Глава 44
Майло и Нгуен решили, что Ри надо рассказать про Винки и Бориса. И что сделать это должен я.
Через день после того, как она дала показания, я навестил ее в номере небольшого отеля в Западном Лос-Анджелесе, назначенного ей как место для восстановления сил. Полицейский по имени Рэй Ройкин сидел в коридоре и играл в игру на «Айпэде». Никакой надобности проверять у меня документы не было: я присутствовал в отеле в день заселения туда освобожденных заложниц, а Ройкин получил приказ лично от Майло.
Рамбла спала в кроватке в гостиной. Ри лежала рядом на аккуратно заправленной кровати и читала журнал «Пипл».
Мы с ней поболтали немного о том о сем, а потом я, решив, что момента удобнее все равно не будет, рассказал ей всю правду.
За час она прошла весь путь – от потрясенного молчания к жадному выспрашиванию деталей и от рыданий к чувству вины, которое живые обычно испытывают в такие моменты перед мертвыми. Еще через двадцать минут проснулась Рамбла, и Ри, отодвинув горе, смогла вернуться к материнским обязанностям. Вскоре Рамбла заснула опять, и Ри сказала, что ей тоже нужно отдохнуть. Я обещал зайти к ней еще вечером, а то и раньше, если я ей нужен.
Она ответила:
– Конечно, нужны. Рамблу я укладываю в семь – в этом смысле она у меня как часы. Так что после семи, пожалуйста.
– Она уже вошла в режим.
– Почти. Наверное, с нами обошлись не так плохо. В том смысле, что оставили ее со мной.
Я подумал – не окажись мы там тогда, когда мы там оказались, как скоро Нибы решили бы, что Ри не прошла тест на материнство?
Наверное, и Ри подумала о том же, потому что, когда она провожала меня до двери, руки у нее дрожали.
Я взял ее ладони в свои.
– Знаю, это прозвучит меркантильно, но я собираюсь подать в суд, – сказала она. – Не на тех двоих, а на весь департамент шерифа. И на округ – за то, что у них в суде такие порядки, и вообще на всех, кто еще придет в голову.
– Вы наняли адвоката?
Она покраснела.
– Майрон звонил. Он готов взяться за это дело. Я могу на вас рассчитывать? Ну, что вы будете там и скажете, что я хорошая мать, а моя Рамбла – хорошая девочка? И еще о том, что они сделали со мной?
– Конечно, – сказал я. – К тому же нам нужно позаботиться еще о том, чтобы вы с Рамблой чувствовали себя как можно лучше…
– Терапия, – сказала Шери. – Ну, конечно. Это тоже будет часть нашего договора. – Она улыбнулась. – Знаете, может, у меня скоро будет столько денег, что вы от меня не отделаетесь.
Я улыбнулся ей в ответ.
– Ничего, я это переживу.
Она порывисто подалась вперед и запечатлела на моей щеке горячий короткий поцелуй.
– Извините, если некстати, но я вдруг почувствовала, что мне надо… коснуться вас. Не для секса. А чтобы установить с вами контакт. И поблагодарить – это ведь вы с самого начала видели правду.
– Рад, что смог помочь.
Уголки ее рта снова поползли вниз.
– Бедный Винки… Хорошо, хоть Борис не пострадал – я пробовала до него дозвониться, но он не берет трубку. Наверное, сейчас я последний человек, с кем ему хочется говорить.
– Это не ваша вина, Ри.
– Я и сама себе это твержу.
– И это правда.
– Да знаю я, знаю. Но все равно ничего не могу с собой поделать. Наверное, вы правильно говорили, все пройдет со временем… А времени у нас впереди много – если, конечно, Майрон действительно сможет отсудить то, что он собирается отсудить. Только не думайте, что это меня как-то изменит. Главное ведь не в богатстве. А в том, чтобы жить честно и никому не делать зла. Винки это знал. Он был таким хорошим другом… Таким ласковым и надежным… И надо же, я никогда его больше не увижу…
И ни слова о второй жертве.
Она прислонилась к дверному косяку.
– Ри, – сказал я, – судя по всему, нам еще не раз придется говорить с вами об этом, так что было бы не вредно, если б вы рассказали мне всю правду.
– О чем?
– Вы только что говорили, что Винки тут вообще ни при чем. Я так понял…
– Что он… не был папой Рамблы? Нет, не был. Что, кстати говоря, было бы совсем неплохо, да только у бедняжки Винки не могло быть детей. Теперь вы наверняка подумали – значит, это Борис. И снова ответ «нет». И тут уже напрашивается большой вопрос, так?
– Напрашивается, Ри.
Она надула щеки и выпустила воздух. Потом протянула руку за косой, вспомнила, что ее больше нет. Нахмурилась.
– Я молчала не потому, что мне было страшно или стыдно, доктор Делавэр. Я просто не хотела никому навредить. Потому что он ничего не знает, а если узнает, то многое изменится. И для него, и для других людей.
– Для его семьи?
Кивок.
– Он женат?
Снова кивок, на этот раз медленный, как будто задумчивый.
– Он хороший человек, просто он… – тут Шери усмехнулась, – согрешил. Так он сам сказал. Когда все кончилось. Мне-то ничего, а он сразу почувствовал себя виноватым и сказал, что никогда ничего такого не делал.
– И вы ему поверили.
– Конечно, – сказала она. – И сейчас верю. Все произошло совершенно спонтанно. Мы встретились в баре «Лунный свет». Он пришел туда потому, что поругался с женой. А я – потому, что меня бортанул другой парень, и мне стало жалко себя. Там у нас и завязался разговор. Он оказался настоящим джентльменом, такой душка… Старше меня, и манеры такие, знаете, старомодные… – Она пожала плечами. – Потом мы решили покататься. По шоссе Рамбла Пасифико. В его машине, потому что она была куда лучше моей. Класса люкс, можно сказать. – Она усмехнулась лукаво. – Только не спрашивайте, какой марки. В общем, мы ехали и болтали, а потом остановились в одном месте, там еще такой шикарный вид на океан, и продолжали болтать.
Она отвела глаза.
– Знаете, доктор Делавэр, я сама до сих пор не могу понять, как это все случилось. Мы оба удивились. Но для него удивление было не слишком приятным. Он сказал, что согрешил. Так что мне еще пришлось его утешать. А потом у меня не пришли месячные. Но я сказала себе: «Э, нет, шалишь». На следующий месяц то же самое. Ну, тогда я уже купила тест и проверилась. И точно: крохотная розовая точка. Вы спросите, откуда я знаю, что ребенок его? Оттуда, что у меня тогда долго никого не было. И до него, и после. К тому же она похожа на него. И на его детей. Он показывал мне фото. В баре. Они уже взрослые. В люди вышли. Да и он сам человек с положением. Любит свою жену, просто в тот вечер они поругались. Разве я могла взять да и разрушить все это?
– И вы с тех пор ни разу с ним не говорили?
– Ни разу, – подтвердила Шери. – Правда, один раз пошпионила за ним немного. Я знала, где он живет – он сам мне показал, красивый такой особняк недалеко от места, где мы тогда остановились. Он и показал-то мне его потому, что ему было грустно, сказал, что вложил в этот дом столько сил, а его жене, похоже, все надоело, ей нужны перемены, и остается только надеяться, что это не значит, что он сам ей тоже надоел. И вот в тот раз я ехала мимо его дома и увидела его. Его и его жену – она красивая женщина, и они шли вместе, он вел ее под руку. Вот и вся история. Он согрешил, а я получила сокровище. Я даже по-своему его люблю – за то, что он дал мне это сокровище – и никогда не сделаю ему ничего плохого. Вообще-то я даже немножко собой горжусь. За то, что была рядом, когда ему было грустно. За то, что утешала его, когда он сказал, что согрешил. У меня такое чувство, что я чем-то ему помогла, когда оказалась там как раз вовремя.
