– Научите? – сквозь зубы попросил я.
– Если пообещаешь больше не пить, то запросто, – тяжело вздохнул он. – Из-за тебя я уже три недели, два дня и пять часов обхожусь без спиртного.
Я против своей воли громко хмыкнул.
– Обещаю, больше таких срывов не будет. – Я твердо был уверен, что с такой «дырой» в сердце после смерти дорогого мне человека следующие беды будут мне не страшны. С ее смертью от меня словно откололся кусочек чего-то хорошего и доброго, оставив вместо себя только глубокую черную пустоту.
– Отлично, тогда слушай.
Пока мы шли до машин, учитель в полголоса рассказывал, как прятать в собственной ауре другие души, чтобы их никто не мог заметить.
– Да, Рэджинальд, об этом, кроме меня и тебя, никто не должен знать. Слишком велик соблазн для ремесленников с помощью этого метода припрятать для себя чужие души. Ты ведь понимаешь, о чем я?
– Учитель, если я и припрячу что для себя, то это точно будут не те души, которые я получу, служа империи, – не стал я лукавить и обещать, что никогда не возьму чужого, ведь это будет наглым враньем и учитель это почувствует.
– Честный ответ, мой мальчик, – умилился он, – именно то, что я хотел услышать от тебя. Так что вот последнее, без чего то, о чем я говорил раньше, у тебя бы не получилось. Прости, но это действительно слишком соблазнительное знание, чтобы им не воспользоваться в личных целях.
– Учитель! – возмутился я от осознания того, что мне до сих пор не верят и проверяют.
– Слушай! – Его голос стал серьезным, и сэр Энтони, наклонившись прямо к уху, прошептал несколько ключевых моментов. Только услышав их, я понял, что действительно все, что узнал ранее, без них просто бы не сработало.
– Если понял, то спрячь его души, а то они сильно светятся по сравнению с твоей. Как бы на выходе нас не просветили паинитом, – спокойно заметил он, когда мы прошли все подвальные кордоны, решетки и снова не оказались в милом особняке. – Зачем нам лишние вопросы?
Я не отвлекался на его болтовню, поскольку метод хоть и казался простым, но свернуть свою ауру так, чтобы она обволакивала чужую, оказалось труднее, чем я думал сначала. К счастью, рядом со мной шел пример подобной работы, так что, точно зная, куда смотреть, я быстро разобрался и спрятал в своей ауре краденые души.
«Или, если ты украл у вора, это не считается кражей?» – мелькнула у меня здравая мысль.
На выходе на нас и правда посмотрели сквозь зеленые стекла, на что мы лишь недоуменно переглянулись друг с другом и гордо фыркнули. Не того уровня нужны тут ремесленники, чтобы «светить» нас, ой не того.
* * *
Тайная полиция хорошо знала свое дело, так что в обед у нас была информация, что в трех других крупных городах также фиксировались непонятные смерти без видимых причин. Но поскольку все умершие были либо больными, либо стариками, особого расследования никто не проводил. Едва сэр Артур осознал, какой масштаб воровства душ был организован в империи, то схватился за голову. Уже по тому, с какой скоростью на улицы городов выгнали весь наличный состав полиции, можно было догадаться, что решение о поимке всех причастных принималось на самом верху.
Пойманного ремесленника они также раскололи быстро, и теперь мы знали, что его зовут Мэтт Дайсон, и, как мы правильно догадались, учитель у него был. Вот только кто он, как его зовут и как он выглядит, Дайсон не знал. Учитель всегда носил плащ, скрывающий фигуру, а также капюшон, который так глубоко прятал лицо, что Мэтт видел только один подбородок. Обращался он к нему просто – Учитель.
Судьба беспризорника, который с детских лет жил на улице, воровал, грабил пьяных, была незавидна, и обычно если подросток не оказывался в тюрьме или на каторге, то путь его лежал сразу в банду, а там со своими жесткими правилами, иерархией и круговой порукой на крови дальнейший путь чаще всего вел к виселице. Понятное дело, что никто из таких подростков не имел никаких документов и мест прописки, а сборщики налогов собирали души только с законопослушных граждан, оставляя в стороне многочисленную армию уголовников, которые сдавали налог душами только своим главарям. Тайная полиция, конечно же, знала о том, что некоторые ремесленники подрабатывали на стороне, обеспечивая бандам эти самые сборы, но, поймав их за руку, чаще просто оставляли как есть, вербуя из них доносчиков. Все были довольны – ремесленники получали дополнительный доход, а тайная полиция всегда знала, кто и какой численностью контролирует районы города. Вот таким образом Мэтт и познакомился с Учителем. Однажды приглашенный ремесленник ничего не смог сделать с его душой, а через неделю появился человек в плаще со скрытым лицом, к которому очень уважительно относилась вся верхушка их банды. Он забрал подростка с собой, и когда после череды странных и непонятных Мэтту тестов обнаружилось, что он может немного манипулировать с аурой других людей, Учитель поселил его в своем доме, где обитало еще двое таких же, как он. С тех пор прошло почти пять лет, два из которых их обучал Учитель, а три они самостоятельно работали на улицах под прикрытием банд, которые находили пункты обмена и договаривались с ремесленниками о сопровождении их работ, хотя иногда это приходилось делать и самому. Мэтт также рассказал, что у них были жесткие инструкции, к кому можно применять подмену души, а к кому этого делать категорически запрещалось. После того как жертва умирала, они дожидались, когда родственники их похоронят, и приходили на кладбище, чтобы забрать души умерших. Чаще всего информация по сдающим налоги была достоверная, и душа одинокого или больного человека была целиком в их распоряжении. Но случались и накладки, когда находились родственники или опекуны, которые вытягивали через пункты обмена часть душ погибших, ведь Учитель показал им, как делать так, чтобы часть чужой души все же была доступна для откачки простыми ремесленниками. Подселенная часть чужой души приводила собственные души людей к расслоению, чем причиняла им страдания, за счет чего и становилась больше. На вопросы, почему ремесленники из пунктов обмена не видят ту большую часть, Учитель объяснил им, что в этих пунктах ремесленники работают без паинита и просто рассчитывают души по своим таблицам, не видя действительных размеров аур покойников.
Своих товарищей, имена которых он назвал тайной полиции, он больше не видел, поскольку работал только в столице. Но, по слухам, они были живы и работали где-то еще, поскольку Учитель два раза в месяц уезжал по делам, возвращаясь всегда с тяжелыми сумками. Мэтт однажды подсмотрел, что было в них, – множество кристаллов бытовых накопителей, которыми торговали на каждом углу. Они были самым ходовым товаром, который массово покупался всеми слоями населения для подзарядки часов, повышения стоимости номинала монет, домашних приборов, не говоря уже про такие энергоемкие механизмы, как парокар и пароцикл. После использования пустые кристаллы за небольшую плату сдавались в утиль, откуда перепродавались ремесленникам или бандам.
Для меня новости о таком «параллельном» мире оказались настоящим откровением – я и представить себе не мог, что, оказывается, рядом с официальными сборами душ существуют другие – основанные на правиле сильнейшего. По информации Мэтта, его изредка привлекали к казням провинившихся членов банд, чтобы забрать с них после смерти большее количество души, а имея маленький осколок паинита, который ему дал Учитель, он всегда видел, что души у членов уличных банд и так почти всегда опустошены. Делались эти сборы на постоянной основе, чтобы люди не могли загнать свою душу «по леваку» и, получив деньги, уйти в запой и забыться в опиумном дурмане, уменьшив тем самым доходы своего главаря. Поэтому и налог внутри банд был всегда больше тринадцати положенных государством процентов. Но, с другой стороны, их кормили и одевали из общего котла, также выдавая после каждого успешного дела долю добычи, которую они могли тратить как хотели.
