Четверо расселись вокруг живого огня, к ним подсели неуклюжий гигант и я. Здоровяк бросил на меня какой-то нервный, скользящий взгляд. Но из-за чего ему тревожиться?
– Ну, что у вас есть на продажу? – спросила девочка.
Ее улыбка мне не понравилась. Девчонка улыбалась так, словно ей выпала козырная карта.
– Зависит от того, что вы можете нам предложить. Может, вот это? – Я кивнула на извивающееся огненное существо.
Девочка рассмеялась. Я ничего не могла с собой поделать, мне нравился звук ее смеха. Она казалась феей, глядящей на меня сквозь языки пламени, а биотех – духом огня, которого она приручила. Привидение почувствовало себя старым и усталым.
– Это нам самим нужно, – ответила она с наивностью, которая в ее возрасте выглядела несколько неуместной.
Мне было жаль девочку. Она определенно нервничала, и я знала, что остальные восемь человек ждут в тени, готовые напасть на нас, если мы окажемся опасными.
– У меня есть это, – сказала я и поднесла ладонь с боевым жуком к огню, чтобы девочка могла рассмотреть.
Мой громоздкий приятель, сидевший на корточках, шарахнулся, но я положила руку ему на плечо:
– Не бойся, это не против тебя.
Жук знавал лучшие времена. Его радужный панцирь треснул, крылышки высовывались наружу, толком не складываясь. Но он все еще был способен прогрызть дыру в вашем враге, доставив ему немалые неудобства. Просто летать далеко не мог.
– Сгодится для ближнего боя или защиты, – пояснила я девочке.
– И сколько у тебя таких? – поинтересовалась она.
– Один. Он, кстати, съедобен. Сверху могу предложить штучку-другую алко-гольянов, но все зависит от того, что есть у тебя. В крайнем случае, дам и побольше.
Заговорил сонный, дикоглазый мальчик, похоже – заместитель девочки:
– Твой приятель не слишком разговорчив. Почему он все время молчит?
– Несчастный случай, – ответила я, с улыбкой взглянув на товарища. – С тех пор он все больше помалкивает.
– Мне от него не по себе, – добавил мальчишка, не замечая, что девочке от его слов тоже стало не по себе.
– Да, он такой.
Довольно долго мы с мальчишкой таращились друг на друга, тогда как здоровяк, стараясь казаться поменьше, тупо уставился в землю.
– Ну, так что можешь предложить ты? – переспросила я у девочки.
Та с ухмылкой кивнула мальчишке, тот – кому-то еще, и так дальше по цепочке.
Их предложение было более или менее ожидаемым. Вперед вывели самого маленького члена группы, лет восьми-девяти. В рваной рубахе, с бритой во избежание клещей и вшей головой, темно-коричневой кожей, еще помнящей детский жирок, вот только его глаза были старыми, а по сжатым зубам и рукам, скрюченным на груди, я видела, что он ужасно боится.
– За жука и гольянов ты получишь нашего Тимса, – сказала девочка.
– И зачем мне ваш Тимс?
То ли мой тон показался ей угрожающим, то ли не понравилась быстрота ответа, во всяком случае, слова девочка начала подбирать очень осторожно:
– Затем, что ты знаешь Морокунью. Если отведешь Тимса к ней, получишь четыре или даже пять жуков.
В моей голове зашевелились неприятные мысли.
– А с чего ты решила, что я знаю Морокунью? – тихо спросила я.
– Ведь ты – Рахиль-мусорщица. Работаешь на Вика, а Вик знаком с Морокуньей.
Неприятные мысли упрочились и начали множиться, я попыталась сжечь их, глядя на пламя биотеха, но они не сгорали. Меня сделала мелкая девчонка, раскусив всего за несколько минут нашей встречи, да еще в темноте. Она знала обо мне достаточно, чтобы допустить, что я захочу продать Морокунье человеческое существо в обмен на биотехов…
– И в чем подвох? Почему ты продаешь его всего за одного жука и двух гольянов?
– Они меня не отпускают. А я хочу уйти. И уйду! – подал голос Тимс, продолжая судорожно сжимать руки на груди. Его глаза посуровели, и черты лица заострились.
Разумеется, я все понимала. Группа не могла добыть достаточно еды и воды, а Тимс был не только самым маленьким, но и наименее способным мусорщиком, ослаблявшим их всех. Избавившись от него, они избавлялись от лишнего рта.
Доля Тимса в этом предприятии заключалась в том, что его не просто выгоняли или бросали на произвол судьбы, а передавали под чье-то покровительство. И Тимс вел себя так, будто хотел именно этого, то есть создавал видимость, что был хозяином своей жизни и всегда все решал сам.
Я могла получить его даже бесплатно, сэкономив жука и гольянов. Девочка хотела, чтобы он ушел, ей было это нужно. Но Тимсу придется попытать счастья каким-либо другим путем. Я протянула девочке жука, и та опасливо взяла его с моей ладони.
– Не нужен мне Тимс, – сказала я. – Но ты получишь жука, если продержишь Тимса при себе еще месяц.
Тимс и заместитель девчонки взглянули на меня со смесью надежды, недоумения и разочарования. Девочка же все пыталась понять, что за игру я затеяла, в чем моя выгода, и чем это грозит ей.
– Я вовсе не Рахиль и с Морокуньей не знакома, – произнесло привидение. – А тебе не стоит знаться ни с той, ни с другой. Ко всему прочему, не советую в дальнейшем приглашать незнакомцев к своему костру, каким бы здоровским этот костер ни был и как бы вам ни хотелось им похвастать.
Девочка начала подниматься с места, я тоже, Тимс уже свалил, заместитель, похоже, не знал, что ему делать, восемь теней выдвинулись из темноты.
– Борн, покажись-ка им, – сказала я и пристально посмотрела на здоровяка, пока девочка раздумывала, не отдать ли команду напасть на нас. Выражение ее личика я не назвала бы милосердным.
Ровно до тех пор, пока Борн не предстал перед ней во всем своем блеске, превратившись из неуклюжего здоровяка в подобие их огненного биотеха, только размером с дракона, в огромного, пылающего слизня, нависшего над палатками и выдыхающего пламя. Но слизня с головой и светящимися глазами – Борн всегда был позером. Для него сбросить личину было также легко, как очистить банан от шкурки.
Все они – девочка, ее заместитель, Тимс и прочие – прижались к стенам патио и, вздохнув только раз, остались неподвижными и безмолвными, как если бы их вообще не было. Однако на их лицах, тронутых отсветами Борнова пламени, появилось новое напряжение, словно они с ужасом поняли, что в городе по-прежнему таится немало секретов и сюрпризов, могущих мигом лишить их глупой иллюзии, что они способны за себя постоять.
– Забирай это, – девочка протянула мне жука. – Забирай все, что хочешь, и уходи.
– Оставь себе. И Тимса тоже оставь. Не ходи за нами. Не приводи в убежище незнакомцев. Не оставайся здесь даже на одну ночь. Не ищи меня. И не ищи Морокунью.
Борн сделался меньше и уже не таким огненным, и я отвела его в другое место.
