Вот только теперь никто не курит – во всяком случае, в помещениях, – так что приходится окорачивать скандалистов во время разговора, что тоже неплохо, поскольку говорят все. А задиры – особенно. Они очень много говорят. Самого разного рода угрозы и насмешки, а еще на что ты смотришь?
Но надейся на лучшее.
Ричер выпил несколько глотков водянистой пены из бутылки с длинным горлышком и стал ждать. Официантка воспользовалась небольшим затишьем и подошла, чтобы спросить, не нужно ли ему чего-нибудь еще, но на самом деле ей хотелось немного поболтать. Ричеру она сразу понравилась. Возможно, это чувство было взаимным. Она вела себя профессионально. Около сорока лет. Не девушка из колледжа, которая собирается в будущем заняться чем-то другим. Она также отводила взгляд от парня за стойкой. Его обслуживал бармен, и Ричер сразу понял, что официантку это вполне устраивало.
– Кто он такой? – спросил Ричер.
– Просто посетитель, – сказала она.
– У него есть имя?
– Я не знаю. То есть я не сомневаюсь, что у него есть имя, но мне оно неизвестно.
Ричер ей не поверил. Все знают, как зовут таких типов. Они всегда заботятся об этом заранее.
– Он часто сюда приходит? – спросил Ричер.
– Раз в неделю.
Странное и слишком точное расписание, которое должно что-то значить. Но не вызывало сомнений, что женщина не хотела об этом говорить и стала задавать обычные вопросы. Впервые в городе? Откуда? Какие планы? Ричер испытывал затруднения при ответах на подобные вопросы. Он всякий раз приезжал в город в первый раз, всегда появлялся из ниоткуда и не имел никаких определенных планов. Всю свою жизнь он был связан с армией – сначала как сын офицера, потом сам стал офицером. Он вырос на разных военных базах, разбросанных по всему миру, и служил на базах по всему миру. А после того, как выпал в гражданскую жизнь, так и не сумел привыкнуть к тому существованию, которое ведут обычные люди. В результате путешествовал по стране, делал вещи, на которые у него никогда не хватало времени раньше, отправлялся в самые разные места, задерживаясь там на одну ночь или две, потом двигался дальше. Никакого багажа, никакого расписания, никакого плана. Путешествуй налегке, путешествуй далеко. Сначала он рассчитывал, что сумеет избавиться от тяги к перемене мест, но уже давно отказался от подобных мыслей.
– Ну а как идут дела здесь? – спросил Ричер.
Официантка пожала плечами, слегка поджала губы и сказала, что все хорошо, но в ее голосе не чувствовалось убежденности. И официантка знала. Они всё видят крупным планом. Лучше, чем бухгалтеры, аудиторы или аналитики. Они видят печальное лицо владельца ровно раз в неделю, в день зарплаты.
И это также имело значение. Единственный бар, расположенный рядом с автовокзалом, должен процветать. Место – вот что главное. И в баре было полно народу. Все столики заняты, посетители сидели за стойкой плечом к плечу, если не считать небольшой карантинной зоны вокруг парня на высоком табурете. Бутылки и стаканы регулярно поднимались и опускались; пятерки, десятки и двадцатки бурлящей рекой текли в кассу.
Поэтому Ричер еще некоторое время наблюдал, потягивая первое пиво, плавно перешедшее во второе, пока не увидел, как в зал вошел новый человек и обстановка сразу изменилась. Словно наступил момент истины. Новый парень был одет заметно лучше, чем все остальные, и шел от двери, как собственник. Его бар. Владелец. Он на ходу небрежно приветствовал посетителей, словно его что-то тревожило, обошел стойку бара и скрылся за маленькой дверью в задней части зала. Вероятно, там находился офис. Его личная территория.
Он снова появился две минуты спустя, держа что-то в руках, обошел бармена и встал напротив большого парня, сидевшего на табурете. Они смотрели друг на друга, и их разделяла лишь стойка из красного дерева. Все отвернулись.
Кроме Ричера. Он видел, как владелец передает парню предмет, который принес с собой. Все произошло быстро и незаметно, словно это был фокус. Парень, сидевший за стойкой, взял предмет и положил в карман. Мгновение – и его больше нет.
Но Ричер успел увидеть, что владелец передал большому парню.
Белый офисный конверт, набитый наличными.
Вероятно, плата за защиту.
Парень, сидевший на табурете, остался на прежнем месте и нарочито медленно допил то, что оставалось у него в стакане, чтобы все видели. Сейчас именно он обладал властью. Он стал главным. Вот только на самом деле это не соответствовало действительности. Жалкая шестерка. Наемник. И не более того. Ричер знал, как работают подобные вещи. Ему уже доводилось видеть такое раньше. Он знал, что конверт прямиком отправится к какой-то остававшейся в тени фигуре наверху цепочки, а парень, сидевший на табурете, получит свою долю как зарплату.
Официантка снова подошла к Ричеру и спросила, не хочет ли он еще один раунд с «Роллинг Рок». Ричер отказался.
– Что дальше? – спросил он.
– В каком смысле?
– Ты знаешь в каком.
Женщина пожала плечами, словно Ричер обнародовал постыдную тайну.
– Мы будем работать еще одну неделю. У нас не будет погрома, и мы не сгорим.
– И как давно это продолжается?
– Год.
– И никто не пытался что-то сделать?
– Только не я. Мне мое лицо нравится таким, как оно есть.
– И мне, – сказал Ричер.
Она улыбнулась.
– Владелец может что-то сделать. Существуют законы.
– Но только после того, как что-то случится. Полицейские говорят, что они должны увидеть, как кого-то изобьют. Или еще того хуже. Если начнется пожар.
– Как зовут того типа?
– А разве это имеет значение?
– На кого он работает?
Она сжала большой и указательный палец и провела ими вдоль губ, словно застегивала рот на молнию.
– Мне мое лицо нравится таким, как оно есть. И у меня дети.
Она забрала пустую бутылку и вернулась к стойке. Большой парень, сидевший на табурете, прикончил свою выпивку и поставил стакан на стойку. Он не заплатил, и бармен ничего ему не сказал. Парень встал и направился к двери, а люди перед ним расступались, словно освобождали фарватер большому кораблю.
Ричер соскользнул со стула и последовал за ним. Первая улица была темной, лишь возле следующего квартала на столбе горел желтый фонарь. Парень, только что восседавший на табурете, находился в пятнадцати футах от Ричера. Теперь, когда он стоял, Джек определил на глаз его рост и вес – метр девяносто и девяносто пять килограмм. Не маленький. Но меньше Ричера. Моложе, почти наверняка глупее. Менее умелый и опытный и более закрепощенный. В этом Ричер не сомневался. Он еще не встречал человека, который мог бы сравниться с ним в этих категориях.
– Эй, – позвал он.
