– Прошу нас извинить, – сказал Дилейни.
Ричер не ответил. Кук и Дилейни встали, вышли из-за стола, проследовали к выходу из комнаты и закрыли за собой дверь. Замок снова щелкнул, и теперь Ричер уже не сомневался, что дверь заперта. Он посмотрел в зеркало и увидел лишь свое отражение, серое с зеленым оттенком.
«Десять минут вашего времени… Каким может быть самый плохой исход?»
Никакого исхода не случилось. В течение трех долгих минут. Потом Кук и Дилейни вернулись и уселись на свои места: Кук слева, Дилейни справа.
– Вы утверждаете, что оказывали содействие офицерам полиции? – спросил Дилейни.
– Верно, – ответил Ричер.
– Вы не хотите изменить свое заявление?
– Нет.
– Вы уверены?
– А вы – нет?
– Нет, – сказал Дилейни.
– Почему?
– Мы считаем, что правда выглядит иначе.
– В каком смысле?
– Мы думаем, что вы взяли сумку у парня. Так же, как он отобрал ее у девушки. Мы думаем, что вторая неизвестная фигура – это вы.
– Сумка упала на землю.
– У нас есть свидетель, который видел, как вы наклонились и подняли ее.
– Я решил, что лучше ее не трогать, и оставил на месте. Аарон наклонился и поднял сумку.
Дилейни кивнул.
– Но к тому моменту она была пуста.
– Хотите обыскать мои карманы?
– Мы считаем, что вы достали содержимое сумки и передали его кому-то в толпе.
– Что?
– Если вы являетесь второй неизвестной фигурой, то почему бы не быть третьей?
– Чепуха, – сказал Ричер.
– Джек-прочерк-Ричер, вы арестованы за преступный сговор с коррумпированными и находящимися под влиянием рэкетиров организациями. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. Вы имеете право на адвоката. Если вы не можете оплатить его услуги, он будет предоставлен вам за счет налогоплательщиков.
* * *
В комнату для допросов вошли четверо полицейских округа, трое с пистолетами в руках, четвертый – с дробовиком. Сидевшие напротив Кук и Дилейни отвели каждый в стороны полы пиджаков, чтобы показать «Глок 17» в наплечной кобуре. Ричер сидел неподвижно. Шестеро против одного. Слишком много. Никаких шансов. К тому же в воздухе висело нервное напряжение, пальцы замерли на спусковых крючках, и он не знал, насколько хорошую подготовку прошли эти люди.
Они могли совершить ошибки.
Ричер сидел совершенно неподвижно.
– Я требую общественного адвоката, – сказал он.
И больше не произнес ни слова.
Ему сковали руки за спиной, вывели в коридор, дважды свернули, потом прошли через стальную дверь в бетонной раме и с замком в миниатюрный тюремный блок с тремя пустыми камерами, расположенными вдоль узкого коридора, и пустым регистрационным столом. Один из полицейских округа убрал пистолет в кобуру и обошел столик. С Ричера сняли наручники. Он отдал паспорт, банковскую карточку, зубную щетку, семьдесят долларов в банкнотах, семьдесят пять центов четвертаками и шнурки. В обмен получил толчок в спину и возможность занять первую пустую камеру.
Дверь захлопнулась, и замок с лязгом закрылся, точно молоток ударил по железнодорожному костылю. Полицейские еще раз заглянули в камеру, точно посетители зоопарка, потом повернулись и мимо регистрационного столика вышли один за другим из тюремного блока. Ричер слышал, как за последним из них закрылась стальная дверь. Затем раздался щелчок закрывающегося замка.
Джек ждал. Он был терпеливым человеком и хорошо умел ждать. Ему было некуда идти, и он располагал всем временем на свете. Ричер присел на кровать – залитую бетоном форму, как и маленький столик со стулом. На стуле лежала небольшая круглая подушечка, сделанная из такой же покрытой винилом пены, что и матрас на кровати. Стальной унитаз составлял единое целое с раковиной. Из крана текла только холодная вода. Как номер в самом худшем мотеле, уменьшенный до минимально допустимых размеров. Как если бы заключенный, пытаясь сбежать, мог применить силу, превосходящую атомную бомбу.
* * *
Ричер продолжал мысленно отслеживать время. Прошло два часа, потом часть третьего, после чего появился самый молодой полицейский для рутинной проверки. Он заглянул сквозь прутья и спросил:
– Вы в порядке?
– Я в порядке, – ответил Ричер. – Разве что немного проголодался. Время ланча уже прошло.
– Тут у нас проблема…
– Ваш шеф-повар заболел?
– У нас нет шеф-повара. Мы посылаем за едой в кафе, которое находится в соседнем квартале. Ланч должен стоить не более четырех долларов. Но это норма округа. А вы – заключенный штата. Мы не знаем, сколько следует заплатить за ваш ланч.
– Надеюсь, больше.
– Но мы должны знать наверняка. В противном случае у нас могут быть неприятности.
– Разве Дилейни не знает или Кук?
– Они уехали. Увезли другого подозреваемого в свой штаб в Бангоре.
– Сколько денег выделяется на обед?
– Шесть с половиной долларов.
– А на завтрак?
– К завтраку вас здесь уже не будет. Вы – заключенный штата. Как тот, другой парень. Они приедут за вами сегодня вечером.
* * *
Через час молодой полицейский вернулся с сэндвичем с запеченным сыром и пластиковым стаканчиком с кока-колой. Три доллара с мелочью. Очевидно, детектив Аарон сказал, что, если штат платит меньше, он лично покроет разницу.
– Передайте ему от меня спасибо, – сказал Ричер. – И скажите, чтобы соблюдал осторожность. Услуга за услугу.
– А в чем он должен соблюдать осторожность?
– В том, каких убеждений ему следует придерживаться.
– И что это значит?
– Он либо поймет, либо нет.
– Вы хотите сказать, что не делали то, в чем вас обвиняют?
Ричер улыбнулся.
– Полагаю, вы много раз слышали подобные заявления.
Молодой полицейский кивнул.
– Все так говорят. Никто из вас никогда ничего не делал. Других слов мы и не ждем.
Полицейский ушел, Джек закончил с трапезой и снова стал ждать.
* * *
Еще через два часа молодой полицейский вернулся в третий раз.
– Пришел общественный адвокат, – сказал он. – В данный момент она обсуждает вашу ситуацию по телефону с ребятами из полиции штата. Они все еще в Бангоре. Скоро адвокат к вам придет.
– И какая она? – спросил Ричер.
– Она в порядке. Однажды у меня украли машину, и она помогла мне уладить дело со страховой компанией. Она училась вместе с моей сестрой в старших классах.
