– И что вы с ней сделаете?
– Ничего. Буду просто владеть ею.
– А кто ее видел?
– Ноэль и пара друзей. Я с удовольствием покажу вам и ее, и остальную коллекцию.
– Спасибо. Но вернемся к делу. Давайте поговорим о Кормаке.
Брюс улыбнулся и взял «Кровавый меридиан».
– Вы читали его?
– Пыталась, но он слишком жестокий.
– Мне кажется удивительным, что такой человек, как Тесса, могла читать Кормака Маккарти.
– Она читала все время и постоянно брала книги в библиотеке.
Внимательно осмотрев суперобложку, Брюс сказал:
– На корешке есть несколько морщин, возможно, из-за старения, и краски слегка поблекли. В целом, обложка в хорошем состоянии.
Он открыл книгу, осмотрел форзац и шмуцтитул и внимательно изучил оборот титула. Потом медленно, почти читая, полистал несколько страниц. Не поднимая глаз от книги, он тихо произнес:
– Мне она нравится. Это пятый роман Маккарти и первый о Западе.
– Я осилила страниц пятьдесят, – призналась Мерсер. – Жестокость там откровенная и жуткая.
– Да, – согласился Брюс, продолжая переворачивать страницы, будто наслаждаясь сценами насилия. Потом аккуратно закрыл книгу и подвел итог: – Состояние более чем приличное, как принято говорить в наших кругах. Лучше, чем у моего экземпляра.
– И сколько вы за него заплатили?
– Две тысячи девять лет назад. Я готов предложить вам за нее четыре тысячи и, возможно, оставлю в своей коллекции. Четыре тысячи – это максимум.
– Получается десять тысяч за две книги. Я понятия не имела, что они могут столько стоить.
– Я в этом разбираюсь, Мерсер. Десять тысяч – это хорошая цена как для вас, так и для меня. Так вы продадите?
– Даже не знаю. Мне нужно подумать.
– Хорошо. Не буду на вас давить. Но пока вы думаете, пусть они полежат в моем хранилище. Как я уже говорил, соленый воздух для них губителен.
– Конечно. Возьмите их. Дайте мне пару дней, и я приму решение.
– Не торопитесь. Никакой спешки здесь нет. Так что там с шампанским?
– Да, конечно. Как раз пробило семь часов.
– У меня есть идея, – сказал Брюс, поднимаясь и забирая книги. – Давайте выпьем его на пляже и отправимся на прогулку. Работа не позволяет мне часто бывать на пляже. Я люблю океан, но даже просто увидеть его получается редко.
– Хорошо, – согласилась Мерсер, поколебавшись.
Что может быть лучше романтической прогулки по берегу с мужчиной, утверждающим, что он женат. Мерсер вынула из ящика комода маленькую картонную коробку и протянула ему. Брюс убрал в нее книги, пока она доставала из холодильника шампанское.
10
Их прогулка до отеля «Ритц» и обратно заняла час, и, когда они вернулись в коттедж, сумерки уже сгущались. Мерсер еще раз наполнила бокалы. Брюс устроился в плетеном кресле-качалке, а она села рядом.
Во время прогулки он рассказал о своей семье. О внезапной смерти отца и наследстве, позволившем купить книжный магазин; о матери, с которой не виделся почти тридцать лет, и сестре; о том, что он не поддерживает никаких связей с тетушками, дядьями и кузенами; что бабушки и дедушки давно умерли. Мерсер, в свою очередь, поведала о том, какой трагедией стало психическое заболевание матери, и о своих переживаниях. Она никогда и ни с кем этим не делилась, но Брюс располагал к откровенности и вызывал доверие. Поскольку оба выросли в проблемных семьях, что не могло не отразиться на их жизни, они понимали друг друга и не стеснялись делиться своими ощущениями и сравнивать их. Чем больше они откровенничали, тем больше смеялись.
На втором бокале шампанского Брюс заметил:
– Я не согласен с Майрой. Вам не надо писать о семьях. Вы сделали это один раз и сделали блестяще, но одного раза достаточно.
– Не беспокойтесь. Майра точно не тот человек, к кому бы я обратилась за советом.
– Неужели вы от нее не в восторге при всех ее чудачествах?
– Нет, пока нет, но она начинает мне нравиться. Она действительно богата?
– Кто знает? Судя по всему, они с Ли неплохо обеспечены. Они сочинили вместе сотню книг, и, кстати, роль Ли в написании любовных романов куда существеннее, чем она признает. Некоторые из их книг по-прежнему хорошо продаются.
– Это должно быть приятно.
– Мне хорошо известно, как трудно писать, когда нет денег, Мерсер. Я знаком со многими писателями, но лишь единицам из них гонорары позволяют целиком посвятить себя написанию книг.
– И им приходится заниматься преподаванием. Они устраиваются в какой-нибудь университет и получают стабильную зарплату. Я проделывала такое дважды, и, наверное, придется прибегнуть к этому снова. Либо это, либо продать недвижимость.
– Не думаю, что иной альтернативы у вас нет.
– Есть идеи?
– Вообще-то есть одна. Налейте мне еще, и я расскажу вам длинную историю.
Мерсер достала из холодильника бутылку и разлила по бокалам остатки шампанского. Сделав глоток, Брюс вытянул губы, смакуя, и произнес:
– Я мог бы пить это на завтрак.
– Я тоже, но кофе намного дешевле.
– Итак, задолго до встречи с Ноэль у меня была подруга. Ее звали Талия, чудесная девушка, красивая и талантливая, но со странностями. Мы встречались около двух лет, и я видел, как она постепенно теряет контроль над реальностью. Я не мог ей помочь и с болью наблюдал за ухудшением. Но у нее был литературный дар, и она работала над романом, имевшим все основания стать великим. В нем описывалась во многом вымышленная история о Чарльзе Диккенсе и его любовнице – молодой актрисе по имени Эллен Тернан. Диккенс двадцать лет был женат на Кэтрин, типичной представительнице строгой викторианской эпохи. Она родила ему десять детей, что говорило об их физической совместимости, но сам брак оказался на редкость неудачным, о чем все знали. В сорок пять лет, когда Диккенс, возможно, был самым знаменитым человеком Англии, он познакомился с восемнадцатилетней Эллен, мечтавшей об успехе. Они безумно влюбились друг в друга, и он оставил жену и детей, хотя о разводе в те времена не могло быть и речи. Действительно ли Диккенс и Эллен стали жить вместе, не известно, хотя ходили упорные слухи, что она от него даже родила, но ребенок при рождении не выжил. В любом случае они приложили немало усилий, чтобы не афишировать своей связи, и преуспели в этом. Однако в романе Талии об этой бурной любовной связи рассказывалось устами Эллен, причем весьма откровенно и со всеми подробностями. Сюжет закручивался описанием еще одной внебрачной связи, на этот раз между Уильямом Фолкнером и Метой Карпентер. Фолкнер познакомился с ней, когда подрабатывал в Голливуде написанием сценариев, и по всем признакам они стали любовниками. Эту связь Талия тоже беллетризировала, причем очень талантливо. Чтобы сделать роман еще более интригующим, Талия представила третью любовную связь между известным писателем и его знакомой. Ходили слухи, которые ничем не подтверждались и скорей всего не соответствуют действительности, что у Эрнеста Хемингуэя был быстрый роман с Зельдой Фицджеральд, когда они жили в Париже. Как вы сами знаете, факты часто мешают хорошему сюжету, поэтому Талия додумала недостающие факты и написала увлекательную историю о том, как Эрнест и Зельда закрутили роман за спиной у Скотта. Таким образом, в романе имелось три сенсационных литературных любовных дела, конкурирующих между собой увлекательностью, что слишком много для одной книги.
