– Обязательно, – пообещала Мерсер.
– Пожалуйста, не надо, – вмешалась Ли. – Вы слишком умны для этого. Мне очень нравится, как вы пишете.
Мерсер была искренне тронута и тихо произнесла:
– Спасибо.
– А потом нам пришлось сбавить обороты, – продолжала Майра. – Одна сучка с севера дважды подала на нас иск с обвинением в плагиате. Но это полная чушь! Наше дерьмо было несравненно лучше, однако наши адвокаты задергались и заставили пойти на досудебное урегулирование. Это привело к большому скандалу сначала с издателем, а потом и с агентом и выбило нас из колеи. За нами закрепилась репутация мошенниц, во всяком случае за мной. Ли благополучно спряталась за моей спиной, и грязь к ней не прилипла. Ее литературная репутация по-прежнему безупречна.
– Пожалуйста, не надо, Майра.
– И вы что – перестали писать? – поинтересовалась Мерсер.
– Скажем так – я сильно сбавила обороты. Деньги в банке еще есть, а кое-что из книг по-прежнему продается.
– А я продолжаю писать, причем каждый день, – вставила Ли. – Без этого моя жизнь стала бы пустой.
– Она бы совсем опустела без денег от моих книг, – огрызнулась Майра.
– Пожалуйста, не надо, Майра.
Самая крупная собака своры – длинношерстная дворняга весом в сорок фунтов – присела возле патио и наложила кучу. Майра все видела, но промолчала, ограничившись тем, что выпустила облако дыма в сторону собаки, когда та закончила свои дела.
Мерсер сменила тему:
– А есть на острове еще писатели?
Ли кивнула с улыбкой, и Майра ответила:
– Даже слишком много.
Сделав глоток прямо из банки, она причмокнула от удовольствия.
– Есть Джей, – сообщила Ли. – Джей Арклруд.
Судя по всему, задача Ли сводилась к тому, чтобы просто задать тему, а ее развитием занималась уже Майра.
– Ты не могла не начать с него, правда? Он тоже литературный сноб, чьи опусы никому не нужны, и ненавидит всех, чьи книги продаются. И к тому же он поэт. Вы любите поэзию, дорогая?
Ее тон не оставлял сомнений в том, как она относится к поэзии.
– Я мало ее читаю, – призналась Мерсер.
– Ну, его не читайте точно, даже если сможете найти.
– Боюсь, я о нем не слышала.
– Никто не слышал. У него продажи даже меньше, чем у Ли.
– Пожалуйста, не надо, Майра.
– А Энди Адам? – поинтересовалась Мерсер. – Разве он живет не здесь?
– Живет, когда не лечится от пьянства, – ответила Майра. – Он построил на юге чудесный дом, но при разводе потерял его. Энди – законченный пьяница, но отличный писатель. Я обожаю его серию о капитане Клайде, которую считаю одной из лучших в детективном жанре. Даже Ли опускается до того, что с удовольствием его читает.
– Он чудесный человек, когда трезвый, – сказала Ли, – но жутко пьет. И до сих пор затевает драки.
– В прошлом месяце он подрался с парнем вдвое моложе себя в баре на Мэйн-стрит, и тот здорово его отделал, – тут же подхватив эстафетную палочку, вступила Майра. – В результате Энди оказался в полицейском участке, и Брюсу пришлось вносить за него залог.
– А кто такой, этот Брюс? – быстро спросила Мерсер.
Майра и Ли вздохнули и сделали по глотку, будто любой разговор о Брюсе может занять несколько часов. Наконец Ли ответила:
– У Брюса Кэйбла здесь свой книжный магазин. Вы с ним не знакомы?
– Не думаю. Я помню, что в детстве бывала в магазине несколько раз, но с ним не пересекалась.
– Все, что связано с книгами и писателями, вращается вокруг магазина. А значит, вокруг Брюса. Он в этом – центральная фигура.
– А это хорошо?
– Мы обожаем Брюса, – сообщила Майра. – У него лучший книжный в стране, и он любит писателей. Много лет назад, еще до нашего переезда сюда, когда я много писала и печаталась, он пригласил меня на автограф-сессию в свой магазин. Для серьезного магазина очень необычно устраивать встречи с авторами любовных романов, но Брюса это не смущало. Он устроил потрясный вечер, была продана куча книг, дешевое шампанское лилось рекой, и магазин не закрывался до полуночи. Да что там, он организовал автограф-сессию даже для Ли.
– Пожалуйста, не надо, Майра.
– Но это правда, и тогда купили целых четырнадцать книг.
– Пятнадцать, – поправила Ли. – Мой личный рекорд.
– А мой рекорд пять, – призналась Мерсер. – На самой первой автограф-сессии. На второй было продано четыре книги, а на следующей ни одной. После этого я позвонила в Нью-Йорк и отменила тур.
– Надо же, – посочувствовала Майра. – И вы сдались?
– Можно и так сказать, но если я когда-нибудь и напечатаю что-то еще, то ни в каких турах участвовать не буду.
– А почему вы не приехали сюда, в «Книги Залива»?
– По плану должна была, но я испугалась и решила не рисковать.
– Вам следовало начинать отсюда. Брюс всегда может зазвать целую толпу. Черт, он постоянно нам звонит, рассказывает о предстоящем приезде писателя и говорит, что нам может понравиться его или ее книга. А это значит, что мы должны явиться к нему в магазин и купить эту чертову книжку! И мы всегда ходим!
– У нас набралась уже целая библиотека подписанных авторами книг, большинство из которых мы даже не открывали, – добавила Ли.
– А вы уже заходили в его магазин? – спросила Майра.
– Заглянула по дороге к вам. Отличный магазин.
– Это настоящий оазис цивилизации. Давай встретимся за ленчем, и я познакомлю вас с Брюсом. Он вам понравится, и гарантирую, что вы ему тоже. Он любит всех писателей, а молодые привлекательные женщины удостаиваются его особого внимания.
– Он женат?
– О да. Его жену зовут Ноэль, и обычно она тоже здесь. Неординарная женщина.
– А мне она нравится, – заявила Ли, будто наперекор мнению большинства.
– И чем она занимается? – поинтересовалась Мерсер как можно невиннее.
– Торгует французским антиквариатом. Ее салон рядом с магазином Брюса, – сообщила Майра. – Кому еще налить выпить?
Мерсер и Ли едва притронулись к своим бокалам. Майра направилась наполнить стеклянную банку, и за ней увязались несколько собак. Ли закурила новую сигарету и попросила:
– Расскажите о романе, над которым сейчас работаете.
Мерсер сделала глоток теплого шабли и ответила:
– Я не могу о нем говорить, потому что дала себе обещание. Терпеть не могу, когда писатели начинают рассказывать о своей работе, а вы разве нет?
– Не знаю… Мне бы хотелось обсудить свою работу, но Майра отказывается слушать. Мне кажется, рассказ о своей работе может открыть у писателя второе дыхание. А я уже восемь лет никак не могу выйти из творческого кризиса. – Ли усмехнулась и сделала быструю затяжку. – С другой стороны, Майра вряд ли может помочь. Я почти боюсь писать из-за нее.
