно заявила, что вы его убили. Заказали. Значит, опять все наврала? Вот сука! А я-то ее пожалел…
– Почему она решила, что я его… заказал? Я же не Дон Корлеоне какой-нибудь. Ничего не понимаю… Ничего… Можно мне воды? – Сергей подал ему воды, тот жадно отпил и закашлялся. – Все это так не похоже на Дашу.
– Как раз на Дашу это очень даже похоже. Она и часа не могла прожить без вранья. И ни дня без мужика. Вы вообще знали, на ком женились?
– Послушайте, я понимаю, вы на нее обижены, но…
– Интересно, а про беременность она тоже наврала?
Большаков выронил стакан с недопитой водой.
– Этого тоже не знали? Восемь недель, кажется. Она была не уверена, чей именно ребенок – ваш или любовника… Эй, вам что – плохо? Я сейчас позову кого-нибудь.
– Не надо. Сейчас все пройдет. Вы знаете, я вспомнил – у них в театре действительно кто-то недавно умер. Были похороны, Даша мне говорила. Она очень сильно расстраивалась, даже плакала: такой юный мальчик, такой талантливый! Значит, она решила, это я устроил… Господи…
– Скажите, а вы действительно контролировали каждый ее шаг? Она вам за все отчитывалась, да? Где была, что делала?
– Даша так вам сказала? Что значит – отчитывалась? Я расспрашивал, это правда. Мне было интересно, как у нее идут дела! Мы просто разговаривали… как муж с женой… Шутили… Черт, неужели она воспринимала это как контроль?! – Большаков закрыл лицо руками.
– Знаете что, – сказал Алымов. – Мне тут мысль пришла: а не могла она поехать к Славику?
